Убить генерала - Нестеров Михаил Петрович. Страница 39

Уже сейчас представлял, что будет читать завтра. Политическая хроника: «По сути – второго кабинета министров...» Криминальная хроника: «Стреляли из второго кабинета...» Описание каких-нибудь апартаментов: «Три спальни и два кабинета. Второй кабинет намного меньше...»

И самое смешное в этой ситуации то, что об этой белиберде ему придется лично докладывать шефу. Чтобы тот был уверен в том, что его подчиненный нагружен, как десятитонный полуприцеп.

Кто займет его место – вопрос непринципиальный. Занимает другое: какой по счету кабинет он будет искать и как долго это будет продолжаться.

– Я могу идти?

Директор отпустил подчиненного глубоким кивком. И провожал полковника взглядом до самой двери. До тех пор, пока она за ним не закрылась.

Телохранитель Марии Дьячковой нашел Крапивина на условленном месте. Он дважды посигналил, поторапливая его. Когда пассажир занял место на заднем сиденье «Вольво», Юрий Цыганок бросил на него косой взгляд и коротко покачал головой. В отличие от своей хозяйки, которая игнорировала «последние новости», он знал, что Крапивин объявлен в розыск за убийство.

Цыганок гнал машину на приличной скорости, зная, где есть посты ГИБДД. Такой был у Никитских ворот, в самом начале Тверского бульвара. Где в это время было обычное столпотворение машин. Ловко перестраиваясь, водитель свернул на Малую Никитскую, с нее – на Спиридоновку и остановил джип напротив подъезда престижного дома.

– Оставайся на месте, – предупредил Цыганок пассажира. Выйдя из машины, охранник ощупал двор глазами и сам открыл дверцу. – Выходи. – Он больше походил на конвоира. А когда довел Виктора до квартиры Марии Дьячковой, вдруг превратился в имиджмейкера: – Поправь рубашку. И штанину одерни. – Просто машинально, зная, что хозяйки дома нет. Но даже в ее отсутствие гости должны выглядеть просто нормально. Сам он был одет более чем привычно: строгий костюм, галстук, удобные туфли; верхняя пуговица на пиджаке расстегнута.

Он открыл дверь своим ключом и кивнул: «Проходи».

– Ничего здесь не трогай, телефоном не пользуйся. Туалет здесь, – Цыганок, возвышающийся над снайпером на целую голову, указал на дверь с матовым стеклом. – От курева воздержись. Но можешь выпить, – жест в сторону стильной горки, – тебе не повредит.

Бывший водитель генерала Свердлина хмыкнул и вышел, оставляя гостя одного.

Близнец опустился в кресло и оглядел огромное помещение. Почувствовал себя игрушкой в картонной коробке. Здесь ничего не давило на него (атмосфера комнаты скорее принуждала расслабиться, чувствовать себя свободно, как художнику в своей студии, каково и было предназначение этой квартиры), однако напряг не отпускал. Он стоял в груди, гудел в ушах густым басом телохранителя: «Выпей, тебе не повредит».

Он знает...

Крапивин с трудом удержал себя на месте. Он представил себе Юрия Цыганка, мчащегося на «Вольво» в сторону Лубянки. До которой было рукой подать.

Телефоном не пользуйся.

Однако не повредило бысделать всего один звонок, набрав домашний номер.

Нельзя...

Гость Марии Дьячковой растерялся, стоя напротив бара. Глаза разбегались от выбора спиртного. Хотя нет, это в магазине спиртное, а тут – напитки. Желтоватое виски, прозрачная, как стекло, водка в хрустальной бутылке, зеленовато-изумрудное мартини, красное вино, белое...

Близнец выбрал шотландское виски «Chivas Regal». Налил в стакан – машинально, делая правильный выбор. Хотя в глазах отражались рюмки, фужеры, бокалы самых разнообразных форм. Выпил. Ничего, что напоминало бы самогонку. Он и до этого пил виски, но, наверное, не того сорта или скорее всего поддельное. Ощутил во рту привкус свежеиспеченного пшеничного хлеба. Выдохнул через нос – это ощущение усилилось.

Он ждал и одновременно боялся встречи с хозяйкой. Первое, что он должен сделать, – это объяснить свой визит. Но с чего начать? Плавноподойти к тому, что он застрелил советника президента и сейчас находится в розыске? Это на спусковой крючок он нажимал плавно, зная, что вслед за этим простым движением прозвучит резкий звук, резко ткнется в плечо приклад винтовки, резко дернет головой жертва, пронзительно вскрикнет дочь генерала, остро резанет слово «Есть!»... И дальше в таком же резвом темпе, вплоть до другого слова: «Подстава». Все, теперь даже сердце перешло на ускоренный рваный ритм: «Устал скрипач, хлебнул вина, лишь горечь на губах».

«Ты права, – репетировал он, – дело серьезное». И представлял не того человека, которого однажды коснулся, грубовато перенес через лужицу, бросил наивное: «Ты красивая». Невольно рисовал перед собой образ сердобольной тетушки, которая горестно всплеснет руками и окружит лаской и заботой. Так увлекся своими мыслями, что не заметил «вторжения» хозяйки.

– Привет, Витька-дембель! Я только что с работы – видишь, какая прическа? Волосы дыбом. И вообще, постриглась на убывающую луну – теперь волосы плохо растут. Кофе будешь? Ты какой любишь, черный или коричневый?

Крапивин обалдел. И даже забыл, зачем он здесь. Прямолинейность, точнее, широченная прямизна хозяйки шокировала:

– Фу-у! От тебя грязными носками пахнет. А ну-ка раздевайся – и в ванную. Полотенце и халат найдешь там. Быстренько! – Она дважды хлопнула в ладоши.

Громадный охранник вылез словно из стены и пробасил:

– Мария Александровна, я вам больше не нужен?

– Нет, можешь идти.

– Я хотел на дачу прокатиться.

– Напомнил, что ли?

Виктору показалось, что при этих словах Марии Цыганок покраснел. Он не ответил, опустив глаза.

– Мотай на джипе, – разрешила хозяйка. – Будь здоров.

Близнец кинул на Юрия вопрошающий взгляд. Телохранитель остался непроницаем. Он молча развернулся и вышел из квартиры.

– Витька, ты оглох? О делах поговорим после. От твоего амбре глаза щиплет. Лосев не так вонял.

Близнец и не представлял, что разговор с Марией выйдет совсем несложным. Он рассказывал, чувствуя себя стесненным в женском халате, и видел округлившиеся глаза хозяйки: «Ну а потом? А ты? А он? Что, сначала одна пуля, а за ней другая? Класс!»

– Слушай, ты где служил-то? Ах да, я спрашивала. Я же Дронова знала, двадцать раз его видала – как тебя сейчас. Только он был в форме. На похороны пойдешь? Шучу-шучу... Решено – останешься у меня, я люблю ковбоев. – И сказала решающую фразу, словно долго-долго обдумывала положение, в котором оказалась благодаря Виктору: – Ты не должен проиграть. Ты нормальный пацан, Витька. Я сейчас объясню. У тебя есть лицо, понимаешь? А у других – рожи. Я знаю о чем говорю. – Повторилась: – Решено. На работе буду смотреть на рожи, а дома – на лицо. Понимаешь, все познается в сравнении, для меня выпадал целый пласт – пока ты не появился.

Ночью Виктор проснулся от монотонного гудения, словно ветер в трубе завывал. Стряхнув с себя остатки сна, прислушался, вгляделся в очертания хозяйки, сидящей в кресле перед ночником.

– ...Если я за что-то берусь, результат обязательно должен быть исключительным. Для меня это жизненно важно. Но внешние проявления успеха меня мало волнуют – я не испытываю потребности в том, чтобы быть узнаваемой. В этом мы абсолютно схожи с Катей Гечмен-Вальдек, вдохновителем и продюсером «Метро» и «Notre Dame». Ее муж, кстати, является одновременно племянником и наследником авторских прав композитора Легара, автора «Веселой вдовы». Надо четко понимать, кто ты и чего хочешь добиться. Успех только там, где страсть – как-то сказала Катя. Остальное – иллюзия. Надо быть тем, кто ты есть, а не пытаться кем-то казаться... Сегодня я снова встретила человека, о котором, казалось, забыла навсегда. Он пример того, о чем я только что сказала, точнее, процитировала Гечмен-Вальдек: он не пытается кем-то казаться. Его не надо лечить, чего я не могу сказать об остальных своих знакомых. Он выдал мне удивительную фразу, которую ему сказал его инструктор... Так, здесь все переделать... Вот эти слова: «Как только твой первый выстрел лишит жизни человека, ты потеряешь невинность, и вернуться с этого пути уже нельзя». Можно соглашаться, а можно не соглашаться. Однако, на мой взгляд, он остался человеком. Все, продолжу завтра.