Падение сквозь ветер - Никитин Олег Викторович. Страница 18

– Подождет, мы недолго.

Старик нехотя удалился на свое место.

– Послушайте, – приободрившись, сказала Мунна. – Есть определенные правила, общие для всех клиентов ресторана. Вы можете заплатить, и мы уйдем в специальную комнату на втором этаже, где вы сможете расспрашивать меня сколько угодно. Прошу вас, если вам действительно что-то нужно узнать, сделайте так. Иначе потом из моего жалованья вычтут за даром потраченное время.

Предложение понравилось Валленту тем, что могло бы снять многие подозрения и кривотолки, которые возникнут, если он ограничится беседой с Мунной на виду у персонала «Эвраны».

– Отлично, – проговорил он и проглотил остатки бобов и лангуста, залив их добрым глотком вина. После чего они с девушкой подошли к стойке, и Валлент выложил на нее серебряную монету в сто дукатов. – Сдачу отдашь, когда я вернусь, – сказал он и направился вслед за Мунной, нырнувшей за плотную красную штору слева от полки с напитками.

Там начинался узкий короткий коридор, завершавшийся обыкновенной лестницей. Мунна с жеманным видом, поведя бедром, сделала Валленту знак рукой и скрылась за дверью с нарисованной на ней женской фигурой. Не желая тупо стоять возле туалета, Валлент поднялся на второй. Через несколько минут появилась и Мунна, успевшая избавиться от своего белого передника и надевшая на себя несколько дополнительных украшений.

– Здесь игорный зал. – Она кивнула на правую дверь и провела его в среднюю, оказавшуюся открытой. За ней открылся неосвещенный коридор. Мунна толкнула одну из дверей и вошла внутрь, Валлент последовал за ней и оказался в комнатушке размером шесть на шесть шагов, густо обставленной мебелью. Впрочем, подавляющую часть площади занимала кровать. Широко раздвинув шторы, через которые прежде едва проникал свет, магистр уселся в единственное кресло, спиной к окну.

– Вам нравится делать это при свете, господин Валлент?

– Что за однобокое отношение к посетителям? Я хочу видеть твое лицо, девочка. – Магистр достал из кармана прихваченную с собой бутылку яблочного вина. – На, выпей, и расскажи мне о своей работе в Ордене.

Она пожала плечами и плюхнулась на свою кровать, однако попыток раздеться не предприняла.

– Я ведь не все время официанткой работала, – сказала она. – Просто с каждым годом клиентов становится все меньше, вот хозяин и увольняет кого-нибудь постарше, а тех, кто остается, заставляет совмещать работу. Так что мы днем на кухне батрачим или обеды разносим по магазинам, а по вечерам еще и посетителей развлекаем. Мне, кстати, еще и готовить приходится, когда повариха не может.

– И сколько вас здесь трудится?

– Шесть официанток, трое кравчих, швейцар, поломойка…

– Достаточно.

Мунна потянулась всем телом и перевернулась на живот, ее голая нога согнулась в колене и стала совершать ритмичные движения.

– А в Орден я с прошлого года хожу, когда заказ бывает. Обычно в первой половине месяца, пока у магов жалованье не закончилось.

– Как оформляется заказ на обед?

– Блоттер приходит часам к десяти и диктует дежурному кравчему, кому и какую нужно занести пищу. Часто он просто называет имя, и мы уже знаем, что магу требуется его обычный набор. Часов в двенадцать кто-нибудь упаковывает кастрюльки с едой в корзину. Туда же кладут тарелки, вилки и салфетку. Почти всегда корзину отношу я, в Ордене меня встречает Блоттер и помогает разнести заказ по кабинетам магистров.

– Они вступают с тобой в… беседы?

– Зачем? – удивилась девушка и даже приподняла со сложенных рук голову.

– Ну… например, просят полить цветы или вынести мусор.

– Да ведь для этого есть Халлика, – усмехнулась Мунна. – Она каждое утро работает там, как разгребет в «Эвране». И я не припомню, чтобы где-нибудь у них стояли цветы. Я ведь не в каждой комнате бывала. Нет, раза два замечала горшки у магистра Мегаллина…

– А в кабинете Мастера?

– Я никогда не была в нем, – хмуро ответила она и отвернулась. – Я вот отвечаю на ваши странные вопросы, господин Валлент, а вы даже не сказали мне, что в Ордене случилось, – проговорила она через какое-то время, пока Валлент собирался с мыслями.

– Это не имеет значения. Скажи-ка, часто к вам приходят азианцы?

Она снова взглянула на магистра и несколько долгих мгновений пыталась рассмотреть его лицо на фоне яркого окна.

– Мы ведь не воюем с ними, не так ли?

– Верно, девочка, но они тем не менее остались нашими врагами.

– Кому как. Азианцы очень вежливые, у нас не бывает с ними проблем. Если какой-нибудь пьяный хам пытается с ними поругаться, то быстро затихает.

– Почему?

– Откуда мне знать? Может, они тоже владеют магией воздуха.

– Мегаллин часто заказывал обед в Орден? – опять резко сменил тему Валлент.

– Сначала очень редко, один или два раза в месяц… Но с конца мая все чаще, а примерно с июня раза три в неделю. Он хорошо платил за свои причуды…

– За какие, например?

– Почему я должна вам об этом рассказывать? – возмутилась Мунна. – Это личное дело клиента и меня. Что это вы, в самом деле!

– Хорошо. Тебе не показалось, что в последние месяцы он несколько изменился? – осторожно поинтересовался магистр.

– Вы знаете, он ведь совсем не обращал на меня внимания, хватал свою тарелку и сразу дверь закрывал, а через полчаса я ее забирала. Мне даже обидно было, ведь он такой симпатичный человек. Но он все больше своими делами занимался. А в конце мая он мне сказал, чтобы я зашла к нему. Он знал, что к нему на третий этаж я в последнюю очередь добиралась, и никто из магов меня в это время с обедом не ждал. Я зашла и рядом встала, оробела, а у него такой вид дикий, словно у зверя, и кожа на шее почему-то желтая…

– Что было дальше?

– Как будто не догадываетесь! Точно как дикий на меня накинулся, думала, живой не выйду, но он только немножко мне платье порвал, почти незаметно. А как услыхал, что ткань рвется, опять нормальный стал и как будто опомнился. И заплатить не забыл, по полному тарифу выложил, и больно мне не сделал. Но после этого мне как-то страшно было к нему ходить. Я даже Блоттера вместо себя посылала, чтобы он у него посуду забирал. Ведь он в июне уже, в начале месяца, по два раза в один день меня к себе затаскивал – когда я обед приносила и когда тарелку забирала. В конце у него уже на шее жуткие прыщи появились, так неприятно было на них смотреть, и он меня всегда к себе спиной поворачивал. Будто чуял, что я его боюсь.

Кое-что из показаний Халлики, с которой Валлент беседовал накануне, прояснилось, когда он сопоставил показания обеих работниц ресторана.

– Значит, ты не разговаривала с ним?

– Что вы, он бы и не стал меня слушать, я же видела, еще ударил бы или чего похуже сделал, ведь он маг.

– А с июля ты уже не носишь в Орден обеды?

– Я же говорила – как многие маги уехали в экспедицию, меня и перестали звать туда. Экономят, видно.

Судя по всему, девушка или не подозревала о смерти Мегаллина, или умело скрывала свое знание.

– Как магистр Мегаллин вел себя после… Э…

– Часто ложился на свой диван в углу и закрывал глаза, а я уходила, у меня было мало времени.

Валлент встал и пару раз обошел вокруг кровати, а девушка в это время перевернулась на спину и села, подтянув колени к подбородку. Пока магистр расхаживал перед ней, она следила за ним встревоженными глазами. Остановившись перед зеркалом, следователь несколько минут рассматривал в нем съежившуюся фигуру Мунны.

– Ты знаешь, как зовут азианцев, приходивших к тебе?

– Нет! – испугалась она, отпрянув и прижав ладони к груди.

– Зачем же так нервничать? – мягко проговорил Валлент, приближаясь к ней и наклоняясь над кроватью. – Как звали самого щедрого? Скажи мне, я ведь все равно узнаю у кравчего или других девушек.

Ее рот открывался, словно пытаясь выдавить из себя какие-то слова, и закрывался снова.

– Но я правда не знаю их имена! – с плачем в голосе воскликнула Мунна. – Они такие сложные, я не смогла запомнить…