Шмель в паутине - Никитин Олег Викторович. Страница 78

– Да, мы познакомились в середине июня и встречались несколько раз.

– Может быть, вам неудобно отвечать мне по телефону? – участливо поинтересовался капитан. – Не хотите ли приехать в мой отдел? Он совсем недалеко от вашего района. Заодно ознакомитесь с расписанием движения вашего флаера с 20 по 30 июля и распишетесь в протоколе. Если хотите, можете пригласить своего адвоката.

– Я отправлю вам электронную подпись, – сухо проговорил Милан. – Спасибо, я бы не хотел занимать ваше время… Вы позволите мне успокоиться и привести… э-э… нервы в порядок? Часа вполне достаточно.

Лодзински понимающе усмехнулся, отчего его уши смешно пришли в движение, словно у собаки, делающей стойку на подкаменную лисицу.

– Вы так хорошо знали… знаете госпожу Сергееву?

– Достаточно.

– Примите мой прямой телефонный номер. Не советую вам тревожить сотрудников клиники расспросами.

Первые пять минут Милан просто сидел перед терминалом, закрыв глаза ладонями, и не знал, что ему следует предпринять. Понятно, что рано или поздно Свету удастся вернуть в нормальное состояние, вот только помнить она будет, скорее всего, только то, что случилось до злополучного контакта со шмидтовским «психиатром». Слишком уж хорошие специалисты состоят на службе у «Антипова». Ему жаль бестолковую девчонку, так и не сделавшую множество копий файла на всех доступных носителях.

Настал момент воспользоваться государственными каналами связи. Выведя на монитор карту района, он нашел ближайшую станцию общественного транспорта – та располагалась в двух кварталах восточнее, в старом пакгаузе на берегу одного из рукавов дельты.

Милан запаковал аппаратуру Дикси, кинул ее в сумку и вышел из квартиры. Пеший переход до станции занял минут пятнадцать, но диверсант и не вспоминал о машине – воспользоваться ей он все равно сейчас не мог. Милан не сомневался, что его флаер находится «на крючке» у полицейских спутников.

К счастью, старый пакгауз, давно годящийся на слом, не был оборудован автоматической охранной системой, а скромно одетый Милан ничем не привлек внимание разморенного сержанта. Тот лениво таращился в экран терминала, следя за беготней стреляющих фигурок. В почти пустом зале, перерезанном острыми тенями и яркими прямоугольниками солнечного света, нетерпеливо прохаживалось лишь десятка три оборванцев и даже приличных с виду людей. Милан, затесавшись между ними и стойками с багажными ячейками, быстро закинул саквояж в камеру хранения и запечатал ее фрагментом кода. Дождавшись, когда освободится телефонный автомат, он чиркнул карточкой по сканеру и набрал номер Дикси.

– У меня проблема, – негромко сказал он. Чтобы не привлекать внимание, диверсант не стал тратиться на видеосигнал.

– Полиция? – быстро спросил Дикси. Кажется, он не удивился тому, что не видит собеседника. – Скрываешься, значит…

– Пока нет. – Признаваться в звонке по телефону Светы не хотелось, но деваться было некуда. – Я позвонил Сергеевой, но она в клинике, а номер контролируется полицией. Они хотят, чтобы я рассказал о ней и возможных причинах ее помешательства.

– Нет ничего проще, – хмыкнул директор. – У нее в квартире нашли «болт». Ты слышал об этом новом галлюциногене?

– Да, конечно. Во всех криминальных хрониках трубят о нем.

– Так вот, по некоторым данным, пока не проверенным, он может вызывать продуктивное нарушение сознания. Иными словами, сперва интоксикация нервной системы, а потом наступление аментивного состояния.

Все это звучало для Милана совершенно непонятно, вот только ощущение от слов Дикси все равно оставалось тягостное.

– Передозировка «болта»? – промямлил он.

– Точно, – как будто обрадовался Шмидт. – Пара недель «отдыха» в клинике ей обеспечена, а затем – частичная амнезия. На ноги ее поставят, а вот память о последних неделях жизни испарится, словно их не было. Так что выброси это дело из головы, полиция к тебе не подкопается. Или у них есть что-то еще?

Милан окинул взглядом помещение станции. Все, в том числе сержант у входа, терпеливо ожидали прибытия дилижанса.

– Только информация со спутника ДВС, – сказал он. – Они скачали с него данные о перемещениях моего флаера…

– Это плохо, – мрачно проговорил Дикси. – Надо было тебе воспользоваться общественным транспортом.

– Ага, – разозлился Милан. – Чтобы засыпаться со всей аппаратурой на первом же патруле!

– Ладно, не кипятись. – Физиономии директора диверсант не видел, но догадывался, что тот напряженно размышляет над задачей. Если он именно тот человек, который преследовал Рауля, то возможность устроить сбой на спутнике ДВС у него найдется. – Я попробую исказить информацию с орбиты, но особо на это не рассчитывай. К «воздушникам» трудно найти подходы, эти ребята слишком тупы и думают, что со своим орбитальным барахлом могут отследить и припереть к стене кого угодно. Главное, веди себя естественно и не нервничай. Лучше бы ты не звонил своей девчонке, да что уж теперь, полиция бы все равно проверила ее связи. У тебя все?

– Пока да.

– Адвокат нужен? Вообще-то не советую, ты ведь не подследственный. Пока мой человек войдет в курс дела… Может только помешать.

– Согласен.

– Я с тобой свяжусь, – сказал Дикси и отключился.

Низкий гул над головой возвестил о том, что дилижанс местной пассажирской линии прибыл. Все сгрудились у дверей грузового лифта, и вскоре тот скользнул сверху, неся в чреве десяток-другой человек. Милан нырнул в толпу прибывших, увернувшись от входящего в лифт потока, надел очки и вместе со всеми покинул здание станции. Гвардеец мазнул по нему невидящим взглядом и вновь уткнулся в терминал.

Надеясь, что его вылазка «в город» прошла незамеченной, Милан купил в дешевом уличном автомате, не требующем от карточки эскпресс-сканирования, банку крепкого пива и тут же отпил половину. Вернувшись домой спустя сорок пять минут, он вновь набрал номер Светы. Знакомый медик отозвался так же неторопливо. Без лишних слов, прищурившись, он собрался было переадресовать звонок, но диверсант поспешно сказал:

– Послушайте, доктор, я хотел бы узнать о здоровье своей подруги.

– Кажется, капитан обещал оградить меня от повторных звонков, – нахмурился врач. – Он не дал вам свой номер? – Милан покаянно промолчал. – Что именно вы хотели бы узнать?

– Как она себя чувствует… И вообще, какой диагноз. Долго ли она пробудет у вас? Можно мне взглянуть на нее?

– Окончательный диагноз еще не поставлен, осталось разобраться с отдельными анализами. – Похоже, доктора тронуло участие Милана в судьбе Сергеевой, и он несколько оттаял. – Но пообщаться с ней вы не сможете, ее речь и мышление бессвязны. И «взглянуть» на нее я вам не позволю, это может отразиться на ваших отношениях и попросту запрещено уставом моей клиники…

– Ее состояние похоже на отравление наркотиком? – осторожно поинтересовался Милан.

– О состоянии Сергеевой справляйтесь в приемном покое муниципального Госпиталя Коптской миссии, – отрезал медик. – Но не раньше следующей недели!

Монитор сжался в точку и вновь развернулся, демонстрируя мертвую заставку. Милан медленно, процеживая каждую каплю сквозь зубы, допил пиво и набрал номер Лодзински. Капитан находился за штурвалом служебного флаера и как будто обрадовался, узнав Милана.

– Уже успокоились, господин Хастич? Готовы ответить на пару вопросов?

– Готов.

– А я уж было подумал, что вы призовете на помощь адвоката… Что ж, вы вправе отвечать мне самостоятельно. Когда вы в последний раз встречались со Светланой Сергеевой?

– Дней десять назад.

– При каких обстоятельствах?

– Она пригласила меня в гости.

– Вы были вдвоем или в компании с друзьями?

Капитан на какое-то время отвлекся на что-то снаружи флаера, совершая маневр. Возможно, он таким образом собирался с мыслями, дав тем самым передышку и собеседнику (или подозреваемому).

– Вдвоем.

– Вы замечали у Сергеевой пристрастие к наркотикам?

– Только один раз. В какой-то момент она достала пакет с «болтом», – словно нехотя произнес Милан. – Света предложила мне принять дозу вместе с ней. – Он был уверен, что их разговор записывается, и впоследствии все реакции диверсанта будут проанализированы. Но все, что он сообщил до этого момента, было правдой – кроме того, что он скрыл последнюю встречу в небе над Валхаллой, конечно. – Я отказался и настоял на том, чтобы она тоже не принимала наркотик.