Баймер - Никитин Юрий Александрович. Страница 48

Я вздохнул, возвращаясь на землю, крылья вспыхнули и превратились в прозрачный дымок, что тут же рассеялся.

– Илья Юрьевич, вы даже не представляете всей сложности. Это раньше Пажитнов в свободное от работы время за пару вечеров сделал свой знаменитый тетрис. Весь мир от него чокнулся, играли сутками напролет! Кто-то запатентовал, сразу сотни миллионов огреб. А теперь игру делают коллективы. Да и то не один год.

Он смотрел, набычившись:

– Ты же сам говорил, что Knight and Merchant создали два человека! Я смотрел ее, очень даже понравилась. Высший класс! До того все подробно, это же надо… Когда строят хату или свинарник, то видно, как каждое бревнышко укладывают.

– Высший, – согласился я. – Так то ж два немца работали. Немцы с их дотошностью и педантизмом. Вы сами можете представить, чтобы такое сделали наши?

Конон подумал, покачал головой:

– Разве что в лагере за колючей проволокой. Нашим бы что-нибудь гениальное изобрести за два-три дня… а потом год обмывать да пропивать премию. Но если по-другому? В самом деле, посадить их в лагерь за колючую проволоку?.. Пусть даже лагерем будет комнатушка, а колючей проволокой – зарплата… которая, кстати, выдается не авансом, а, скажем, через два-три месяца после!.. Можно даже придумать какую-нибудь систему поощрений. К примеру, сперва платить гроши, а с середины игры или даже трети – удвоить. Дальше – утроить, чтобы заинтересованность была, а ближе к концу – платить совсем хорошо. Тогда уж точно не разбегутся и с запоем погодят.

Сергей хмыкнул:

– Тогда они свой конец настолько растянут, что… гм… берегись, Нюрка.

– Так видно же будет, надеюсь, когда игра перевалит зенит, когда идет к завершению?

– Видно, – согласился я. – Но все равно это затраты… которые могут не окупиться. Затраты немалые, а риск даже выше, чем был у бизнесменов в начале девяностых.

Конон поморщился.

– Ты не понимаешь. Я достаточно зарабатываю, чтоб проиграть в казино за вечер десяток тысяч долларов. Иногда и проигрываю…

Сергей нагло хихикнул. Конон поморщился сильнее, Сергей сказал поспешно:

– Нет-нет, ничего!.. Просто, когда вы в прошлый раз изволили сесть за столик, то потом казино едва не обанкротилось. Два дня убытки считали. А может, Илья Юрьевич, бросить все эти нефтяные и прочие бизнесы, заняться картами? Вы меня только научите, как в рукав прятать коня, чтоб я и на скачках мог…

– Конечно, – сказал Конон, – я деньги на ветер бросать не люблю, хоть иногда и бросаю. Но так надо, понимаешь? Мы не юсовцы, что копеечку к копеечке. Русские бизнесмены бросать обязаны, у нас ширь души, а то за евреев примут… Так что с игрой будешь отчитываться, как отчитывался с покупкой компов. Но и делать будешь.

Он сказал, как припечатал. Я не люблю, когда со мной так разговаривают, этого я мог бы в рядах натерпеться от своего сержанта, из меня вырвалось почти само собой:

– А программистов вы из своих охранников назначите?

Сергей неуверенно хихикнул. Конон подумал, сказал серьезно:

– Нет, они мне здесь нужнее. Кстати, о команде. Действительно, сам не потянешь, даже я это понимаю. Да и не такой я альтруист, чтобы тебя освободить от твоей основной работы… Как набирать будешь, по объявлениям?

Он даже не сомневался, что я приму предложение, что я уже принял, но ведь я, в самом деле, принял сразу же, так чего же выначиваюсь, ему же все видно, он смотрит вроде бы без улыбки, но внутри хохочет, и я сказал все еще сердито:

– Не знаю. Но некоторые уже есть и без объявлений.

– Кто? – спросил Конон заинтересованно.

– Например, Костомар.

У Конона глаза стали как у большого омара, а Сергей за его спиной тихонько присвистнул и, спохватившись, прикрыл ладонью рот. А Козаровский сказал недоверчиво:

– Это не родственник ли того самого Костомара?..

– Зачем родственник, – ответил я. – Он сам, лично.

Конон покачал головой.

– После того, как ты усадил мою дражайшую за комп, я вроде бы не должен удивляться… но почему? Как?

– Он уже в команде, – ответил я. – Вы еще не знаете, но для ряда игр есть встроенные редакторы. Любой юзер может с легкостью сам создавать отдельные сценарии игры, а то и целую цепочку, а их объединить в какой-нибудь бесконечный квест. Так вот у него такое хобби… Давно уже делает сценарии, которые раньше могли оценить только я да пара моих друзей. Но даже им я не говорил, кто их сделал!.. Все-таки имя, мировое светило. На его примере я могу сказать, что игры – это золотое дно для настоящих игроделов. И то, что в играх сливки еще не сняты. Дело в том, что все сценарии, который он сделал, на порядок интереснее, закрученнее и увлекательнее, чем те, которые поставляются вместе с игрой. Какой из этого вывод?

Все задумались, Сергей, который не боялся опозориться, сказал первым:

– Молодец академик! За что ни берется – все умеет. Я слышал про одного, так табуретки починял, все столяры завидовали.

– А Менделеев, – сказал Гриць, – лучше всех на свете делал чемоданы. Про него и говорили: самый лучший в столице чемоданных дел мастер! И даже не знали, что он занимается чем-то ищщо.

Конон кивнул мне. Все послушно умолкли. Я развел руками.

– Вывод прост… Если уж непрофессионал делает такие вещи… тем более отрываясь от своих настоящих дел, то для профессионалов здесь золотое дно. Они должны и обязаны делать намного лучше. А второй вывод, что игры все еще делают программисты. Именно программисты! Целиком. Правда, в титрах есть художники и даже сценаристы, но, похоже, их приписывают в команду только для надувания щек.

Конон кивнул, сказал бодро:

– Звучит обнадеживающе. Игры все еще делаются не в полную мощь, но уже завоевали полмира. А если подойдем к этому профессионально… или хотя бы без дураков, то можно даже сорвать хороший куш. Верно?

ГЛАВА 5

Нюрка быстро и умело сменила пустые бутылки на полные. Время от времени кто-нибудь уходил потрясти ерундой, но разговор не прерывался. Я видел заинтересованные лица этих ботов, туповатых вообще-то, их бы в Испанию на корриду, чтобы тореадора погоняли, но глаза горят, хвосты крючком, готовы за мной хотя бы стул носить в зубах, раз уж патроны подавать не надобно.

– Беда еще в том, – сказал я напряженно, – что никто в мире пока еще не знает, как делать игру. Правда, для кого-то это есть великое преимущество…

Конон вскинул брови. Оглядел меня, сказал:

– Но…

– Да их делают! Но не знают, как делать правильно. Это как кино снимать знают: нужен сценарист, режиссер, оператор, актеры, каскадеры… До мелочей известно, сколько и кого в штуках. А вот игры пока все делают по-разному. В одном месте два человека в свободное от работы время создают грандиозную игру, что потрясает мир, в другом – сто высокооплачиваемых специалистов в дорогом офисе выпускают такую дрянь… А если учесть, что три года изо дня в день давали интервью, какой шедевр создают!.. И все сайты в Интернете помещали их похвальбу… Тьфу! Простите…

Он смотрел на меня неотрывно.

– А ты, значитца, знаешь?

– И я не знаю, – ответил я. – Но я не стану ждать, когда другие создадут правила. Мы с вами присутствуем при рождении величайшей из индустрий!.. Но мы можем не просто присутствовать, а принять участие. Активное.

Он все еще не отрывал от меня испытующего взора, проговорил медленно:

– Очень активное, верно? Ворваться в группу, что уже вышла на старт, растолкать локтями?

– Некого расталкивать, – объяснил я. – На весь мир существует всего несколько групп, что создают игры. А их громкие имена растиражированы вовсе не рекламой, а самими нетерпеливыми геймерами. Ведь каждую игру ждем годами!.. О такой ситуации киномагнаты могут только мечтать. На самом деле фирм, делающих игры, должно быть в несколько сот раз больше. Даже в несколько тысяч.

Сергей сказал скептически:

– Это ты загнул.

– Разве? – удивился я. – «Дайкатану», пока она делалась, мы все ждали пять лет, второго Дьяблу – четыре года, Дюка вот ждем уже пять, и неизвестно, сколько придется ждать еще… А средняя киностудия выпускает за год десятка два фильмов! Так что на беговой дорожке совсем мало участников. Да и то все любители… Скажите, Илья Юрьевич, разве вам не хочется войти по меньшей мере в группу лидеров?