Башня-2 - Никитин Юрий Александрович. Страница 28

Колесики на тросе поскрипывали все жалобнее и все реже. Наконец затихло, тут же тело Олега напряглось, вытянулось, она слышала его затрудненное дыхание, словно боролся с невидимым противником. Она ничего не видела в кромешной тьме, но чувствовала над головой сплошное бетонное небо, по которому сейчас скользят пальцы Олега в надежде за что-то зацепиться.

Олег прислушался, приподнял крышку люка, осмотрелся, быстро выскочил, одним движением поднял к себе Юлию, едва не выдернув ей руку из плеча. Он все еще был страшен: с кровоподтеками, разбитыми губами, но, к ее безмерному удивлению, опухоль спадала настолько быстро, что все цвета радуги сменились ровной нездоровой желтизной. Она успела подумать об ускоренном метаболизме, ведь если бы просто лежали и отдыхали, то еще неделю бы кровавые синяки украшали его лицо, а вот при беге кровь ходит быстрее… Наверное, все из-за бега.

Со всех четырех сторон были серые бетонные стены. Как и сверху и снизу. Они выбрались снизу в заурядный подвал заурядного дома. Раньше в таких всегда бывало нагажено, ночевали бомжи, но после известного постановления двери подвалов заменили на железные, к тому же всегда на крепком замке. Этот подвал как все подвалы: он же и бомбоубежище, серые бетонные стены, масса труб на стенах – толстых и тонких, пара непонятных силовых агрегатов…

Олег оглянулся, на лице странное выражение.

– Ну, теперь один шажок…

По ветхой ржавой лесенке поднялся к потолку, сдвинул в сторону решетку. Открылась труба, но настолько узкая, что, если Олег вздумает пробираться в ней, его плечи застрянут наверняка. А если полезет она, то ее зад… нет, зад пролезет, но все же ей ни за что не подняться!

Замерев, она смотрела, как Олег взялся за скобы, полез, по его дыханию она чувствовала, как ему тесно, потом его ноги исчезли во мраке полностью. Снова она ждала целую вечность, пока сверху не опустился тонкий тросик с карабином. Она защелкнула за кольцо на поясе, ее повлекло наверх с такой скоростью, что она показалась себе горошинкой, которой выстрелили в небо из трубочки.

Подъемник поскрипывал, трудился, в голове лишь на короткий миг мелькнул страх, что вот-вот оборвется, тогда им лететь вниз до самой старости… но затем она вздохнула глубоко и постаралась убрать гримасу ужаса со своего аристократического лица. При всем ужасе успела заметить, что через равные промежутки от трубы отходят горизонтально отводки, все это мелькает, кружится перед глазами, пока движение не замедлилось, затем сильные руки ухватили за плечи.

Олег, оказывается, уже втиснулся в такой же горизонтальный отводок. Знаком велел следовать за ним, пополз, вскоре она услышала легкий треск. Чтобы попасть в лаз, пришлось извернуться как змее, она задыхалась, в страхе представляла себе, как ужасно выглядит, даже татуаж не спасет…

Олег исчез, а она в трубу, как в телескоп, увидела белую стену, кафельную плитку, а когда подползла ближе, с изумлением узнала обстановку роскошной просторной кухни. Похоже, Олег уже в комнате…

Труба оказалась обычным воздуховодом. Юлия с опаской выглянула, осмотрела кухню. Чертовы новые русские! Всегда мечтала о таком наборе посуды… А кухонные столики, полочки!

Ухватилась за край, благословляя занятия шейпингом, опустила ноги на кухонную плиту. Взгляд упал на широкое окно. Сквозь жалюзи увидела такое, что мороз побежал по коже. За окном городской район, всюду крыши, параболические антенны, трубы, кирпичи, строительный мусор… А люди и машины далеко-далеко внизу! Они каким-то образом оказались на десятом… нет, на двадцатом этаже! Значит, то был в самом деле подвал дома? А они лезли по вытяжной трубе?

Из раскрытых дверей доносились голоса. Она осторожно заглянула, сердце колотилось так, что едва не выпрыгивало.

Посредине большой комнаты с опущенными шторами стоит кресло с высокой спинкой. Крупный мужчина, совершенно лысый, привязан жестко. Еще жестче, чем была привязана она сама. Перетянутые проволокой руки покраснели, а ноги прикручены телефонным шнуром. Под правым глазом расплывается огромный кровоподтек, над бровью пламенеет ссадина. На Олега он смотрел с нескрываемой ненавистью.

Услышав шаги, Олег быстро обернулся:

– Выбралась?.. К окнам не подходить, шторы не трогать.

Юлия пожала плечами. Кобура с пистолетом приятно оттягивала пояс. Пальцы чесались достать пистолет, ощутить его приятно пугающую тяжесть в ладони, в то же время хотелось заползти в ванну и несколько часов беспощадно тереть себя самой жесткой из мочалок, сдирая всю эту пыль, слюни и пачкотню потных мужчин, а также паутину и свой пот.

Заглянула в ванную, ахнула, увидев себя в зеркало. Лицо в кровоподтеках, правая щека распухла, до кончиков ушей перепачкана мазутом, на обе родинки налипла грязь, выглядят отвратительными бородавками, широкими и толстыми. Если когда-то выберется отсюда живой, то обязательно сходит к косметологу. Хоть это и дорого, но, говорят, удаляют за несколько минут, а через неделю не остается даже шрамов.

Торопливо схватила несколько бумажных салфеток. Олег покосился краем глаза, Юлия яростно терла щеки, но только размазывала пятна, превращая их в маскировочную окраску коммандос.

Глава 16

Не придумав, что делать, она принялась бродить по комнатам в поисках женских туфель. Или любой другой обуви по ноге.

На столике лежал последний номер «Vogue», она поинтересовалась:

– А посмотреть можно?

По губам Олега скользнула одобрительная улыбка.

– Потом расскажешь, что теперь носят… Итак, Коваленко, верно? Отвечай быстро и без утайки. Кто послал по мою голову? Зачем? Что велел? За это дам легкую смерть. Я сегодня добрый.

Привязанный прохрипел зло:

– Смерть есть смерть. Легкая или тяжелая. Легкая даже хуже – умираешь сразу. А когда тяжелая… человек еще живет.

Олег рассматривал его внимательно, почти дружелюбно:

– Ты прав. Признаю. Хорошо, тогда скажи: почему? Думаю, ты допущен достаточно высоко в нашу масонскую ложу. Почему послали за моей головой?

Похоже, Коваленко клюнул, даже не среагировал, когда он назвал Организацию масонской ложей.

– Не только за твоей, – ответил он с грубой насмешкой. – Ты не пуп Земли! Таких, как ты, много. Тупых тварей, что тормозят прогресс!

– Ага, – сказал Олег. – Понятно… Но мы, я говорю о тупых тварях, ведь и раньше тормозили прогресс? Все-таки твари, да еще тупые. Почему вдруг бросили такие силы, и так спешно… чтобы просто грубо убить всех. Лишить жизни! Не переубедить, не перевербовать, а вот так сразу, нерационально?

Коваленко хмуро встретил его взгляд. Был он немолод, тверд, в нем чувствовалась жилка старого служаки, честного и преданного делу. Делу, в которое уверовал и которое нашел правильным и справедливым.

– А что тебе, чертов нацист? – спросил он грубо. – Прогресс не остановить! Правда победит во всем мире. Вам не удастся остановить приход Добра и Культуры во все уголки планеты.

– Да-да, – согласился Олег снова. – Но почему так срочно?.. Борьба шла всегда. Вы, понятно, на стороне прогресса и культуры, то есть на стороне Добра, а мы, сволочи, на стороне Зла. Можно даже – Извечного Зла. Но раньше борьба шла по правилам… ну, тлела, а сейчас вдруг кровь и убийства?

Коваленко поерзал, но провода держали его тело крепко.

– А ты не знаешь? – ответил он свирепо. – Появилась новая опасность. Надо спешить. Промедление может стоить жизни всему человечеству.

Юлия украдкой вздохнула. В какую организацию она попала? Ни разу не только о родном колхозе, но даже о судьбах региона или нации. Сразу – человечество! Мир сошел с ума, того и гляди сбудутся предсказания Нострадамуса, хотя еще ни одно из его предсказаний не сбылось даже близко.

– Какая опасность? – потребовал Олег.

Коваленко холодно усмехнулся:

– А ты не знаешь? А нам намекнули, что ты достаточно высокого ранга. Выходит, ты просто рядовой гасильщик?

На диване громко фыркнула Юлия. Вид у нее был: «Я так и знала, я же чувствовала». Но когда Олег покосился в ее сторону, она встретила его взгляд милой понимающей улыбкой: «Хоть ты и выпендривался передо мной полковником, но это не важно, я тебя люблю и такого, без лычек».