Человек с топором - Никитин Юрий Александрович. Страница 88

– Не упаду, – ответил Мрак угрюмо. – Что за гадость уготовил?

– Наоборот. Мрак, им больше десяти миллионов лет. Ты представляешь, что это значит?

– Ну…

– Мрак, они достигли всего, о чем у нас только мечтали. О чем рассказывали сказки. Во-первых, они бессмертны. Нет, конечно, смертны, все на свете смертно, но если на любого из них наехать танком или обрушить Эверест на голову, то лишь отряхнет свои перышки, скажет: подумаешь, бывают и круче петухи… Они никогда ничем не болеют, у них полная неуязвимость… Не знаешь, что это? За последние десять миллионов лет у них было только семь смертельных случаев, да и то в первую тысячу лет цивилизации. Кстати, отсчет своей цивилизации они ведут со дня, когда началось поголовное обессмерчивание. А до этого все эпохи у них вообще считаются диким временем. Кстати, мы, по их шкале, живем в начале дикого периода… Раннего дикого периода. А потом еще и поздние есть, но нам даже до развитой дикости еще ползти не одну тысячу лет…

– А что, – насторожился Мрак, – они о нас знают?

– Нет, это я образно.

– Заткни свои образы, давай факты!

– Мрак, они очень похожи на нас. Я бы даже сказал, что мы произошли от одной обезьяны. Или что-то в нашем происхождении странное… Словом, они начали, как и мы, с одной планеты. Потом заселили свою планетную систему, у них было три планеты и два спутника. Потом, через миллион лет развития, накопили силы для прыжка к ближайшей звезде. У них, как ты знаешь, смертность нулевая, а даже при самой малой рождаемости на трех планетах стало тесно… Словом, у ближайшей звезды планет не оказалось, зато у следующей – целых семь!.. И началась медленная экспансия…

Мрак поинтересовался:

– А почему медленная?

Олег развел руками:

– Думаю, из-за продолжительности жизни. Вернее, из-за бессмертия. Торопиться некуда, они очень основательно ко всему готовятся. Теперь понятно, почему мы натыкались на планеты-сады. Они сперва засылают автоматические станции, что опускаются на планету, выращивают гигантские механизмы, которые начинают менять атмосферу, перестраивать континенты, сравнивать горы, орошать пустыни. И лишь потом, когда планета становится райским садом, они начинают строить там города… опять же – только механизмами!.. Затем механизмы в самом конце строительства возводят Врата, это что-то для мгновенного перехода с одной площадки на другую. И вот только тогда эти лабуняне, таково их самоназвание, начинают переселяться на новую планету!.. На самом деле они даже не ощущают, что переходят на другую планету в другой звездной системе. Встал на площадку, что-то щелкнуло, и уже вежливо просят сойти, дать место другому. Или другим. Может быть, их переселяют сразу целыми вагонами. Чтобы легче было адаптироваться на новом месте.

Мрак фыркнул:

– Какая же это адаптация, если планета точно такая же и даже город такой?

– А звезды?

– Во-первых, переселяют явно днем, во-вторых, кто на них смотрит?.. Я знаю людей, что за всю жизнь ни разу не подняли рыла… Нет, тут уж очень берегут себя. Ах-ах, пальчик могут прищемить. Подумать только, целые города дурно стоят, ждут! Чего ждут? Пока народный контроль примет?.. Пока везде всю пыль выметут и занавески развесят?

Олег сказал тихо:

– Они строят на вырост. А почему бы и нет? Звезды в Шаре близко одна от другой, взаимодействия сильные, можно только на гравитационной разнице тысячи вечных двигателей построить. Вот и строят. У них заводы саморемонтирующиеся, все механизмы – тоже. Им главное – запустить хорошо оснащенный корабль-пилот к какой-нибудь звездной системе, а там он сам все сделает по программе. Опустится на планету, выстроит завод, начнет добывать руду, создаст механизмы, что примутся перестраивать планету… А через тысячу-другую лет можно и ступить на эту планету. Не отважным героям, Мрак, а сразу мирным домохозяйкам.

Мрак посмотрел на его восторженное лицо, сразу видно труса, буркнул:

– Плохо.

– Почему?

– Не по-мужски, – отрезал Мрак. – Мужчина должен дерзать! А какое дерзание, когда он из одного мира в другой?.. Ступает, видите ли, как павлин!

– Ты предлагал такое и у нас, – напомнил Олег.

– У нас бы дорогу прокладывали герои, – отрезал Мрак, – а не машины.

Пока еще не удавалось отличить жилые дома или даже квартиры от заводов, пивных, тюрем или полицейских участков, слишком иное мышление, иное развитие. Ничего удивительного, подумал Олег раздраженно, у нас Тит Ливий, Юлий Цезарь или Пушкин, не последние идиоты, тоже растерялись бы в современной квартире, а ведь они – люди, почти современники, нас разделяет с ними каких-нибудь пара тысяч лет, а Пушкин так и вообще совсем рядом… А здесь, увы, даже не другая цивилизация, как, скажем, майя или ацтеки, а другой биологический вид, все другое…

И все-таки он отыскал в каком-то помещении более полное хранилище информации. Был ли это полицейский участок, Храм Мудрости или жилой дом, он не знал, да и не допытывался, а влез с головой в энергетические поля, старался включиться, перехватить, переводить абракадабру быстро сменяющихся пятен, звуков и запахов в понятные себе, дикарю, образы.

Мрак примчался, с жаром рассказал, какие странности встретил на этот раз, удивил, тут все – странности, поинтересовался новостями.

– Кое-что надыбал, – сообщил Олег.

– Давай хвались!

– Хвалиться нехорошо, – сообщил Олег серьезно.

– Ух, ты…

Руки Олега двигались в воздухе бесцельно, словно у слепого. Мрак посмотрел и н а ч е, пальцы Олега задевали некие призрачные струны, сцепляли, от них пошел свет, собрался в середине помещения.

Мрак присвистнул, там возник… человек. Сперва тоже призрачный, потом налился плотью. Медленно поднял крупные набрякшие веки. Мрак застыл. На него смотрели крупные глаза все понимающего, все повидавшего человека. Мудрые глаза. Он сказал бы, исполненные мудрости, если бы не так яро ненавидел высокопарность.

Их взгляды встретились, Мрак смотрел в эти бездонные глаза, не мог оторваться. Перед ним был мудрец, настоящий мудрец, это же видно, вон мурашки по всему телу, это не какой-нибудь Олег из Леса. Этот все видит, все понимает, все знает. И фиг с ним, что это не человек вовсе, вон ухи какие, но видно, что дядька серьезный, зря в пятак не двинет.

Олег шевельнул ладонью, фигура медленно пошла на Мрака. Мрак поспешно отступил в сторону, но Олег сделал другое движение, и фигура остановилась. Не голография, понял Мрак с холодком, нечто материальное, вот качнулся от его движения листок на краю стола…

Олег неумело подвигал кистью, человек с глазами мудреца остановился, присел, в упор посмотрел на Мрака желтыми глазами, внезапно подпрыгнул. Когда снова застыл, выпрямившись, Олег подошел, пощупал его плечи, ухватил за нижнюю челюсть, дернул, сунул палец в рот и пощупал зубы. На лице его отразилось удовлетворение, словно купил коня на базаре даже лучше, чем ожидал.

Мрак едва отыскал убежавший голос:

– Он что… неживой?

– Мрак, это изображение… Только с добавочными характеристиками. Ну, его можно пощупать, толкнуть, переставить.

Он говорил все тише, с самым озабоченным видом рассматривал фигуру, поднимал руки, внимательно ощупывал, и по лицу было видно, что ощупывает очень внимательно, вплоть до печенок, даже пересчитывает, может быть, все кровяные тельца.

– Это что же, – спросил Мрак тихо, – муляж?

– Да, – ответил Олег рассеянно. – Картинка из энциклопедии. Кстати, ты ж сам хвастался, что умеешь создавать фантомы.

Мрак проворчал:

– Так я ж людей…

Олег отошел к столу, Мрак видел, как он все увереннее двигает ладонью над пластиной, а человек, подобно марионетке на ниточке, подпрыгивает, строит гримасы, Олег тоже строит те же гримасы, вот уже и кожа стала золотистой, мимикрирует, приноравливается, ему бы только в шпионы, а не в возвышенные мудрецы… В муляже внезапно распахнулся живот, но внутренности не вывалились, а так и остались, уложенные умелыми руками природы.