Империя зла - Гущин Александр. Страница 48

В каюткомпании, во время обеда, Гущин сам пошел в бесполезную атаку на российских дилетантов разведчиков, говоря, что по линии матери он теперь родственник Громыко, который в СССР был всесильным министром иностранных дел.

– У матери в Москве есть троюродная сестра, – простодушно говорил не вербуемый. – Внук Громыко женился на ее дочке.

Старший механик Шапкин, человек не русской наружности побледнел и поперхнулся русскими щами. Кавказец понял, что Гущин принадлежит к касте "больших" людей, поэтому-то Москва так внимательно следит за его вербовкой. Он жалко улыбнулся и сделал комплимент, на всякий случай непонятному второму штурману, вокруг которого собралось так много разведчиков:

– Вы Александр Александрович, – сказал Шапкин, – неплохой штурман. Сразу видна порода. Поэтому-то большие люди стремятся, наверное, стать вашими родственниками.

Но память этого родственника министра иностранных дел, необходимо было "заварить". Как помнит любопытный читатель, один из контрабандистов был, по информации матёрого шпиона Федосеева, сотрудник ГРУ Виктор Асахметович Кадиев. А приятелем Кадиева был капитан дальнего плавания Анкушев Анатолий Владимирович. Теперь уместно задать вопрос читателям: Кто довел Россию до такого состояния? Не догадываются читатели. Простые читатели, как и весь российский народ, состоят, по мнению российских разведчиков, из русских дураков лохов.

Попытки нейтрализовать память клиента, ни к чему не привели, поэтому руководство ГРУ вопрос с памятью неугодного думали разрешить на следующем судне "Басма" куда после продажи теплохода "Гарри

Полит" решили направить не стандартного клиента.

В марте 1996 года теплоход "Гарри Полит" был за бесценок продан индийскому отделу ГРУ и безлошадный российский экипаж отправили в

Санкт-Петербург на пароме "Анна Каренина". На пароме собрали множество разведчиков дипломатов, которые работали с невербуемым еще со времен теплохода "Михаил Лермонтов". Присутствовало множество психологов, учеников академика ГРУ Стрешнева. Психологам российской разведки, как в свое время Абверу, было непонятно, почему клиент, которому отключали целые участки головного мозга, не доходит до слезливого состояния вербовки, не раскалывается, не показывает все свои и не свои грехи. Если пытливый исследователь истории советской и российской разведки раздобудет судовую роль и список пассажиров парома "Анна Каренина" марта месяца 1996 года, с фамилией Гущина

Александра Александровича, то найдет почти весь психологический цвет отделов ГРУ, где присутствуют даже генералы. Из членов экипажа теплохода "Анна Каренина" Гущин встретил много знакомых еще по теплоходу "Михаил Лермонтов". Был здесь бармен, бывший матрос

"Михаила Лермонтова" Александр Гончаров, которому подвыпивший горе мореход говорил, что он, Гущин, испортил отношения с "сероглазыми", которые кучкуются вокруг него, и он не знает "чего они хочут".

Гончаров помалкивал, наблюдая за ситуацией. Уж кто-кто, а приятель

Гущина, недавний матрос Гончаров понимал, что бывший десантник Гущин мытый перемытый, может и дурачком прикинуться, его на голое постановление не возьмешь.

Как-то, в Санкт-Петербурге, Александр Гончаров водил Гущина в ресторан "Бригантина", что находится на улице Двинской, в доме N3. В этом ресторане Гончаров работал официантом; он показал Гущина своему директору ресторана, который на самом деле был, как выяснил дед

Лапа, руководителем территориальной сети ресторанов, проще говоря, высоким сотрудником российских спецслужб, ему поручили завербовать не вербуемого. "Директор ресторана" "Бригантина" рассмотрел внимательно Гущина, его поведение, вазоматорику лица. Он невысоко оценил интеллектуальные способности моряка и поручил вербовку этого российского лоха Николаю Ковчинскому и Владимиру Егорову. Эти сотрудники не справились с заданием. Матерый шпион Федосеев в своей предсмертной исповеди утверждает, что в среде руководства российскими спецслужбами, были такие люди, которые верили, что этого философа, то есть Александра Гущина, завербовать невозможно.

Сероглазого директора ресторана "Бригантина" просто подставили, использовали этот рычаг для замены руководства, например, территориальной сети ресторанов своим человеком, для захвата собственности. Проще говоря, это была элементарная борьба за власть и драка за собственность.

"Сероглазыми" во времена брежневской Руси россияне называли работников КГБ и прочих сотрудников спецслужб. Хотя Гончаров по информации деда Лапы тоже был "сероглазым", но он помог Гущину устроить его больную жену на лечение в престижную больницу.

По судовой роли теплохода "Гарри Полит" Гущин числился вторым помощником капитана. Его понизили в должности за пьянку на теплоходе

"Волхов" капитана дальнего плавания Анатолия Владимировича Анкушева.

А Юрий Матвеев точно знал, что Гущин просто вороватый лодырь и пьяница. По сведениям полковника Федосеева, Матвеев даже рекомендовал уволить этого хронического алкоголика из пароходства.

Алкоголика не уволили, просто понизили в должности. Но в трудовой книжке записали, что на теплоходе "Гарри Полит" Гущин работал старшим помощником капитана. Пытливый исследователь истории российской разведки ответит на эту загадку со временем. Умышлена или не умышлена такая запись в трудовой книжке? Отсюда можно делать выводы о возможностях российской разведки, о нарушениях прав человека. Разведчики быстро оправдаются, заявив, что с Гущиным работал Интерпол по защите его от происков мафиози. Тогда возникнет вопрос: А кто такие мафиози в России? Уж не сами ли разведчики?

Полковник Федосеев пишет, что народам планета Земля следует знать, что в рядах так называемой мафии восемьдесят процентов бывших работников спецслужб. Отсюда ясно, кто плодит профессиональную преступность.

– Эх! Добавлять бы срок отсидки в тюрьме бывшим сотрудникам спецслужб, этим мафиози, за то, что в преступных целях использовали профессиональные знания, полученные ими в разведывательных учреждениях! – наивно пишет в своей предсмертной исповеди Михаил

Исаевич.

В 1996 году Балтийского пароходства не стало, морякам предложили написать заявления об увольнении по собственному желанию. Написал заявление и подельник матерого шпиона Федосеева Александр Гущин.

Работы для моряка не стало. Нужно было искать другую, более жизнеспособную компанию. Александр в печали поехал в гости к сестре в город Псков, где, отдыхая, попивал пиво и изучал древний город.

Довольно быстро заметил за собою слежку, сделал анализ методом деда

Лапы и определил, что следят за ним военные разведчики ГРУ. Вскоре разведчики подстроили встречу Александра и капитана Белова, десантника, участника бесславной войны в Чечне. Гущин и Белов подружились. С капитаном Беловым Александр гулял по военной десантной части, осматривал поврежденную войной российскую технику.

Познакомил Валерий Александра и с капитаном службы тыла Андреем.

Андрей водил Александра в баню, что была в расположении части. В бане был обычный допрос с применением нейролингвистического кодирования, с выявлением контрольных слов ответов. Десяток российских офицеров, опуская психику подопытного, тщетно добивались достичь уровня вербовки и потешались, слушая галиматью, которую излагал подопытный моряк. Гущин, подливая в стакан Андрея водки, все спрашивал фамилии офицеров, говоря,

– Вот моя фамилия Ху…щин, а как у тово фамилия?

Андрей снисходительно называл фамилию офицера.

– А у в тово? – спрашивал пьяный философ.

В Санкт-Петербурге, у метро "Автово", дед Лапа получил фамилии офицеров десантников, выделяя из них тех, кто по возрасту мог быть направлен на работу за границу, в дипломатические, и в другие разведывательные службы России.