Князь Владимир - Никитин Юрий Александрович. Страница 75

Наконец Вепрь опустил меч. Лицо покрылось капельками пота, а голос чуть колебался:

– Рикмед!.. И этот хорош.

– Советуешь взять обоих?

– Да. Оружием владеют отменно, а остальное – твое дело.

Рикмед оглядел обоих пристально:

– Если помыть, почистить и одеть, то выглядеть будут терпимо. Сам знаешь, для дворца отбирают самых рослых и с красивыми лицами.

Вепрь захохотал:

– Верно, нам с тобой на женскую половину не попасть!

В дворцовых покоях их встретил немолодой сановник. Был он хмур, одет богато, глаза смотрели из-под припухших век придирчиво.

– Меня зовут Терибул. Когда-либо бывали в Константинополе?

– Нет, – ответил Владимир, опередив Олафа.

– Добро. Рикмед сказал, что вы умелые бойцы. А мне нужны новые этериоты. Это большая честь даже для высокорожденных! А для варваров вроде вас… Этериоты носят доспехи получше, чем короли в ваших землях… если у вас там есть короли. И жалованье у них в сорок раз выше, чем у акритов. Хотя акриты постоянно рискуют головой!

В глазах варваров мелькнула радость, но держатся достойно, ни один мускул не дрогнул на суровых, будто вытесанных из плотного дуба лицах. Терибул закончил:

– Идите вниз. Вам выдадут оружие, одежду. Ваши новые друзья объяснят, как держаться во дворце.

– Но у нас есть оружие! – возразил Олаф.

Сановник поморщился:

– Лучше продайте. Все равно ни носить его, ни пользоваться не придется. Все этериоты носят одинаковые доспехи, оружие, одежду. Когда получите доспехи у нашего оружейника, на свои смотреть не захочется.

Он ударил в гонг. Появился молодой воин, одетый настолько пышно и богато, что Владимира передернуло. На лице Олафа отразилось откровенное презрение.

Терибул усмехнулся. Похоже, он понимал варваров, и Олаф, быстрый в смене чувств, сразу ощутил к нему симпатию.

– Голон обучит церемониалу, – сказал Терибул. – Вас берут не простыми воинами. Этериоты вхожи во дворец божественного базилевса!

Он отпустил их движением руки. Когда шли за разряженным Голоном, Олаф спросил недоумевающе:

– Вот так сразу? Прямо в императорский дворец? Неужто у них так своих людей не хватает?

Владимир скалил зубы. Легкость, с какой их взяли так высоко, потрясла даже его. Хотя уже знал, что своим здесь как раз доверяют меньше всего. Свои могут предать, продать, у них здесь родня, семьи, земли, свои интересы, а варвары даже языка ромейского не знают. Будут поневоле преданы базилевсу до конца, ибо с его падением умрут тоже. Разве не потому и он, Владимир, будучи новгородским князем, набирал в охрану и даже в дружину безродных изгоев?

Царедворец едва не подпрыгивал, только бы казаться выше ростом. Любой ромей чувствует недоброжелательство к рослым варварам, да и не только варварам, и когда на лбу Голона собрались морщинки, Владимир ощутил какую-то каверзу. Царедворец на ломаном языке северян, понятном жителям Гипербореи, спросил неожиданно:

– Эй, золотоволосый! У тебя ноги волосатые?

Олаф подумал, ответил в затруднении:

– Вроде бы да… А что?

– Так и запишем, – сказал Голон невозмутимо, но в голосе звучало явное злорадство. – Теплую обувь на зиму не выдавать.

Анна сразу обратила внимание, что в палатийской гвардии появилось двое новых. Оба северяне, только там вымахивают, как дубы на просторе, такие рослые и широкие в плечах: один золотоволосый и с синими как небо глазами, другой с черными как смоль волосами, чернобровый, смуглолицый. Он был как свернутая в жгут молния, от него исходило ощущение опасности. Она видела его только мельком, но стоило ей закрыть глаза, как перед мысленным взором вставало его лицо, в котором никто, кроме нее, не видел сдержанной ярости.

Елена, бессменная подруга с детских лет, толкнула в бок:

– Тебя что-то тревожит?

– Ты заметила двух новых этериотов?

– Еще бы! Такие красивые мужчины нечасто встречаются даже здесь.

Анна сказала, чувствуя, как при этих словах часто-часто застучало сердце:

– Один мне кажется знакомым. Очень давно, лет десять назад… он уже был здесь.

Елена ахнула:

– И ты такое помнишь?

– Ну… случай был особый. Он единственный, кто отказался опуститься передо мною на колени.

Елена засмеялась:

– О, такое да забыть дочери базилевса!.. К тому же – порфиророжденной! Нет-нет, я не говорю, что ты злопамятная. Если хочешь знать, я тоже его запомнила. Только у того волосы были чуть светлее. Темно-каштановые!

Анна сказала нерешительно:

– Волосы со временем темнеют. Это он, я уверена. Только уж очень большое совпадение…

Глаза Елены лукаво блеснули.

– Совпадение? Может быть, он как раз и прибыл, чтобы стать на колени? Говорят, на Севере все тугодумы. Это у них от холода. Надумал только сейчас. Давай вечером выберем время, пройдем мимо. Я найду повод, если хочешь.

– Хочу!

Повод нашелся только через два дня. Те двое новых этериотов пока не были вхожи во внутренние покои, несли стражу снаружи. А при огромности дворца для Анны и Елены это значило пуститься в долгое путешествие.

К тому же приходилось делать вид, что просто прогуливаются вблизи дворца, подставляют лицо солнцу. Елена держалась беспечно, в то время как Анна никогда еще не чувствовала себя такой скованной. Выйти на прогулку только для того, чтобы посмотреть на нового стража? Да сколько их охраняет дворец? Лучшие из лучших, самые отважные, умелые и статные, ибо в стражу отбирают с красивыми лицами и телами!

Он стоял у одного из многих входов – высокий, красивый, с бритой головой, откуда свисал черный до синевы чуб. В левом ухе блистала серьга с красным камнем. В остальном он не отличался от других этериотов ни дорогими доспехами, ни ростом, ни шириной плеч.

А Владимир, едва заметив, как отворилась бесшумно и легко дверь, выпрямил спину и стиснул рукоять меча. Сердце сбилось с ритма: в приторный запах благовоний ворвался неуловимо тонкий свежий аромат. Он не знал, был ли это аромат цветов или чего-то еще, но все чувства уже узнали, сердце застучало чаще. Всего однажды он слышал этот запах… Но как он мог тогда его учуять, находясь за десяток шагов, окруженный потными солдатами?