Князь Владимир - Никитин Юрий Александрович. Страница 91
Наконец вдали хлопнула дверь. Владимир бессильно выругался. Топот послышался сперва сдержанный, потом разросся, словно по коридору гнали конский табун. Голоса сильные, мужские. И, худшее, их становилось все больше.
Дверь распахнулась. Впереди двигался крепкий приземистый мужик. Владимир мгновенно признал в нем купца-воина, разбойника, что никак не уйдет на покой, хотя уже есть и достаток, и слуги, и сундуки с награбленным добром. Из-за спины Листоверта выглядывали другие разбойничьи рожи, наглые, веселые, смеющиеся.
Страж за спиной Владимира поспешно сказал:
– К тебе, хозяин.
Листоверт остро кольнул Владимира острыми глазами, скользнул взором по Олафу, снова обратился к Владимиру:
– Ну-ну… с такой-то рожей здесь гостей еще не было.
Владимир сказал сумрачно:
– Пожар.
– Да ты и без пожара хоть куда.
– Я бы не пришел, кабы не нужда.
– Ого, как гутаришь по-нашему, – удивился Листоверт. – Какая нужда?
Владимир замялся. Листоверт проследил за его взглядом, цыкнул:
– А ну, все за работу!
Рожи за его спиной исчезли, дверь поспешно закрыли. Владимир вздохнул свободнее, но оставались еще двое за их спинами.
– Говори, – велел Листоверт. – Какое тайное слово?
Мороз пробежал по коже Владимира. Он кашлянул, указал глазами на стражей. Листоверт махнул рукой, мол, свои. Владимир сказал нерешительно:
– Для твоих ушей только…
Листоверт нахмурился:
– Эти двое допущены.
Владимир слышал, как недовольно завозились за спиной могучие стражи. Один хрюкнул недовольно, другой оскорбленно засопел. Владимир закашлялся громче, согнулся, торопливо подхватил полу длинного пеплоса и стыдливо вытер губы. Разогнулся уже с мечом в другой руке и ударил с поворотом, не глядя, взмолившись Роду, чтобы страж оказался там, где его определили уши.
Меч вошел мягко, наткнулся на препятствие, скользнул глубже. Выдергивать времени не было, Владимир прыгнул на Листоверта. Тот уже выхватил нож. Они покатились по полу, над головой был хрип, надсадное дыхание. Владимир ломал руку с ножом и никак не мог сломать. Листоверт оказался крепок, как старый дуб, сопел и дрался по-звериному, даже не завопил, созывая на помощь, а когда наконец раскрыл рот для вопля, на голову обрушился тяжелый кулак.
Владимир подхватил обмякшее тело, вдвоем с Олафом усадили на лавку. Листоверт открыл глаза, еще мутные, прохрипел:
– Кто? Из-за чего?
Владимир прорычал:
– Ты уже знаешь, кто я.
Листоверт отшатнулся. В глазах страха не было, только безмерное удивление.
– Ты?.. Ах ты, байстрюк…
Олаф вытирал меч о труп своего правого, потом высвободил меч Владимира. Стражи были убиты мгновенно, Олаф повеселел, его удар не уступал удару хольмградца. Правда, оба стража пялились, как араб вытирает харю полой халата, но все же, надо признать, его меч вошел почти по рукоять, а хольмградец всадил только до половины.
Владимир нетерпеливо встряхнул Листоверта:
– Ну, что скажешь теперь?
Листоверт мычал, струйки крови текли из уголков рта. Владимир приставил острие ножа к горлу, чуть нажал. Кожа натянулась. Листоверт прохрипел, едва двигая кадыком:
– Ты оказался живучее…
– Ты сейчас умрешь, – пообещал Владимир.
Он нажал чуть сильнее, но Листоверт, похоже, догадался, почему соотечественник медлит. Не шевелился, кровь сползала по подбородку, капала на грудь. Шепнул тихо:
– Да, но Ярополк пришлет другого. Или найдет замену среди здешних торговцев.
По глазам Владимира понял, что попал в точку. Нож остался на прежнем месте. Владимир прорычал:
– Справимся и с новыми!
Однако нож не сдвинулся, а глаза оставались по-прежнему тревожными. Листоверт прохрипел:
– Дай перевести дух…
Владимир убрал нож от горла, но держал наготове. Листоверт откинулся к стене, не шевелился. Он выгадал время, но этот молодой байстрюк долго ждать не станет. Просто не сможет. И Листоверт сказал настойчиво:
– Ты убивал моих людей, я присылал новых. И мог бы присылать еще и еще… Пока бы не сделали то, для чего у меня всегда будут деньги. Теперь ты добрался до меня. Но и я заменим!.. Ты знаешь, кто посылает людей и деньги.
Владимир пообещал мрачно:
– Доберусь и до него.
Листоверт покачал головой:
– Ну, тебе виднее. Я – человек Ярополка. Дурного о своем князе не скажу.
– Даже с ножом у горла? – прорычал Владимир.
Листоверт ответил сдавленно, но твердо:
– Что горло? Имя мое не зарежешь. А честь даже не поцарапаешь.
Владимир с холодным гневом рассматривал купца. Тот уже осторожно вытирал разбитый рот цветным платком. Двигался медленно, осторожно, но в движениях уже была растущая уверенность.
– Я не собираюсь требовать отречения от Ярополка, – пообещал Владимир. – Но мне нужно, чтобы ты больше не посылал своих людей.
Листоверт смотрел прямо в глаза молодого воина. Похоже, оба видели возможную сделку, где на одной стороне его жизнь, на другой…
– Я смогу не посылать… некоторое время, – ответил Листоверт осторожно, начиная торг, – но от меня тоже требуют результаты. Если бы ты через какое-то время уехал… Скажем, на Кипр, где наших людей сейчас нет, или же в далекий Херсонес. Туда сейчас набирают втайне два легиона. Уже подготовлен указ базилевса, через два дня огласят. Там живут богато, но руки киевского князя туда не дотягиваются.
Владимир нахмурился, думал. Листоверт замер – от ответа зависит его жизнь. Внезапно глаза Владимира гордо блеснули.
– Я уеду. Через полгода.
Листоверт шумно выдохнул, закашлялся, выплюнув сгусток крови. Вытерся платком, голос был полон озабоченности:
– Полгода я не смогу ждать. Ярополк ждет сообщений.
– Сообщи, что пока не удалось…
– Не понимаешь, – сказал Листоверт с сожалением. – В нашей работе бывает и проверка. Уже бывало, что человек, который давно живет в чужой стране, перестает ее считать чужой. А свою лапотную Русь забывает. Потому, я знаю, за моим предшественником один присматривал и тайно доносил. Еще князю Игорю.
Владимир остро взглянул на Листоверта:
– Разве он еще жив?
Листоверт скупо усмехнулся:
– Убили в пьяной драке. Где-то ночью на другом конце города. У продажных девок.