Мрак - Никитин Юрий Александрович. Страница 115
– Не шали!.. И не прикидывайся просто жабой. Я читать не могу, но рисунки понимаю. Видел, кем вырастешь.
Жаба с готовностью перевернулась на спину. Отрастающие шипы мешали, но она сумела подставить белесое брюхо. Огромные выпуклые глаза блаженно закрылись пленкой.
Впереди толпы бежал Иваш. Он сильно исхудал, одежда на нем болталась, под глазом растекся кровоподтек. Он со страхом и надеждой смотрел на обнаженную до пояса могучую фигуру Мрака. Черные волосы варвара из Леса развевались сзади, на них видна была засохшая кровь. А на плечах, груди, на руках белели свежие шрамы.
Мрак помахал рукой. Мышцы вздувались, как корни столетнего дуба, толстые и такие же крепкие.
– Она вернулась. Снова.
Коней схватили под уздцы. Иваш впился взглядом в хрустальный гроб:
– Она… там?
– Будет спать еще трое суток, – объяснил Мрак. – Так бывает, я слышал.
Он соскочил с колесницы, а Иваш пугливо залез на его место, с робостью взял вожжи. Мрак кивнул на мешок:
– Там эти… вещи богов. Отвези взад. Не стоит держать в одном месте. Одно бы оставить в Куявии, другое закинуть в Артанию, что-то в Славию… Скажи волхвам, пусть придумают что куда.
– Да-да, – сказал Иваш бледно, но взгляд уже стал тверже, спина выпрямилась. Уже с властными нотками велел: – Ты давай явись вечером. Я те дам новый наказ. Кони из преисподней – добро, но тут один тцар похвалялся, что в его землях пасется олень с золотыми рогами! Нам изволится. Нам – это, значитца, мне и тцаревне!
Мрак посоветовал:
– Забудь, и смеяться не будут. Я уже свободен, понял? А эти кони обратятся в дым при заходе солнца.
Багровое солнце уже висело над краем земли. Иваш в страхе дернул поводья, кони метнулись вперед с такой мощью, что Иваш скатился на дно колесницы. Черный жеребец подошел, обнюхал Мрака, потыкался мягкими губами в его ухо, презрительно фыркнул на жабу.
Мрак подложил обе ладони на цветную попону, готовясь прыгнуть на конскую спину. Кто-то робко подергал его за рукав. Это был придворный волхв-лекарь. Мрак огрызнулся:
– Что еще?
Вместо ответа волхв вытащил из складок одежды зеркало. На Мрака взглянуло очень знакомое лицо. Разбитый нос, видно, как сломан в двух местах, косой шрам через нижнюю губу, шрамы на скуле, на лбу, нижней челюсти.
– Боги, – прошептал он с великим облегчением, – это опять я… Я вернулся к себе самому!
Сломанные кости носа срослись, как зажили и другие раны, оставив где заметные, а где едва белеющие шрамики.
– Ужасно, – вымолвил волхв. – Такое попортил! Ладно, сделаем краше прежнего.
Мрак отшатнулся:
– Ни за что!
– Почему?
– Это мое лицо, – сказал он с мрачной гордостью. – Это я сам.
Его оборвал сильный треск над головой. Среди ясного неба полыхнула слепящая молния, прогремел гром. Вдали возник огненный шар, в мгновение ока разросся, завис над их головами, опустился в двух шагах, а из огня и света вышел, как его порождение, высокий человек с красными, как пламя костра, волосами. Глаза были зеленые, как изумруды, а в руке он сжимал Жезл Мощи.
В народе послышалось потрясенное:
– Великий чародей!
– Властелин всех чародеев и волшебников!..
– Великий и ужасный…
Человек в упор смотрел на Мрака. Облик его был ужасен, зеленые глаза метали молнии. Между волосами проскакивали крохотные искорки.
Мрак помахал рукой:
– Здорово, Олег. А где наш бог?
Человек с красными волосами бросил раздраженно:
– Таргитай?.. На дуде воет, с ума сойти можно. Счас отвезу к нему. Укрепись духом, новую песню исполнит. Ты хоть знаешь, что натворил? Ну, с той подчисткой в Книге Судеб?
Мрак покосился на распростертые в пыли тела. Никто вроде бы не смотрит, но явно кто-то да услышит, стыдливо принизил голос:
– Я ж неграмотный.
Олег всплеснул руками, земля послушно вздрогнула. На дальней горе раскололась вершина, повалил дым. Чуть погодя потекла красная кровь земли, горящая и всесжигающая. В воздухе появились запахи гари, пепла. Загремело громче. Среди распростертых людей послышались крики ужаса. Жаба на плече Мрака грозно смотрела на чародея и ворчала.
– Мрак… – сказал зеленоглазый с укором, в голосе звучал страх. – Грамотный исправил бы дату! Ну, добавил бы лет тридцать-сорок жизни. Пусть пятьдесят. А что натворил ты?
Мрак переспросил шепотом:
– А что натворил я?
В глазах Олега были ужас и жалость:
– Ты соскоблил все. Все, что тебе суждено. И удачи, и поражения, и любовь, и счастье, и болезни… Теперь все зависит только от тебя. Но это еще не все!
– А что… еще? – прохрипел Мрак перехваченным горлом.
– Каждому на роду какая-то смерть да писана. Каждому, но… ты соскоблил и ее!
По спине Мрака словно скользнул ледник. Плечи напряглись до судорог. Разверзлась не пропасть у ног, а ужаснее – бездна веков.
– Тебе даже стареть не удастся, – добавил Олег упавшим голосом.
Среди распростертых в пыли послышались завывания ужаса. Кто-то всхлипывал, других трясло. Иные отползали, страшась быть вблизи такого человека… или уже нечеловека. Мрак ощутил, как кровь отхлынула от лица. Он сцепил зубы, сдерживал дрожь. Жаба на плече шумно вздохнула, ее горячий язык нежно лизнул в ухо.
И вдруг все увидели, как уши Мрака вздрогнули. Хищные ноздри затрепетали, ловя запахи. Разбитые губы медленно поползли в стороны. Он зачем-то присел, вытянул вперед руки с растопыренными пальцами, будто лягушка перед прыжком, чьи лапы наконец-то нащупали твердый ком.
Расталкивая народ, к нему со счастливым визгом неслась, раскинув ручонки, чистая непорочная душа по имени Кузя.
