Последняя крепость - Никитин Юрий Александрович. Страница 26

– Дыши!.. Будет больно, но ты будешь жить!..

Рядом женщина слабо стонала, кровь из нее хлещет, как из прорванного винного бурдюка. Другой рукой он пережал ей место, где проходит артерия, оглянулся. К месту взрыва уже сбегается народ, кто-то на ходу достает пакет индивидуальной защиты, кто-то несет автомобильную аптечку.

К нему подбежала и тоже упала на колени молодая темноволосая женщина, явно местная.

– Что делать? – крикнула она. – Что делать, говорите!

– Пережмите артерию, – велел он, – иначе через две минуты умрет от потери крови.

Женщина торопливо зажала указанное место, он отметил, что незнакомка не трусит, не паникует, хотя взвинчена чуть ли не до истерики, сам еще раз нажал на грудь девочки, она наконец глубоко вздохнула, заморгала.

– Вот и хорошо, – сказал он успокаивающе, – все будет хорошо!

Он пошел среди раненых, оказывая ту помощь, которую мог бы оказать на поле боя, через несколько мгновений обнаружил рядом ту незнакомку, что первой ринулась к нему.

Она сказала быстро:

– Прибыли первые санитары. Я передала им, сказала про артерию… Я вижу, вы знаете, что надо делать!

– Знаю, – ответил он коротко. – Этого переверните на спину, сейчас задохнется… А этого давайте приподнимем, не в его возрасте головой книзу…

Они бродили среди убитых и раненых, вскоре прибыли еще несколько машин «Скорой помощи», но их не отстранили, видя, как умело действуют, и только когда раненых погрузили в машины и прибыла полиция, место взрыва оградили широкой желтой лентой, прибыли взрывотехники, их вежливо попросили покинуть место теракта.

Один из полицейских протянул им полотенце, Дуглас и женщина вытерли руки и лица. Впервые они посмотрели друг на друга уже внимательнее и с тем горьким чувством, когда приходится видеть погибших друзей, а вот мы уцелели, но не виноваты, могли бы оказаться вместо вас, простите, что не уберегли.

– Вы действовали очень умело, – сказала женщина. – Меня зовут Синтия, друзья зовут Син. Сейчас мы пережили столько…

– Я понимаю, Син, – ответил он. – Это вы действовали очень хорошо.

– Я закончила курсы медсестер, – возразила она, – как и многие в Израиле, чтобы можно было оказать помощь в подобных случаях. Но все равно растерялась, потом увидела, как вы с первой же секунды…

– Иногда и я теряюсь, – ответил он, притворяясь, что не обратил внимание на ее имя. – Когда как, когда как… Извините, меня ждет моя группа туристов! Наверняка уже звонят в посольство. Побегу успокою…

Он быстро повернулся и самым скорым шагом, озабоченный до предела, заспешил с места теракта.

Со всех сторон сбегаются люди, но сразу же несколько добровольцев встали цепью и постарались не допустить посторонних, кроме санитарных и пожарных машин, с жутким пронзительным воем прибыли полицейские машины, быстро и умело, что говорит о большом опыте, выставили оцепление.

Уж в такую ситуацию Стивен не попадет, мелькнула мысль. Надо же, только приехал и сразу же, как говорят, в эпицентре событий! Повезло. Правда, терактов должно быть еще больше, его ведомство через подставных лиц передало арабским террористам оружие и мощную взрывчатку, умело замаскированную под самодельную, нужно еще больше раскалить здесь обстановку…

Интересно, что делает Стивен?

Стивен остановился на перекрестке, пропуская машины с желтыми номерами, в то время как автомобили с белыми пугливо ждали, пока проедут хозяева.

В Израиле, вспомнил он, мгновенно вскипая справедливым негодованием, у евреев желтые номерные знаки на машинах, а у арабов – белые, хотя те и другие граждане одной страны. Это что, как не желтые звезды на рукаве, которых гитлеровцы заставляли носить евреев?

Кулаки сами собой сжались, он чувствовал, как вздулись и затвердели желваки. Во всех странах боремся с малейшими проявлениями фашизма и расизма, все СМИ поднимают крик, едва где увидят скинхеда, а здесь страна победившего расизма… и никто не смеет сказать об этом слова!

– Ничего, – сказал он со злостью, – кроманьонцы убрали с арены неандертальцев, от которых произошли. Как они это сделали – неважно. Историческая, как говорят яйцеголовые, неизбежность. Так и мы, христиане, просто обязаны очистить планету от остатков нынешних неандертальцев.

По дороге в почтовом отделении купил телефонную карточку за сорок восемь шекелей, вышел на улицу, хотел было зайти в маленький магазинчик напротив, чтобы позвонить в Ирак, потом вспомнил, что за границу можно звонить с любого автомата, даже с уличного, здесь не Ирак, вставил магнитную карточку в щель, быстро набрал номер.

– Дорогая Джоан, – сказал он, услышав радостный женский вопль на том конце провода, – я уже здесь, как видишь… Или слышишь, неважно. Подыщу квартирку для нас, сразу же дам тебе знать.

– Ох, дорогой, – ответил женский голос, полный тревоги, – будь осторожен!

– Я осторожен, – ответил он.

– Там жуткие террористы!

– Они есть везде, – ответил он терпеливо.

– Но в Израиле арабы!

– А у нас баски, что ли?

Она сказала так же взволнованно:

– Не ходи по людным местам…

– Я сейчас подыскиваю квартиру, – ответил он, – мне совсем не до людных мест…

– Ходи пешком, – сказала она настойчиво, – не пользуйся этими ужасными переполненными автобусами! Именно туда и подбрасывают бомбы…

– Дорогая, – сказал он со вздохом, – здесь поминутный тариф, а льготное время звонков с восемнадцати до восьми. Я так спешил тебя обрадовать, что звоню в шестнадцать двадцать…

– Как шестнадцать двадцать? – воскликнула она. – Разве там не восемнадцать двадцать?

– Нет, дорогая, – сказал он терпеливо.

– Ох, – ответила она торопливо, – тогда все, все! Не трать деньги на то, что бесплатно получаешь дома. Целую!

– И я тебя.

– Береги себя!

За щелком послышались гудки, он с облегчением повесил трубку и вышел на жаркое солнце. У него был вид мужа, который отбыл обязательный разговор с женой, теперь может в самом деле малость оттянуться.

Стивен в самом деле чувствовал удовлетворение, ибо получил все от разговора, как имена, так и ориентиры. Кто умеет извлекать из подобного бестолкового разговора информацию, тот стал бы компьютерным гением, но пока еще нет таких программ, чтобы вычленяли из житейской болтовни то, что в нее упрятано.

Портье чуть улыбнулся уголками рта, как-то умеют вычислять тех туристов, кто с ходу заночевал в чьей-то теплой постели. Стивен тоже улыбнулся заговорщицки, мол, мы – мужчины, все понимаем, но помалкиваем, поднялся в свой номер, огляделся с порога, осторожно прошел к платяному шкафу, осмотрел чемоданы.

Следов обыска нет, а он оставил такие ловушки, что никакой МОССАД не обойдет, есть такие, что обойти невозможно.

Интересно, мелькнула мысль, Дуглас уже в Израиле? Наверняка в Тель-Авиве, он не был бы Дугласом, если бы выбрал не столицу…

Неожиданно злобно звякнул телефон, Стивен машинально протянул руку, но пальцы зависли над трубкой, в то время как другая рука так же автоматически вытащила пистолет. Он присел у стены, прислушался, но в коридоре тихо, на улице прошуршала машина, но не останавливалась, слышно, как ее занесло на повороте.

В стране, где он действовал в прошлом году, в номер то и дело звонили милые женские голоса, предлагая развеять его скуку, скрасить одиночество, а то и просто предлагали использовать свое тело, как ему только восхочется. Но в этой стране с этим строго, ни один управляющий такое не позволит, так что…

Он наконец поднял трубку, на той стороне тишина, он спросил нарочито сонным, он же заторможенный американец, голосом:

– Алло…

– Тысяча извинений, – произнес очень вежливый голос на ломаном английском, – мы знаем, что на вас совершено нападение, и очень сожалеем, что вам оказан такой прием на благословенной Аллахом арабской земле. Как попытку чуть загладить ваше впечатление, нам указано поделиться с вами некоторой информацией…

Стивен проворчал: