Скифы - Никитин Юрий Александрович. Страница 8

Крылов тоже подавал реплики, швырял идеи, искусно парировал, переходил на личности и отступал, если успевали поймать за рукав, но что-то царапало сознание, пока не поймал себя на разглядывании девушки, что сидит с парнем за дальним столиком в уголке.

Парень, при более пристальном рассматривании, на этот раз показался обедневшим адвокатом. По крайней мере, внешность у него самая что ни есть адвокатская. Плотный, живой, смеющийся, дружелюбный, с обтекаемой внешностью, словно тюлень, только что вынырнувший из воды. Несмотря на его плотную крепкую фигуру штангиста, он производит впечатление человека, что как ртуть просочится в любую замочную скважину, а на той стороне снова встанет на ноги такой же улыбающийся, дружелюбный, не испортивший тщательно зализанной блестящей прически.

Он говорил и говорил, красиво блестя белыми как сахар зубами. Брови его приподнимались. Девушка тоже приподнимала брови, красивые полные губы кривились в беззвучном смехе.

За это время пришли еще одна парочка и шумная группа подростков с двумя длинноногими девицами без бикини вовсе. Их плоские, как у мальчишек, обнаженные груди не вызвали интереса, хотя соски от возбуждения и ожидаемого внимания затвердели и торчат, как тюбики помады. Крылов их не замечал, как не замечал, что грызет к пиву, но та девушка выделяется, как лебедь среди гусей и серых уток, как горящий факел в сырой дождливой ночи!..

Он заставил стряхнуть с себя то странное очарование, что шло от той девушки, поднялся с кружкой пива, сказал громко для всех:

– Сейчас наша страна… да и весь мир, остро нуждается в идеях. Последние идеи были… в эпоху революции. Затем – пустота. На Западе идеи перестали двигать этих двуногих еще раньше. В этой пустоте изголодавшийся народ может ухватиться за любые идеи, пойти под любыми духовными знаменами духовных вождей. Мне кажется, нигде в мире нет такого бурлящего котла идей, как в нашей Корчме! Так пусть же так будет вовеки!!!

Дружно заревели, полезли к нему стукаться кружками. Запад выдохся, подумал Крылов мрачно, да и не был богат на идеи. Скорее всего Россию и весь мир все же подомнет Восток: там идеи рождаются чуть ли не каждый день. Там Ренессанс идей. Но мы – Россия, а это нечто иное, чем Запад или Восток, Юг или Север. Мы не выдохлись, мы просто надорвались, пытаясь воплотить в жизнь одну из идей. Но сейчас в мир приходит новое поколение, не надорвавшееся. А значит, можно попытаться придумать что-нибудь снова. Но только такую же простую и понятную, как была идея революции: свобода, равенство, братство! Грабь награбленное. Точнее, такую же привлекательную…

Матросов завозился, сказал с отвращением:

– О каком возрождении России можно говорить? Вон Тор, куда уж националист, но только бы не быть русским, занимается ушу или сунь-хунем, слушает «Ай лав фак», жрет в «Макдоналдсе»… Да что там говорить, если он даже ник себе взял откуда-то с Севера, где народец всегда был тупее и примитивнее русских!

Тор ощетинился:

– А при чем тут ник? Кстати, о птичках, все асы пришли откуда-то с Волги. Значитца, они тоже все русские, как горох в стручке. Первобытно русские. Там, на Севере, одичали, потеряли высокую культуру русских, стали викингами.

– А чечены, – сказал с улыбкой Журавлев, – это те же чечены…

Он тут же забыл о реплике, наклонил голову к Лилии, переговаривались вполголоса, а вокруг них сразу вспыхнул жаркий спор, почему это викинги – чечены, ведь викинги грабили и насиловали в старину, а чечены – сейчас, викингам можно, они ж грабили всякие там франции и англии с корсиками, а чечены – нас, викинги – герои, а чечены – гады…

Крылов заметил, что парень, который адвокат, все чаще бросает в сторону их сдвинутых столов удивленно-настороженные взгляды. Верно, корчмовцы горячатся, разговаривают чересчур громко. Девушка тоже иногда слегка поворачивает голову, так что Крылов видел ее в три четверти лица, начинал любоваться безукоризненными чертами. Но он хоть иногда спохватывается, снижает голос, зато Тор ревел как медведь, Klm тоже все возвышал голос, и все походило на обычный пьяный треп молодых ребят, как если бы говорили о бабах, пиве и балдежниках.

– Итак, – заявил Матросов зло, – что мы имеем? Английский язык начинает подавлять другие языки, хотя английский – увы! – не самый совершенный, это скажет любой лингвист. Все народы и нации размываются, как глина в теплой воде, становятся тоже американцами. Не по странам и государствам, а по языку. Но это первый шажок, потом «все немцы – объединяйтесь!». Мол, единый язык – единый народ. Понятно, что и единое государство. Американское, понятно.

– Не забудь Интернет, – добавил Тор.

Крылов ощутил, что разговор уходит в другую сторону, вмешался:

– Тор прав, Интернет – великое дело сближения народов. Теперь можно общаться со всеми, находить невест и женихов на другом конце света, переезжать, смешиваться… Словом, Интернет ускоряет смешение всех народов в единый. Что вроде бы хорошо. Мол, все стали единым человечеством, нет войн за территории, нет взаимных претензий…

Яшка спросил капризным тоном:

– Так чем тебе это не нравится?.. А ведь не нравится, верно?

– Нет, – признался Крылов.

– Так ты за войны? – сказал Яшка враждебно. – За нищету и бесправие…

Крылов не стал дослушивать, Яшка еще совсем новичок в Корчме, обратился к остальным:

– Но где гарантия, что мы… я говорю о России и всем человечестве, выбрали лучший вариант развития? Или даже пусть в самом деле лучший, но где гарантия, что так и пойдет по лучшему, не свернет, не заснет, не околеет от пока неведомых болезней, что уже незаметно зреют в недрах этого лучшего из обществ… Это говорю специально для Черного Принца, сам я его не считаю лучшим, даже плохим не считаю… да не Принца, а путь, путь!.. а как раз ужасным, отвратительным.

Черный Принц сидел напротив, но, похоже, не слушал. Крылов видел, как дергается его лицо, а пальцы на кружке побелели.

– Сволочи, – повторял он. – Всех их напалмом!.. Нет, спина к спине привязать и на корм рыбам. Хоть какая-то польза будет.

Тор притащил стул, подсел, положил на интеллигентные плечи бревно, служащее у него рукой. Нет, дланью.