Тайные волхвы - Никитин Юрий Александрович. Страница 2

Он громко вздохнул, проверил, выключил ли кофеварку, и направился к дверям. В прихожей переобулся, вытащил из кармана ключ, но в этот момент прямо из стены выступила сгорбленная старуха. Из несущей стены, не от соседей! Каскадерша, что ли?

У гостьи было злое хищноватое лицо, нос крючком, одета, как многие старухи – во что-то неопределенное. Грязные седые волосы свисали редкими жидкими космами по обе стороны худого и темного, как кора тополя, лица. От старухи несло странно знакомым запахом: мощным и устойчивым.

Старуха пристально смотрела на Николая. Он непроизвольно поправил галстук. Хотелось вытянуть руки по швам, но он удержался.

– Исполать тебе, Коло, – сказала старуха. Голос у нее был древний, но звучный и сильный, словно ей часто приходилось выступать перед большой аудиторией.

– Э… здравствуйте, – ответил Николай ошарашенно. – Простите, я даже не заметил, как вы вошли…

– Я торопилась, – сообщила старуха. – Готов ли ты, отроче, к испытаниям?

– Честно говоря, не совсем… Но куда денешься?

– Вот и хорошо. Так и запишем: отправляешься по доброй воле. А то я готовилась улещивать. У нас строго, все только добровольно!

– Все мы добровольцы-любители, – пробурчал Николай. – Профессионалы в гнилом мире… Я не встречал вас в спорткомитете. Или вы из прессы? Телевидения?

– Да, из дальновидения. Из дальнодействия тоже… Дай руку! И держись крепче.

Пальцы Николая попали в стальные тиски. «Бывшая чемпионка» – мелькнуло у него в голове. Подобных энергичных старух уже встречал. Кто из них не вел аэробику или группы здоровья, те умело пристроились в спорткомитетах, в спортивной прессе комментаторами и обозревателями…

Старуха надулась как перед толчком штанги, побагровела. Ее страшная рожа дико перекосилась. Коротко и зло вспыхнул ядовито-белый свет, сухо щелкнуло. Запахло кипящей смолой и серой. В лицо ударило ветром, щеки коснулось мягкое, словно крылья летучей мыши. Часто замигал свет, словно кто-то все быстрее и быстрее щелкал выключателем.

Внезапно мелькание прекратилось. Снизу резко и больно стукнуло подошвы. Он едва не рухнул на колени, но мощная рука старухи удержала. «Ну и бабка, – подумал он тревожно. – Штангой к тому же занимается…»

В ноздри ворвались запахи, сопровождающие старуху. Николай узнал родной аромат: так пахло в конце тренировок в секции каратэ. Правда, сейчас запах был таким всепобеждающим, словно каратэ занимались кони-тяжеловесы, которые отродясь не мылись.

Они стояли в небольшой тесной каморке с низким потолком. Николай все еще держался за руку старухи.

– По здорову ли? – спросила старуха почему-то шепотом.

– Что-что? – не понял Николай.

Он тоже отвечал шепотом, инстинктивно подражая старухе. Все-таки, чемпионка. Сразу видно, хоть и с неприятной приставкой «экс».

– Хорошо ли перенес перенос, – пояснила старуха угрожающим шепотом.

– Да вроде нормально…

– Слава Приснодеве!.. Запомни, ты – Коло.

– Коля, – поправил Николай.

– Коло, – прошипела старуха. – Тцаревич Коло.

– Кто-кто, я? – изумился Николай.

– Ты, недоросль, – ответила старуха, слегка повышая голос, глаза ее победно горели в полутьме красным огнем, как у хищного зверя или как у спортсменки, идущей на побитие рекорда. – Добровольно согласился!.. Теперь ты наш… Запомни – тцаревич Коло. И не смей перечить, а то не сносить головы. Выполнишь то, зачем призвала, тогда освобожу.

– А куда я попал? – всполошился он. – Кто вы?

– Я ведающая Ведами!!!

Старуха снова крепко сжала ему пальцы, ногой толкнула дверь. Они шагнули в комнату побольше. В два узких окошка падал солнечный свет, на стенах висели огромные мечи и топоры, блестели узкие кинжалы. Посреди комнаты стоял грузный мужчина с красным одутловатым лицом, похожий на тяжеловеса в отставке. Рядом с ним гордо выпрямилась девушка в легком охотничьем костюме. Мужчина был в белом балахоне, подпоясанный веревкой толщиной в руку, на Николая пахнуло хорошим вином.

Девушка метнула на Николая взгляд, в котором были ненависть и отвращение.

Николай дернулся. Копия Марины!.. Хотя нет, Марина – бледная копия, а здесь одухотворенный оригинал.

Старуха сказала с нажимом, не выпуская руки Николая:

– Вот тцаревич Коло!.. Почивал он добре, видел вещие сны.

– Какие? – бухнул мужчина тяжелым басом. На Николая снова накатилась волна запахов марочного вина, но глаза борца-тяжеловеса оставались острыми. Такого, понял Николай, чтобы свалил хмель, надо еще в придачу влупить молотом между ушей, иначе не шатнется.

Николай не успел открыть рот, как старуха больно сдавила ему кисть, сказала скрипуче:

– Зрел он, что быть великой Дане и во веки веков! Быть вплоть до окончания света и начала нового круга Вселенной!

Борец в балахоне с веревкой презрительно хмыкнул. Старуха напряглась, злоба в ее глазах засветилась ярким пламенем:

– Еще видел он, что проклятые апийщики будут повержены, аки погань слабая, прах же их развеется по Степи! А тебе, Чугайстырь, придется худо, если не соберешь остатки ума, еще не пораженные проклятым чужеземным зельем! Тьфу-тьфу на тебя, южник!

Мужчина снова хмыкнул, но дыхание отвел в сторону. Бабка очко выиграла, и Николай покосился на мужчину с сочувствием. Эта бывшая чемпионка, а ныне каскадерша, ведающая какими-то Ведами, ему не нравилась.

Вдруг он ощутил, что старуха незаметно, но явно потащила его к боковой стене, где виднелась еще дверь. Над ней скалила страшные клыки голова огромнейшего кабана, он люто смотрел на Николая. Чем-то показался похожим на ведающую Ведами каскадерку. Какая-то драма, подумал Николай с привычной опасливостью среднеинтеллигентного человека, который привык избегать не только любых драм, но даже нигде не оказывается свидетелем. А тут вдруг даже драма идей…

У двери старуха оставила Николая. Двери заскрипели, хотя петли были ременные, на гвозди не было и намека. На пороге Николай оглянулся. Все трое смотрели ожидающе. Мужчина – сожалеюще и как-то обрекающе, старуха с удовлетворением потирала ладони и гнусно хихикала, а девушка испепеляла ненавидящим взглядом, в котором было непонятное торжество.