Трое и боги - Никитин Юрий Александрович. Страница 11
Дома по обе стороны широкой улицы вздымались как отвесные горы. Камень в стенах был стар, надежен, а улицы, на удивление, были вымощены широкими плитами серого камня. Серыми, в выбоинах, в трещинах. Окна поднимались на четыре, а то и пять поверхов. От нагретых солнцем стен шел теплый воздух. Воздух был полон запахами кухонь, свежеиспеченного хлеба.
Народ почти не попадался, но дальше люди стали встречаться чаще, явно шли, как предположил Олег, к храмам или капищам.
– Или к корчме, – буркнул Мрак.
– Мрак…
– А что? Мы ж мудреца ищем? Так где ж его еще искать? Ладно-ладно, не блистай глазами, а то, не ровен час, молнию метнешь, полгорода спалишь… К тому же в корчме завсегда все знают. Туда стекаются люди разные, а вино развязывает самые тугие языки. Да и поесть не мешает. Ты вот худой, как вобла, ребра просвечивают! А я горло промочу, больно пыльно…
– Жарко, – пожаловался Таргитай.
– Вот видишь, и Тарх в корчму рвется…
Таргитай ухнул в глубокую щель прямо посреди дороги, занесенную пылью, расчихался, вылез злой и весь белый, как в муке. Легкая пыль покрывала город, заполняла щели, ямы и даже провалы между домами.
– Какая корчма, – сказал Олег тоскливо. – Мрак, здесь другой мир! Другие люди, другие обычаи…
– Мир без корчмы? – не поверил Мрак. – До этого даже Род не додумается. Ее только кличут везде по-разному, а есть везде, где люди. А люди везде, где муравьи…
– Муравьи тоже разные, – вмешался Таргитай. – В прошлый раз меня всего искусали, а за что? Я им ничо не сделал! Только мурашник палкой разбросал, так им веселее бегать…
Какой-то человек, с ног до головы в зеленом, торопливо схватил Олега за локоть, заискивающе спросил что-то. Мрак прошел дальше, любопытный Таргитай остановился послушать обоих. Когда обрадованный человек в зеленом ушел, Таргитай вытаращил на Олега непонимающие глаза.
– Ты так подробно рассказывал, как пройти к базару… Откуда знаешь? Неужто в умных книгах прочел?
Олег недовольно засопел. Мрак хохотнул:
– А чего ты решил, будто он знает?
– Но как же…
– А он вежливый, понял? Никого не может оставить без помощи. Как волхв-лекарь.
– У меня выздоравливают, – огрызнулся Олег.
– Этот тоже найдет дорогу. Вот только куда… Ха-ха!
Таргитай обескураженно смотрел то на одного, то на другого:
– Все равно не понимаю… Оба вы такие умные!
В узкой улочке от дома к дому на высоте, чтобы мог проехать всадник, были протянуты веревки. Сушилось белье, цветные тряпки. Редкие прохожие двигались неспешно, разморенные дневным зноем. Впереди посреди улицы трое погонщиков безуспешно пытались стащить с места заупрямившегося верблюда.
Наконец животное, устав бороться, в отместку шумно опорожнило кишечник, забрызгав сразу двоих, и с довольным видом двинулось дальше. Погонщики с руганью чистились, зажимали носы: вонь стояла невыносимая. Огромная зеленая лужа перегородила улицу, к ней сразу начали слетаться крупные жирные мухи.
В раскрытую дверь робко выглянул нарядно одетый горожанин. Ступенька и часть стены были забрызганы зелеными потеками. Горожанин отшатнулся, зажал нос.
В доме напротив в дверную щель высунулся острый нос.
– Панько!.. Пойдем в храм Великой Талахи, помолимся?
Горожанин простонал:
– Не видишь? Теперь мне не выйти до конца дней!
Сосед сочувствующе покачал головой:
– Грязь… За что мы налоги платим? Тогда в журку?
Горожанин опасливо измерил взглядом лужу.
– Ну, разве что по самому краешку…
Мрак бодро ткнул Олега:
– Вишь? Везде люди как люди. Пойдем за ним. К храму ходят дальними дорогами, а к корчме…
– Мрак, – сказал Олег с отвращением, – какая корчма? Он же позвал в журку!
– А тот так бы и полез через лужу, если журка – не корчма по-ихнему! Эх, Олег, мудрые вещи с лета хватаешь, а с простыми хоть кол на голове теши, хоть орехи коли, хоть секиру остри…
Сумерки быстро опускались на Город. В окнах зажигались светильники, а тьма в углах и закоулках стала вовсе непроглядной. Олег чувствовал, как за ними наблюдают злобные глаза, суетливо оглядывался, но желтые огоньки быстро гасли. Лишь краем глаза замечал едва заметное движение.
Мрак сказал брезгливо:
– Опять чуешь? Что ты за человек, Олег?
– Мое чутье уже спасало нам шкуры, – огрызнулся Олег.
– Ну и что? Чем всю жизнь трястись, лучше раз-другой получить неожиданную трепку. Ты знаешь, кто самый сильный на всем белом свете?.. Думаю, это Павка.
– Дядя Павка? – вмешался любознательный Таргитай. – Так он же и мухи не обидит!
– В том все и дело. Он до того трясется за свою шкуру, что дни и ночи в лесу, готовит себя к защите. Таскает камни, бревна, швыряется ими, прыгает, бьет головой и ногами, локтями, кусается, плюется… Он до того боится быть побитым, что готовится сразу же сразить обидчика. Чтобы тот и пальцем не успел его тронуть! Еще не понял? Мужчина не боится быть когда-то побитым. Сегодня его, завтра – он. Главное для человека – драться до конца. Заставить себя подняться и драться снова.
Олег отвел глаза. Одно дело понимать Мрака, другое – принимать. Люди разные. Что хорошо для коня, для мыши – смерть.
Все чаще встречались горожане, идущие в одну сторону. Одетые нарядно, смеялись, шутили, словно бы их Вечный Город не исчезнет вот-вот под горами песка. Многие с детьми.
– Сосед, ты пойдешь на похороны визиря?
– С какой стати? Он же на мои не придет.
Улица вывела на широкую площадь, уже заполненную народом. В центре площади высокий помост, из середки торчало сухое ошкуренное бревно.
Трое могучего сложения мужчин, все в красном, привязывают к бревну молодую женщину. Длинные золотые волосы, такие непривычные в краю черноволосых, распущены, закрывая лицо. Порыв ветерка отбросил прядь, мелькнуло милое девичье лицо. Зоркие глаза Мрака разглядели дорожки слез.
Народ толпится празднично одетый, возбужденный. Зеваки проталкиваются поближе к помосту. Продавцы сладостей наперебой снуют с корзинами и кувшинами шербета. На плечах взрослых счастливо верещат дети.
– Что здесь? – полюбопытствовал Мрак.
Лишь один бросил не поворачиваясь:
– Откуда такие берутся? Невесту Маржелю провожаем.
– Это понятно, – возразил Мрак. – Кому ж еще, как не Маржелю? Только почему так поздно? У нас он лучших баб имеет по весне. А к осени даже лоси выдыхаются. А Маржель не лось…
– Откуда ты знаешь? – пробормотал Олег. – Тоже мне богослов…
– Это осенняя невеста, – проворчал горожанин с великим презрением к невежеству варвара. – Весной он дюжину получил! У нас богатый Город.
– А-а, – протянул Мрак. – И все чужие, как эта?
– Своих тоже дали, не обидели.
Могучий варвар раздвигал толпу, как массивная льдина мелкую шугу. Все смотрят на помост жадно, весело, тыкали пальцами. Привязав женщину туго спиной к столбу, отчего ее высокая грудь натянула тонкую белую ткань, трое в красном деловито укладывали вязанки дров. Всего до колен: иначе рассмотреть не удастся, да и огонь закончит все шибко быстро.
– Не отставать, – велел Мрак. – Пока здесь щелкают хлебалами, мы в корчме лучшее вино закажем и лучшие столы займем.
Олег покачал головой:
– Можно подумать, что хозяин корчмы, или журки, как ее там, не торчит тоже здесь!
– Да-а, – признал Мрак, – вот что значит волхв. Завсегда вперед глядишь.
Таргитай тащился, как коза на веревке, глупо глазел по сторонам. В толпе подбадривающе орали: трое на помосте наперебой лупили кремнями по огниву.
– Таргитай, – предостерегающее рявкнул Мрак, – не отставай!
Таргитай стряхнул оцепенение, шагнул за друзьями, опять застрял в толпе. На помосте один, наконец, заорал торжествующе, упал на четвереньки. Сосед разочарованно отшвырнул пучок сухого мха. Третий еще яростнее заколотил по камню, полетели снопы искр, тоже упал и принялся раздувать огонь.
Мрак и Олег упорно раздвигали толпу, уже миновали помост и вышли на другой конец площади. Олег облегченно вздохнул: не любил много незнакомых так близко.