Трое и боги - Никитин Юрий Александрович. Страница 80

– Я все кости побрызгал, – сообщил Таргитай. Глаза сияли, а в руке Олег с отвращением увидел дудочку. – Хватило!

Олег похолодел.

– Дурень, ты мог всех погубить безвозвратно!

– От такого слышу, – обиделся Таргитай. – Я не такой умный, чтобы придумывать заклятия, но я могу делать то, что говорят другие умные!

Ворон наклонил голову.

– Зело дивное деяние, но и его совершили… Нет-нет, это вы, все вы. Я сам прилетал за этой водой, но не смог даже дотронуться.

– Жжется?

– Да нет, щель узкая.

Олег с сомнением посмотрел на Таргитая.

– А как он пролез с такой задницей? Хотя, когда припечет, он работает не только языком… Но припечь должно сильно.

Он прошелся по кругу, поочередно все сильнее наступая на обе ноги. Острая боль сменилась тупой, а ту вскоре заменил острый зуд. Хотелось драть когтями заживающее место, как медведь молодую липку. Было странно и удивительно чувствовать, как в истерзанное тело возвращается жизнь. Как хорошо быть просто живым и здоровым!

Мрак пошевелился. Тяжелые веки затрепетали, с усилием приподнялись. На него смотрели два счастливых лица. По щекам Таргитая текли слезы, он улыбался сквозь них, как ясное солнышко после дождя.

– Эй, – сказал Мрак слабо, – мы… где?

Таргитай сказал счастливо:

– Все там же, Мрак.

– А где… Мардух?

– Спроси у Олега.

Мрак обратил вопрошающие глаза на волхва. Тот безразлично пожал плечами:

– Это ты, не я, обещал не стирать его в пепел.

Мрак покачал головой, скривил губы.

– А я думал, после смерти попадем… в другой мир. А раз уже в подземном, то выкинут наверх.

– Еще бы вовсе в вирий, – согласился Олег, в голосе была издевка. – Размечтался. Все не так, как ты думаешь, Мрак.

Глаза Мрака блеснули недоверием и надеждой.

– А что не так?

Он приподнялся на локте, быстро огляделся. Хмурое лицо чуть посветлело, когда увидел те же скалы, стену с остатками оплавленных цепей, смятые шлемы стражей с горстями пепла.

– Не радуйся, – сказал Олег уличающе. – Мы все еще живы. И никто с нас не снял заботу найти Ящера.

Мрак приподнялся, упал снова. Было страшно смотреть, как его корежило, подбрасывало, било о землю. Руки и ноги выворачивались, Таргитай и Олег наваливались, удерживали, не давая порвать жилы.

Наконец, Мрак утих, лежал с пожелтевшим лицом, дышал слабо. Встретившись взглядом с тревожными глазами Таргитая, прошептал горько:

– Никогда не думал, что помереть так трудно. Мы ж только и делаем, что за нею гоняемся! Ан нет, не удается. А что вы делали, пока я… Могли бы уже отыскать и отлупить Ящера.

– Ты бы обиделся, – возразил Таргитай. Он упал на колени возле Мрака, счастливо обнял. – Я так люблю тебя, Мрак! Все хорошо, Мрак!

– Просто замечательно, – бросил Олег с иронией. – Даже царапин не осталось. Правда, голые и босые, оружия нет…

– Все есть оружие, – возразил Мрак крепнущим голосом. – Все, что под рукой. Да и сами руки? Кулаки, локти, ноги? Зубы?

– Пусть так звери дерутся, – непреклонно покачал головой Олег. – Ну, всякие там волки, оборотни…

– Птицы мохнатые, – добавил Мрак.

– Прочие… Человек должен постоянно усложнять драку – так мудро задумали древние волхвы. И оружием и ритуалами. Пока не усложнит так, что драться не сможет вовсе.

Мрак с сомнением покачал головой, закрыл глаза. Человек будет драться всегда, было написано на его лице. Даже волхвы, истребляя честное оружие, дубасят друг друга подлыми заклятиями.

Олег потрогал его ногой:

– Опять спишь? А трещина ширится на глазах. Ежели не убраться…

Таргитай бросился к Мраку, обхватил обеими руками. Поднялись, постояли обнявшись. Оборотень с неудовольствием отпихнулся:

– Слышал, что волхв сказал? Надо драться. А ты меня вместо этого опять слюнявишь!

– Но ты же…

– Пойдем, Ящер заждался.

Таргитай заспешил следом, а когда Мрак ухватился обеими руками за края трещины в стене, с готовностью бросился помогать. Сзади раздался злой голос волхва:

– Одурели? Что там, дикие пчелы мед наносили?

– Тебе что, – огрызнулся Мрак. – Ты языком воюешь. А мне без моей секиры как без рук. Да и Тарху Меч не помешает.

Олег все еще смотрел с сомнением.

– Как ты догадался, что спрятали сюда?

– Не догадался, а увидел. Это вы черт-те на что глазели, пока из меня кишки мотали.

Край плиты подался нехотя, из темного зева пахнуло жаром. Мрак без раздумий протиснулся в щель, исчез.

Там была пещера, при виде которой даже у Олега перехватило дыхание. Немыслимых размеров, она уходила вдаль, теряясь во тьме, а по всему пространству были навалены груды оружия, седел, драгоценной посуды, дорогой одежды, изделий из бронзы.

Стены были увешаны коврами в несколько слоев, выглядывали края, на коврах блистали драгоценными камнями мечи, копья, щиты, шлемы, боевые палицы.

Олег посмотрел внимательно на знаки:

– Полколоды с четвертью… еще два врана… Ого, не подумал бы..

– Что? – спросил Мрак подозрительно. – Где враны?

– Дурень, ничему тебя не учили. Вран – это десять миллионов, а колода – сто. Так что это не единственная пещера с этими сокровищами.

– Зачем? – выдохнул Таргитай. – Почему здесь? Во тьме, в подземном мире?

Олег не слышал, рылся в ближайшем сундуке. Мрак сказал с издевкой:

– Мало ли чего кладут покойникам? Это наши деду Пантюху положили палку да стоптанные сапоги, а киммерийским каганам забивали табун коней и дюжину баб! В придачу к сундукам со златом и камешками.

– Понятно, – сказал Таргитай все еще ошарашенно. – Значит, ты отыщешь чегой-то получше своей секиры.

– Лучше моей секиры ничего не придумано.

– Разве что секира лучше и острее?

Факелы горели ярко, наполняя воздух запахом смолы, но пещера была слишком велика, стены разбегались вдаль и ввысь, терялись во тьме. Олег рылся в сундуках, что-то складывал в мешок. Он уже оделся, только ноги оставались голыми, а Мрак, как огромный бер, с рычанием переворачивал столы, обрушивая на пол посуду, откуда лилось драгоценное вино и сыпались золотые монеты, пинками отшвыривал узлы с цветным тряпьем. Проклятый Мардух мстил даже оружию. Меч и Посох оказались не по зубам, зато его секиру уродовал как мог: иззубрил лезвие и загнул набок, обломил и растрескал рукоять. Секиру он повесил на самое почетное место, а сам собирал и примерял по руке оружие.

Скоро он обвешался им, как дуб оберегами в купавний день, ходил тяжело, спотыкался. Таргитай видел, с каким сожалением оборотень расстается то с одним, то с другим изделием быстрого убийства, но нельзя носить на себе целый арсенал. Мрак тихонько взвывал от злости, вынужденный оставлять хорошее оружие ради лучшего. Только секир перебрал дюжины три, одна другой лучше, а впереди блистают на стенах еще, прямо царям на перевязь… Впрочем, царям и клали. Повезло Пуруше, четыре руки, а тут мучайся. Прав Тарх, хоть и слаб умом: лучше его секиры тоже кое-что придумано. Правда, тоже секиры.

Он оглянулся на Таргитая, взвыл от злости. Простак и здесь отыскал целый мешок с дудками, сопилками, гуслями, бандурами и чем-то вовсе замысловатым.

– В дупу твои песни! – заорал он страшно. – Ищи свой Меч, дурень!

– А зачем он, если не будет песен? – ответил Таргитай.

Он пошел к стене с оружием, но украдкой, как заметил Мрак, что-то спрятал за пазуху. Мрак прав, подумал Таргитай горько, без оружия мало чего стоим. Но и без песен не люди, только об этом вслух говорить нельзя, засмеют. Даже мудрый Олег не понимает, просто корчи бьют от его дудения. Когда Мрак, изнывая от жажды унести все оружие, обвешанный им с головы до ног, подошел к друзьям, Олег все еще ворошил мешки, рылся в книгах, раскладывал по полу бронзовые пластины. Письмена были старинные, полустертые. Вид у волхва был потрясенный.

– Оружие пусть, не так жалко, но зачем такое… Кому пригодится в могиле? Все сгинет…

– Все сгинет раньше, – напомнил Мрак сурово. – Готов?