Трое в Песках - Никитин Юрий Александрович. Страница 47

От комочка в его объятиях пошло тепло. Лиска перестала дрожать, расслабилась. Олег согрелся и заснул.

Мощным толчком их швырнуло в черную ледяную воду. Олег хлебнул спросонья, черная паника на миг затмила сознание. Где-то, говорят, целые народы умеют плавать, но он знал, что тонет, сейчас умрет…

Ноги коснулись земли. Он выплюнул воду, волной ударило в лицо, глотнул еще, поперхнулся, закашлялся. Вблизи слышался рев Мрака, с кем-то дрался, там бурлила вода. Олег, стыдясь, что, как всегда, в сторонке, кинулся на помощь, наткнулся на что-то отчаянно барахтающееся. Острые когти вцепились ему в плечо.

– Это я! – крикнул он, волна хлестнула в рот, потерял равновесие, скрылся с головой, а когда сумел подняться, схватил Лиску и поднял над водой. Она перестала отбиваться, судорожно обхватила за шею.

Чувствуя себя устойчивее, пошел, преодолевая бушующие волны, в ту сторону, где земля повышалась. Дно норовило повести назад, туда идти легче. Олег поднял Лиску еще выше, двигался до тех пор, пока вода стала до пояса, потом до колен. Перевел дух, выбрался на твердь, споткнулся в темноте, рухнул на мокрые камни, упал, но Лиску не выпустил.

Вблизи ревело, доносились шлепающие удары, сдавленный крик, хрипы. Луна вынырнула из темной тучи. Олег различил гигантскую фигуру человека с блестящей кожей. Он стоял по колено в воде, тащил другого, тот отбивался и норовил лечь в воду.

Олег с облегчением вздохнул, поднял и понес замерзшую Лиску на берег выше. Уже на сухом рухнул снова, ударился о валун. Рядом Мрак бросил Таргитая. Дудошника выворачивало, из него хлестали водопады темной воды, где Олегу чудились лягушки, рыбки, раки.

– Такого рулевого… – прохрипел Таргитай. Он выплюнул длинную пиявку, каркнул: – Такого… орла…

Мрак поднялся, шагнул вперед и растворился в ночи. Из темноты донеслось злое предостерегающее:

– Тарх, не умничай. Умнее тебя в болоте утопли.

– Поворота… не видел!..

– Какой поворот? Это островок.

Голос удалился, затих. Олег подумал, что остров в самом деле должен возникнуть неожиданно, чтобы чуткий Мрак не успел свернуть. Он даже пощупал опасливо почву, не толстая ли спина исполинского зверя. Мог вынырнуть из глубин подышать воздухом, вот-вот уйдет на дно.

Из тьмы донесся хрип. Встревоженный Олег на ощупь пробрался, наткнулся на неподвижное тело. В страхе ощупал лицо, пальцы провалились в мокрую ямку раскрытого рта. Таргитай бесстыдно спал, разбросав руки.

– Кузнечики, – послышался сзади тихий голосок.

Олег резко повернулся. Во тьме белело, как осыпанное мукой, лицо Лиски. В ночи звучали трели крохотных музыкантов, значит – зелень близко. Олег взял ее за руку, потащил наверх.

В десятке шагов земля перестала подниматься, зашелестела трава. Олег сел, не решаясь идти дальше. Лиску трясло, вода с нее бежала ручьями, Олег уже чувствовал себя сухим.

Мрак вернулся с Таргитаем. Певец зевал, тер кулаками глаза. Мрак сказал раздраженно:

– Жабы в траве скачут да кузнечики верещат, как стадо маленьких таргитаев. Но зверья вроде бы нет.

– Значит, можно спать, – рассудил Таргитай, – никто не нападет.

– Зверь может переплыть, – возразил Мрак. – Ты спал дольше всех, посторожишь. А мы дождемся утра.

– Костер бы…

– Ни одного сухого стебля! Чудно это. Ладно, утром разберемся со всеми чудесами.

Таргитай слабо взмолился:

– Поесть бы!..

– Опять? Ты даже во сне ел.

– От волнения восхотелось есть еще больше! Олег, сотвори еду! Как Гольш. Жареного поросенка, печеного кабанчика, индюка с запеченными яйцами…

– Убью! – пригрозил Мрак.

– Уже молчу, – поспешно сказал Таргитай. – Но ежели не может придумать еду, как великий маг Гольш, то пускай хотя бы сопрет.

– Красть нехорошо, – сказал Олег с укором.

– А ежели у кагана? Мы его, может быть, от гадкой смерти спасем. От обжорства мрут, сам знаешь, как и от голода!

– Он знает, – подтвердил Мрак саркастически. – Смерть от обжорства вряд ли может быть гадкой.

В оранжевом свете луны возникла рослая женщина. Таргитай ощутил прикосновение теплых женских рук. Сладкое тепло залило с головы до пят. Он плотнее зажмурился, не желая терять сладкий сон. Под утро всегда возникали девки: теплые, ласковые, послушные.

– Тарх, – послышался над ним странно знакомый голос. – Тарх, проснись.

Таргитай изумленно протер кулаками глаза. На него с едва заметной улыбкой смотрела Дана – молодая женщина, которую повстречали на Данапре, реке Даны, на порогах! Речная богиня, бессмертная владычица исполинской реки!

– Здорово, – сказал он ошарашенно, – как ты здесь очутилась? Я думал, ты как коза на веревке в своей речке.

Дана ответила негромко:

– Я в своей реке. Поднимайся, я кое-что покажу. Никто из смертных не видел еще. Да и бессмертные…

Олег и Лиска тихо сопели, крепко обхватив друг друга. Мрак спал сидя, наклонившись и обняв согнутые ноги. Секира стояла меж колен, оттянув вверх щеку. Мохнатая бабочка пыталась сесть на взъерошенные волосы, суетливо подпрыгивала.

– Не проснутся до утра, – заверила Дана. – Пойдем.

Таргитай нерешительно поднялся, побрел за речной богиней. Он чувствовал себя обманутым и униженным. С губ сорвалось горькое:

– Чертов пустынник!.. Все-таки надул.

– В чем?

– Должен был забросить в Гиперборею!

Из лунного света выступила массивная скала. Щель зазывно чернела, а при их приближении приглашающе раздвинулась. Слабо освещенные ступеньки круто повели вниз, в подземелье.

Дана равнодушно пожала плечами:

– Разве обманул?.. В дальних странах смертные, да и бессмертные тоже, кличут этот край Гипербореей.

Олег и Лиска проснулись от ругани Мрака. Красный от гнева, он бегал взад-вперед – островок оказался с большую полянку, секира блестела, как и оскаленные зубы.

Олег быстро огляделся, сказал торопливо:

– Не ори. Непонятно как, но этот островок мы посещали.

– Откуда ты знаешь? – огрызнулся Мрак затравленно. – Они как блохи на одном псе!

Лиска смотрела на волхва с ожиданием. Олег, чувствуя, как в желудке все завязывается в тугой узел, поднял к небу руки, сжал в кулаки. В безоблачном небе лениво блеснуло, слабо прогремел гром. По верхушкам трав пробежали синие искры, погасли.

– Ты мало спал, – сказала Лиска. – Отдохнуть не успел.

– Я силен и свеж как никогда, – пробормотал Олег. – Странно… Та скала, Мрак, смотри в ту сторону, незнакома?

Мрак оглянулся, подпрыгнул:

– Черт! Только что не было. А ну снеси ее к такой маме!

– Зачем?

– А чтобы глаза не мозолила. Просто так.

Лиска сказала неуверенно:

– А если Таргитая что-то утащило в нору? Под скалу? А выход засыпало?

Мрак взревел:

– Рушь ее немедля! Вдрызг!.. Ты ж землю как спелый арбуз лопал!

– Таргитая задавит, – сказал Олег неуверенно. – А пробовать выдернуть оттуда вряд ли сумею. Разве что по частям?

Мрак побежал к скале, заметался. Секира несколько раз взвивалась, с хрустом отлетели мелкие кусочки. Справа прямо из скалы бежал хрустально чистый ручеек, но сколько Мрак ни щупал камень, везде натыкался на твердое.

Полыхнул слепяще белый свет. Затрещало, грохнуло. Ослепленные Мрак и Лиска сквозь слезы увидели темную трещину в скале. Олег стоял с воздетыми к небу руками. Вид у волхва нелепый, будто подпрыгнул, пытаясь взлететь, но в птицу превратиться забыл.

– Ты? – спросил Мрак.

– Я, – ответил Олег тревожно.

– Давай еще, – сказал Мрак кровожадно. – Без Тарха нам все одно пропадать.

Лиска уставилась на грозного оборотня вытаращенными глазами. Таргитай, самый ленивый и никчемный, вечная обуза, еще и нужен? Или у странных лесных людей такое дикое чувство юмора?

Олег снова взмахнул руками, покраснел, жилы на лбу вздулись. Трещина с видимым трудом поползла в стороны, посыпалась крошка. Камень лопался по живому, сухо щелкал, как раскалившиеся угольки. Мрак попытался втиснуться между камнями, со злостью ударил по краю обухом.