Яблоко Евы - Берристер Инга. Страница 13

— Как-как вы сказали? — переспросила Моника, глядя на него с недоумением, — Всерьез заняться бизнесом? Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что вы вернетесь домой и займете подобающее вам место в компании Террачини.

Моника изумленно вытаращила глаза:

— О чем вы? Какое еще место! Женщинам нет места в компании Террачини.

— Как это нет? Ведь вы закончили колледж. И наверняка с отличием. Разве не так?

Она с мрачным видом кивнула.

— Так. Только это ничего не меняет.

Рик покачал головой. Он прекрасно знал, что Террачини придерживаются консервативных взглядов, но чтобы до такой степени!.. А зачем же тогда вообще тратили деньги на ее образование?

— Не может быть! — Он всплеснул руками. — Неужели такие таланты пропадут даром?

— Вы это обо мне?! — словно не веря, спросила она.

— А о ком же еще? Вы так прекрасно разбираетесь и в виноделии, и в маркетинге… Знаете что? — Рик задвинул ящик стола, повернул ключ и вскочил: ему вдруг отчаянно захотелось поскорее уйти из офиса. — Моника, я думаю, дома вас ждет сюрприз. Вернетесь во Флоренцию, и ваш отец предложит вам работу в компании. Вот увидите!

Моника помрачнела и тихо сказала:

— Когда я вернусь во Флоренцию, отец предложит мне выйти замуж.

Она уговорила его поехать на метро. Впрочем, Рик был в таком состоянии, что она могла бы уговорить его на что угодно. Он думал лишь об одном: Моника выходит замуж. И за кого? За какого-то неизвестного итальянца!

То есть неизвестного ему. Что, собственно говоря, не меняет сути дела. Моника выходит замуж. А ему-то что за печаль? С какой стати его это так волнует? Рик и сам не понимал, в чем причина, но его это волновало. Да еще как!

— А скоро мы приедем? — Моника подняла на него свои огромные бархатные глазищи. И вид у нее был как у девочки пятнадцати лет.

Девочки? Да если она встанет — в этих джинсиках и тесной маечке — все мужчины в вагоне от восьми до восьмидесяти придут в волнение.

— Минут через десять, — буркнул Рик, отвернулся и демонстративно уставился в окно.

И все равно выходить замуж ей слишком рано! Черт! Она такая неопытная… Попросила ее поцеловать. В наше время редкой женщине придет в голову просить. Теперь предпочитают брать сами. Интересно, а Моника хотя бы раз целовалась? По-настоящему. Не с соседским мальчишкой на каникулах, а с опытным мужчиной. Внезапно Рику страстно захотелось стать ее первым мужчиной. Разбудить ее чувственность, научить плотским радостям и довести до вершины блаженства.

А Моника выходит замуж. Черт! Ну за что ему такое наказание? Она словно запретный плод. И он отдал бы все, лишь бы вкусить ее сладость.

Рик сжал зубы. Нет! Хватит дразнить себя пустыми мечтами. Все дело в физиологии: просто у него давно не было женщины, а они сидят так близко, что он ощущает тепло ее тела. И от каждого толчка поезда они становятся все ближе и ближе.

— Моника, извините за любопытство, но все-таки, если не секрет, за кого вы, собираетесь замуж? Вы сказали, это ваш сосед?

Лицо у нее тут же стало мрачным, как грозовая туча, что от души порадовало Рика.

— Да, это наш сосед. Он почти что старик и жуткий зануда!

— Тогда зачем вы собрались за него замуж?

— А может, я и не выйду!

Рику показалось, что у него с души свалился камень. Хотя, если разобраться, планы Моники никоим образом не должны его волновать.

— А мне показалось, ваше замужество вопрос решенный.

Она вздохнула.

— Ну да. Это родители за меня все решили.

— А что, если…

Моника положила ладонь ему на руку.

— Рик, я прошу вас! Давайте оставим эту тему. Ну, пожалуйста!

— Как скажете. — Он накрыл ее ладонь своей, чтобы ее чуть-чуть приободрить, и тут же пожалел об этом. Ему показалось, будто его ударило током.

Рик резко убрал ладонь и, нервно пригладив волосы, отодвинулся так, чтобы их бедра не соприкасались. Моника тоже опустила руку и искоса метнула на него настороженный взгляд. Интересно, она удивилась его резкости или почувствовала то же, что и он?

Оставшуюся дорогу до Кони-Айленда они ехали молча. Рик пытался убедить себя, что ему нечего радоваться из-за того, что Моника не собирается выходить замуж за своего соседа. Какая ему разница, что она делает или чего не делает? Через месяц она уедет, и, может, больше он ее никогда ие увидит.

Он чуть не пропустил нужной им остановки. Заметив в последний момент, что они приехали, Рик вскочил и, рванув Монику за руку, выбежал с ней из вагона, когда двери уже начали закрываться.

— Вы меня испугали! — выдохнула Моника и прислонилась к нему.

— Извините, — пробормотал он и, вцепившись в ее пляжную сумку, загородился ей как щитом. — Позвольте, я понесу.

Моника не отпустила сумки и, подняв на него глаза, с лукавой улыбкой спросила:

— А вы меня поцелуете?

— Пляж это тоже общественное место.

— Тогда поцелуемся в воде.

Господи, она его точно доконает!

— Вы отдадите мне сумку? — Моника сделала гримаску и, отпустив сумку, обиженным, тоном заявила:

— Ричард, если вы не хотите меня целовать, то так прямо и скажите.

— Раньше вы меня так не называли, — заметил он. Но ему понравилось.

— Я на вас обиделась. — Она подняла подбородок и решительным шагом пошла прочь.

— Моника, нам в другую сторону! — сказал он, завороженно глядя ей в спину.

Какая попка! С ума сойти можно! Так бы смотрел и смотрел.

Моника развернулась и пошла в противоположную сторону. Рик догнал ее и, взяв под руку, направил в нужном направлении. Спрашивать, на что она обиделась, он не рискнул из опасений, что снова придется обсуждать щекотливую тему.

На пляже было довольно людно для рабочего дня. На песке повсюду пестрели пляжные полотенца и циновки. А у чертова колеса и «русских горок» выстроилась очередь. Рик терпеть не мог толкотни, да и вода здесь была не слишком чистая, но внезапно почувствовал странное волнение.

Вспомнилось, как он приходил сюда ребенком. И именно здесь, вон за той каруселью, впервые поцеловался с Пегги Уокер. Черт, ну почему он вспомнил об этом именно сейчас?!

— Пойдем поищем свободное место, — пробормотал он.

Моника перевела на него взгляд, молча кивнула и продолжила глазеть на толпу отдыхающих всех цветов, размеров и степени прикрытости.

Похоже, она уже перестала на него обижаться.

Рик взял ее за запястье и потащил поближе к воде, мучимый дилеммой: отвести ее в безопасное людное место или поискать уголок поукромнее. Да, слаб человек! Ноги сами понесли его в глухой конец пляжа.

Хотя какая разница? Ну что может случиться днем на пляже, когда кругом столько людей? Да ничего. Разве что, невинный дружеский поцелуй…

Нет! Никаких поцелуев! И вообще, ничего!

Моника все озиралась по сторонам и совсем не смотрела под ноги. В результате налетела на брошенный посреди пляжа шезлонг и, не поддержи ее Рик, наверняка упала бы. Она одарила его такой улыбкой, что у него голова пошла кругом, и, обернувшись назад, предложила:

— Может, прокатимся на «русских горках» и на карусели?

Рик ненавидел «русские горки».

— Прокатимся, только попозже.

— А хот-дог купим? Он засмеялся.

— Только после аттракционов.

И она снова улыбнулась. И так обольстительно, что он диву давался: и как у нее это выходит? То она выглядит юной и невинной, а то посмотрит так, что у него ноги подкашиваются.

Рик выбрал место, притоптал песок и расстелил пляжные полотенца — на метровом расстоянии друг от друга. Сбросил туфли и вытряхнул из них песок.

Снял тенниску и краем глаза увидел, как у него за спиной на песок упали джинсы Моники. Сердце ускорило свой бег. Интересно, какой у нее купальник? Бикини? Хотя вряд ли она рискнет надеть что-нибудь пикантное… Впрочем, ей это ни к чему: с такой роскошной фигурой, как у нее, что ни надень, все выглядит сногсшибательно.

Рик сделал вдох и не спеша обернулся — как раз в тот момент, когда Моника бросила на полотенце майку.