Зачеловек - Никитин Юрий Александрович. Страница 24
Оглянулась, Мрак развалился на софе и рассматривает ее с ленивой насмешливостью.
– Что, нашла коса на камень?
– Да, – призналась она несколько растерянно, – Виктория его еще не убила!.. Хотя он тоже немножко такой… такой…
Она запнулась, подбирая слово, Мрак подсказал:
– Умный?
– Да. И строгий.
– Это да, – вздохнул Мрак. – Мы с ним ровесники, но я так ничему и не научился. Просто жил, во мне нет таких кладезей знаний, как в Олеге. Он сперва долго всему учился, потом сам что-то измысливал, а во мне накапливалась только житейская мудрость, да и то сама по себе. А вот он, гм…
Коричневые глаза рассматривали ее с ласковой снисходительностью. Тигги покраснела, выпрямилась, чтобы груди приподнялись, пусть смотрит лучше сюда, у нее великолепная грудь, все мужчины говорят в один голос, спросила несчастным голосом:
– А я кажусь тебе дурочкой?
– Ты же красивая, – утешил ее Мрак.
– Значит, дурочка? – сказала Тигги с вызовом. – А ты знаешь, что я один из трех ведущих специалистов по мокрой подписи? Да не в нашем микрорайоне, а в мире?
Мрак вытаращил глаза, подумал, переспросил:
– По… чем-чем? По мокрой майке?
– По мокрой подписи, – повторила она громче. – У тебя пробки в ушах? Я вижу, волосатые!..
Мрак торопливо кивнул:
– Да-да, а кто спорит, я того самого в рыло. Верю-верю, ты ведущий специалист по этой самой… мокрой. Но вообще-то какие-то странные у вас специалисты. На фига эту подпись мочить, прости за такое грубое слово?.. Или это не специалисты мочат, а… другие? А вы только исследуете эту намокшую, намоченную, намокшую подпись?.. Как патологоанатомы, да?
Она смотрела с улыбкой полнейшего превосходства.
– Остри-остри.
Он взмолился.
– Прости, профана, но я никогда еще не был таким серьезным! Что такое мокрая подпись?
Она сказала милостиво, но чувствовалось по ее тону, взгляду, вздернутому носику, что другого бы стерла в порошок, только для него, Мрака, делает исключение, но пусть не наглеет, это она сегодня такая добрая, да и потому что сам Мрак ничего, клевый мужик:
– Ты хоть что-то слышал о рукописании?…
Мрак подумал, подвигал складками на лбу, взглянул исподлобья, настороженно, так ли понял, а то понять можно по-всякому, у него уже с десяток вариантов вертится на языке, и все не при женщинах, поинтересовался:
– Это когда рукой… буквы?
– Да не просто рукой, – ответила она с нажимом, – рукой можно и на клавиатуре набивать. А когда берешь рукой вот так… и пишешь буквы! Раньше так целые письма писали. Представляешь, выводили букву за буквой. Целые слова. А из них составляли слова, фразы.
Мрак взглянул широко распахнутыми глазами, рот разинул, переспросил:
– Неужели так было?
– Представь себе, – подтвердила она победно. – В старину так целые книги переписывали! Библиотеки из таких книг. Нет, ты такого вообразить не сможешь!
Он содрогнулся, сказал поспешно:
– Нет, конечно. Что за дикость, что за дикость! По мокрому, говоришь, писали?
– Нет, бумага бывала сухая… наверное, я всю технику досконально не прорабатывала, но чернила были в самом деле мокрые. Это просто как грязь на бумаге, понимаешь? Ну, на экране дисплея, понял?.. Брали сок какой-нибудь особо чернящей ягоды, черники, наверное, этот сок набирали в авторучки, но она хоть и «авто», но все равно приходилось водить рукой, выписывать, вырисовывать буковки! Это трудно сейчас представить, когда нажимаешь клавиши с готовыми буквами, а раньше… Но тогда вот так, водя пером по бумаге, просто передавали информацию, а сейчас это целая наука о характере пишущего и даже адресата, это познание личности автора, проникновение в его интимный мир, ведь от того, как держит перо, как черкает, пишет ли с нажимом или без, можно многое узнать о человеке, ибо такое вот письмо очеловечивает сам процесс передачи информации через написание букв. Это соприкасается с церковно-ритуальным, ибо можно рассматривать и как хореографию, разновидность танцевального искусства руки, и как нечто сакральное, прикосновение к высшему…
Мрак кивал обалдело.
– Это очень важная дисциплина, – сказала она сурово. – И становится все важнее именно в этом новооткрытом качестве проявления тактильно-жестикуляторных свойств, как рудимент человеческого в нашей почти что уже нечеловеческой цивилизации, а скоро уже точно нечеловеческой. Ведь от мокрой подписи, wet signature, окончательно избавились еще в начале века, лет десять-двадцать тому, заменив ее электронной, цифровой идентификацией…
Мрак ахнул:
– Десять-двадцать лет назад? Господи, как давно! Действительно, дикари, дикари…
Виктория и Олег с балкона рассматривали город, Виктория повернулась и прямо взглянула в зеленые глаза мужчине, в котором к своему удивлению все еще не отыскала слабых мест.
– Рассказываете вы хорошо… как и фокусы показываете. Но все-таки, как подключаетесь к Интернету? Если даже очками не пользуетесь.
Олег развел руками.
– Я же сказал, испытываем кое-какую аппаратуру. Вернее, имплантаты. То, что вы носите в очках, у нас с Мраком… внутри. Пока что, надо сказать, результатами довольны.
Виктория вскрикнула с пылкостью:
– Вот бы мне в вашу группу!.. Я бы с таким счастьем все это испытывала!
Олег ощутил то состояние, что раньше называли холодком по коже, словом, внутреннее предостережение, когда разум еще не сообразил, что и как, должен все перебрать по логическим звеньям, чтобы прийти к какому-то выводу, а инстинкт на основании многочисленных ударяний мордой о столб уже кричит: берегись, опасность!
Ее глаза горели восторгом, она смотрела на Олега с завистью, сразу превратившись из надменной директрисы в ждущую чуда девочку, что увидела Деда Мороза с большим мешком на спине.
Мрак на радиоволне спросил Олега:
– Ты что задумал?
– Можем проверить, – ответил Олег, не отрывая взгляда от счастливого лица Виктории, – некоторые предположения…
– Какие?
– Самые фундаментальные, Мрак. От которых просыпаемся по ночам в кошмарах.
Мрак смолчал, понятно, о чем речь, а Олег сказал осторожно:
– Виктория, у нас есть право привлекать добровольцев к опытам. Но не повредит ли вашей напряженной работе…
Она с пренебрежением отмахнулась.
– Да чего стоит вся та работа в сравнении!
Снова Олег ощутил на себе тяжелый взгляд Мрака. Олег ответил как можно более ровным голосом:
– Разве не работа для человека… настоящего человека важнее? Тем более творческая?
Снова она отмахнулась:
– Да, конечно, но испытывать новое, что войдет в быт только через годы, разве не интереснее? А я занимаюсь пока что тем, что занимаются всего лишь люди…
Холодок по коже и во внутренностях стал заметнее, Олег видел, как насторожился и Мрак, в коричневых глазах читалось: «ты прав». Виктория посмотрела на Олега, нахмурилась, женским чутьем уловив нечто неладное, сказала осторожно:
– Чувствую, вам нужно перекинуться парой слов с вашим другом. А я пока пойду, помою руки.
Она удалилась в ванную комнату, а Тигги, оставив Мрака, тут же вышла на балкон к Олегу, вздохнула:
– Такая жара… С этим всеобщим потеплением вообще все с ума посходили. Даже комары по ночам стали залетать какие-то совсем кусачие. Никакой «Инсектрекс» их не берет. Я уже на окнах защиту поставила. Откуда берутся?
– Из труб, – предположил Мрак из комнаты.
– Каких? – наивно спросила Тигги.
Мрак рассмеялся, слышно было, как в ванной шумит вода, Виктория появилась обнаженная до пояса, с майкой в руке, на коже блестели мелкие бусинки. Грудь подтянулась, алые кончики от холодной воды заострились и затвердели. От всей фигуры веяло свежестью и холодком, как от снежной королевы.
– О чем секретничаете? – спросила она из комнаты.
Олег вышел с балкона, окинул Викторию оценивающим взглядом.
– Есть, есть у нас с Мраком задумка. Нам пора возвращаться на работу… Но можем и вас захватить в качестве багажа.