Зачеловек - Никитин Юрий Александрович. Страница 48

Яхта «Длинный Меч», длиной всего в двадцать метров, в самом деле строилась его руками, в смысле, без привлечения других рабочих. Просто корпус скопировал у одной яхты, оба дизеля с другой, все навигационные приборы – с третьей, кое-что подогнал, притер, постарался, чтобы все выглядело естественным и необходимым. Ничего не было слишком, даже приборы простенькие, для обычных рыболовных судов, не отходящих далеко от берега, зачем лишние расспросы.

Он подал ей руку, Виктория коснулась его ладони кончиками пальцем, чисто из вежливости, поднялась по трапу легко, словно балерина на туго натянутом канате. Тигги захлопала в ладоши, яхта невелика, но удивительно изящна. Сейчас яхтами называют целые корабли, но это в самом деле прогулочная яхта, по ней чувствуется, что создана для отдыха, развлечений, удовольствия.

Олег спустился к двигателям. Справа и слева мягко шелестят вентиляторы, Виктория не понимала, почему он медлит, Олег и сам не задумывался, сейчас двигатели давно не те, что могли вызвать взрыв газов в трюме, но все-таки как бывалый моряк по старинке две-три минуты очищал воздух и лишь потом включил правый бортовой дизель, затем левый.

Рев почти не слышен, так и задумано, вообще не слышен никому, это же не грузовое судно, а яхта для отдыха, даже управление и навигация по возможности компьютеризированы, что значит, автоматизированы так, что до возвращения к берегу можно вообще не браться за штурвал. Да и потом можно не браться. Умная аппаратура сама причалит, закрепит, выключит моторы и погасит за хозяином свет.

Здесь не пришлось маневрировать, выводя яхту из узкого ряда других судов, просто передвинул на деление дроссели обоих двигателей, яхта пошла вперед неторопливо, постепенно наращивая скорость.

За яхтой сразу же понеслась галдящая стая чаек, откуда только и взялись, в синеве ярко засверкали красные лапки, похожие на утиные, острые крылья пружинят на упругом воздухе, все присматриваются к пенистой дорожке за кормой, Виктория поинтересовалась:

– Рыбу ищут?

Олег взглянул на птиц, все разом закричали, запричитали и, разом развернувшись, унеслись прочь. Виктория вскинула бровь.

– Не любите птичек?

– Галдят, – поморщился Олег.

Дельфины затеяли гонки с яхтой, некоторые опасно заныривали под днище, Виктория ахала, но острорылые звери весело выскакивали с другой стороны, обгоняли яхту, неслись то поверху, чуть не как летучие рыбы, то уходили на небольшую глубину, и видно, как красиво и стремительно идут в плотной воде, что совсем не плотная, а почти невесомо-воздушная.

Мрак оглянулся на быстро отдаляющийся остров.

– Эх, Барсика оставили…

– Он что, – спросил Олег с подозрением, – у тебя еще и водоплавающий?

– Все собаки водоплавающие!

– Не в том смысле, Мрак, ты меня понял. Ты, похоже, слишком широко трактовал слова «взять за основу гены собаки-водолаза». Собака-водолаз вовсе не обязана ходить по дну моря и отыскивать сундуки с испанским золотом.

Мрак сделал большие глаза.

– Правда?

Олег с отвращением посмотрел в сторону острова.

– Теперь понимаю, почему роет. Затонувшие корабли ищет, да?

Яхта шла на большой скорости, почти как глиссер. Мрак заботливо пристегнул женщин ремнями безопасности, так и сидели за легким столиком. Мрак жестом фокусника доставал из небольшого ящика то пластмассовые бутылки с прохладительными напитками, то мороженое.

Потом вдали показался берег континента, Тигги визжала от восторга, рассказывала взахлеб, перебивая себя же, указывала на холмистое побережье, где ничего не усмотреть, кроме садов и кипарисовых рощ, рассказывала о руинах крепостей, которые там оставили крестоносцы, а до крестоносцев и турки, византийцы, и какие-то более древние народы. Всех она знала, называла, даже вспомнила их правителей, перечислила, победно посматривая на Мрака, а тот в свою очередь с гордостью посмотрел на Олега и Викторию: ну, кто говорил, что дурочка? Хоть и блондинка, зато специалист по мокрой подписи!

Олег помалкивал, только однажды оглянулся на красноватые руины Гисара, с этого места царь Дарий строил мост в Европу и сюда же бежал, преследуемый скифской конницей. А кто был во главе передового отряда той конницы, можно и не спрашивать, стоит только посмотреть на Мрака, тоже вспомнил, выпрямился, в глазах победный блеск.

Берег тянулся и тянулся, медленно наступал вечер, водный мир постепенно лиловеет, впереди раскрывал объятия громадный пролив, слева на холмистом прибрежье гор Малой Азии небоскребы Скутари, а на другом берегу, где уже Европа, почти неотличимые небоскребы Галаты совсем закрыли некогда возвышавшуюся на городом громадную, а теперь такую крохотную, башню Христа.

Три года назад, когда в Турции власть наконец-то взяли фундаменталисты, радикалы начали чистки среди христианского населения, эту башню пытались разрушить, Запад выкупил ее неприкосновенность ценой унизительных уступок и немалой суммой в миллиард долларов ежегодно за аренду места. Однако же экстремисты не унимаются, уже и в меджлисе восставлен вопрос, а этично ли торговаться в подобных случаях, а нужен ли нам такой президент, который идет на сделки с неверными, а не уступить ли полную власть аятолле?

Мрак перехватил острый взгляд Олега, сказал предостерегающе:

– Не вмешивайся. Не вмешивайся, понял?

Олег покосился в сторону женщин, не слышат ли, горько усмехнулся.

– Это приходится чаще говорить тебе. Забыл?

– Ладно, ты – мне, я – тебе. Не вмешивайся, пусть живут, как живут.

– Что делать, Мрак, начинается быстрое, даже сверхбыстрое отмирание так привычных нам наций, государств. Тем более социальных сословий…

Мрак фыркнул.

– Ну, насчет социальных сословий что-то не то говоришь. К примеру, феодалы давно отмерли. Или дворяне. Так что отмирание началось давно.

– То были семечки. А сейчас отомрут все… абсолютно все. Даже самый многочисленный класс, класс рабочих, и то сгинет, как только всю работу на себя возьмут специализированные ассемблеры, а это случится вот-вот. Зато, конечно, начнется создание странных государств… как бы обозвать, чтобы не выругаться…

– Государств?

– Я же сказал, еще слова такого не придумал. Но свято место пусто не бывает, не может быть на планете только одно государство! Обязательно раздробится на множество странных… странных потому, что благодаря Интернету и видеосвязи уже не обязательно жить всем компактно. Ты же видел, вон хакеры первыми себя осознали как единую общность, хотя все живут в разных местах планеты. Тем не менее – общность! Я когда говорю о государстве, то не имею в виду народ с одним языком, тем более одной религией. Может быть государство вегетарианцев, сейчас они все больше консолидируются, с Интернетом это легко.

Виктория обняла Тигги за плечи, указывала на далекий берег, Тигги счастливо верещала, объясняла, но Олегу почудилось, что Виктория напряженно прислушивается к их с Мраком разговору.

– Здесь будет болезненный социальный взрыв, – сказал он, понизив голос. – Крови прольется море. Даже в мирной Европе прольются реки крови, а здесь… сам понимаешь. Болезненность перехода в новую стадию цивилизации в том, что придется закрывать отрасли двадцатого века, если можно так сказать, и открывать – двадцать первого. Причем – очень быстро! Почти взрывообразно. Вспомни: аграрно-ремесленная экономика Древнего Мира в индустриально-промышленную Нового Времени перетекала, как замерзающая патока, но и то несла катаклизмы, социальные потрясения, «огораживание», луддизм, революции. Сейчас же целые отрасли промышленности отомрут не за века, за годы! При жизни этого поколения. Огромные заводы, на которых сейчас два миллиарда человек, уступят место компактным, экологически чистым установкам с той же производительностью, которые можно разместить в одной комнате!

Мрак пробормотал:

– Это значит, что почти два миллиарда станут безработными.

– Не почти, а все, – подчеркнул Олег. – Новые установки будут работать сами. Присматривать за ними достаточно одному специалисту не чета нынешним. С общего пульта. Так что обрушится не только прежняя политика, экономика, государства, мораль, культура, но исчезнет прежнее искусство, исчезнет… даже семья в привычном сейчас понимании.