Земля наша велика и обильна... - Никитин Юрий Александрович. Страница 25

Я перевел дыхание, в груди затеплилась надежда. Здесь – самые чистые, самые благородные. Не убежавшие за рубеж в поисках длинного рубля или, как эти подонки говорят высокопарно: «для полнейшей реализации своих творческих возможностей», а пытающиеся вытянуть и весь народ из дерьма, в котором тот по самые ноздри.

Ротмистров – доктор наук, математик номер один в мире, автор уникальнейших работ, которые подняли математику сразу не на ступеньку-другую, а на целый этаж, Ольхин – академик, лауреат Нобелевской премии, создатель принципиально новой технологии, даже целой науки о строении земного ядра.

Левакин – доктор наук, разностороннейший человек, автор сотни изобретений по самым невероятным отраслям знаний, в том числе в области таких технологий, что ну никак не состыкуются, как, скажем, игра на скрипке и занятие боксом, но Левакин именно тот человек, что изобретения и открытия выдает с легкостью везде, куда сует любопытный нос. Правда, с последней чередой «открытий» его явно занесло, ибо, к своему несчастью, наткнулся на проблемы с древнейшей историей русов, а это такая каша…

И, конечно же, Дятлов – талантливейший писатель, семь последних лет его выдвигают в кандидаты на Нобелевскую премию, но всякий раз премию присуждают кому-нибудь другому, а Дятлову отказывают по причине его… «неприверженности общечеловеческим принципам». Как будто речь о премии за политику, а не по литературе! Впрочем, инициатор отказа – все та же группа, что настояла счесть «неправильным» опрос газеты «Таймс»: кто является человеком тысячелетия, и когда абсолютное большинство назвало человеком тысячелетия Адольфа Гитлера, разразился скандал, и устроители опроса тут же заявили, что мнение народа мнением народа, но пошло оно в жопу со своим мнением, а мы вот, груп­пка опрашивающих, считаем человеком тысячелетия Эйнштейна, а как мы считаем, так и запишем! И записали. Так же точно и Дятлова всякий раз отодвигали, давая премию попеременно то американцам, то неграм из Зимбабве, Катманду, Заира, туземцам Южной Кореи…

По-моему, Дятлов совершенно не верит в наше дело, но продолжает работать из упрямства и чувства долга. Из ощущения, что любой порядочный человек обязан бороться против надвигающейся Тьмы, хотя и понимает, что все равно наступит, поглотит, убьет, однако он своим сопротивлением хоть на день или час отсрочит приход Тьмы, а за это время, может быть, вдруг там, в тылу, что-то да произойдет, вдруг да Россия как-то да проснется, встряхнется, снова явит изумленному и неприятно пораженному миру чудо выживания, поднимется, как уже бывало, яко Феникс из пепла?

Во всяком случае, его любимый тост звучит грустно-иронически: «Так выпьем же за успех нашего безнадежного ­дела!»

Ротмистров расположился за столом Лысенко как в противотанковом дзоте, с двух сторон массивные ящики компьютера, на них сверху металлические коробки, папки с бумагами, а он сам выглядывает в щель, готовый в любой момент нырнуть под стол, уклоняясь от пули.

Лысенко, что в присутствии нобелевских лауреатов становится тише воды ниже травы и вообще теряет голос, как робкий зайчик, примостил все сто двадцать килограммов накачанного мяса на табуреточке в уголке, жадно внимает светилам, а сам почтительно молчит в тряпочку.

– Слава России! – поприветствовал я, ибо к Ротмистрову обращаться можно только так, другого не примет, заподозрит шпиона. – Что новенького?

– России слава, – ответил он торжественно. Встал, то ли при слове «Россия», то ли чтобы пожать мне руку, крепко, по-мужски, выказывая в рукопожатии силу, твердость нордического характера и решимость давать отпор. – Есть новенькое, есть… События нарастают стремительно, мир меняется с такой скоростью, что я просто уж и не знаю!

Я обошел стол, заглянул в экран. У Лысенко самый широкий из существующих, во всем РНИ таких только два, второй, естественно, у меня: Ротмистров и настоял: нельзя, дескать, чтобы у главы партии был меньших размеров, чем у продвинутого баймера.

На экране проплывают кадры, снятые с самолета или со спутника: далекая серая гладь океана, крохотные остромордые кораблики, одни выдвинулись далеко вперед, но основная масса окружила два тупорылых авианосца. Отчетливо видны на палубе готовые к взлету истребители-перехватчики.

– И еще двенадцать подводных лодок, – сообщил Ротмистров. – Ударная группа их знаменитого Седьмого флота…

– Печально знаменитого, – проронил я, вспомнив, как его встретили в Персидском заливе.

– И все равно, – сказал Ротмистров зло, – это их самый мощный флот и самый… боеспособный. Проверенный! Они послали в Индийский океан весь Седьмой целиком, добавив еще один авианосец в дополнение к двум уже имеющимся.

– И что это даст?

– То, что их эскадра не просто неуязвима, но и держит под прицелом весь регион. Даже без спутников только средствами наблюдения с авианосцев видят не только что у нас на берегу, но и пересчитывают медяки в карманах. Индия в последние годы усиленно развивала свой флот, у нее тоже есть авианосец, множество подводных лодок, но им не по силам вытеснить американцев из своего же Индийского океана!

Он говорил горячо, вскипая прямо на глазах. Я спросил понимающе:

– Есть соблазн помочь индийцам?

– Есть, – признался он. – Еще как бы помог!

Я кивнул:

– Естественное чувство каждого здорового человека.

– Американцы, – сказал он, – с помощью авианосцев контролируют целиком и полностью территорию в радиусе двух тысяч километров! А это значит, большая часть океана у них постоянно под прицелом. Учти еще корректировку со спутников, флот может сдвигаться в любую точку заранее, если сообщат о выходе из портов эскадры русских, китайских или индийских кораблей… Это значит фактически, что этот Седьмой флот сразу же водружает американский флаг всюду, где появляется! По праву силы.

Он улыбнулся с таким удовлетворением, что я невольно удивился:

– Чему радуешься?

– Юсовцев возненавидят еще больше, – сказал он с чувством.

– А-а-а, разве что так…

– Сильных всегда ненавидят, – пояснил он, словно я нуждаюсь в таких пояснениях. – Как сказал дедушка Крылов: у сильного всегда бессильный виноват? Так вот, все страны в пределах достигаемости крылатых ракет американских кораблей чувствуют себя ягненками. И потому ненавидят юсовцев все больше. Это хорошо, хорошо…

Американцы, мелькнула мысль, сейчас расплачиваются за свои победы. Россия не может простить унижения, Япония не забывает про Хиросиму и Нагасаки, Европа скрипит зубами из-за жалкой роли девочки на побегушках, исламский мир бурлит и мечтает стереть с лица Земли заокеанскую Империю Зла, Китай копит силы и уже начал создавать армию нового поколения, многочисленную и оснащенную по последнему слову техники… да что там Китай, если даже некогда мирная Индия, родина джавахарлизма с его пассивным сопротивлением, уже спешно спускает со стапелей новые авианосцы, вооружает крылатые ракеты ядерными боеголовками! Про Пакистан вообще лучше смолчать…

Отступление России с позиций сверхдержавы вроде бы освободило путь Америке к мировому господству, однако если раньше две трети населения Земли пугались образа красного казака с оскаленными зубами и атомной бомбой в руке, то теперь, чуточку успокоившись, вдруг увидели, что уже нет Америки – защитницы всех-всех, а есть Америка – ковбой с оскаленными зубами и атомной бомбой в руке!

Странно, раньше всякое упоминание о поражении Америки радовало, у меня же нормальная человеческая психика, но со временем то ли поистерлось, то ли пришло отрезвление: Америка встречает все более упорное сопротивление на пути к мировому господству, это хорошо, но что в этой ситуации делать нам, России? Хорошо это нам или плохо? Что приятно душе, так сказать, это понятно, а вот хорошо или плохо – вопрос другой. Пока нормальное население занято проблемами на уровне писсуаров, мы, националисты, должны первыми увидеть новые возможности для русских, для России, даже для россиян, хрен знает, что это такое…

Россия и Америка недавно сумели договориться о демонтаже межконтинентальных ракет, большую часть вообще уничтожили. Однако за это время появилась новая опасность, к которой Америка оказалась не готова. Занятая перетягиванием каната с СССР, совершенно упустила из виду, что уже есть мало уступающие по мощности советским баллистические ракеты Индии, Пакистана, Китая, Франции, Ирана… Нет, не совершенно упустили, знали, конечно, однако полагали, что главное – додавить соперника номер один, СССР, а остальные – ерунда. Во-первых, не так уж и сильны, во-вторых, между собой передерутся.