Земля наша велика и обильна... - Никитин Юрий Александрович. Страница 36

– Конструкторы, – сказал он доверительно, – учитывают тенденцию населения развитых стран к… некоторому прогрессу в тучности. К тому же нас правозащитники затаскают по судам, если мы не учтем требования налогоплательщиков… гм… со значительным весом. Словом, испытания проводились с весом в полтонны. Да-да, в Штатах таких уже несколько человек, приходится учитывать, вдруг да решат приехать в Москву?

Лукошин заворчал, оглянулся на меня, я сделал вид, что не замечаю его молчаливую просьбу выключить это глумление. А на экране диктор крупным планом наморщил лоб, сказал с сомнением:

– Но ведь жопы, простите, ass’ы, этих граждан слишком широки…

– Да, – признал Бертолуччини, – это в самом деле проблема, мы над нею работаем. Есть варианты откидывающихся в стороны крыльев или своеобразных ушей, мы их называем слоновьими, поддерживают ниспадающие с боков половинки, есть специально расширенные унитазы… Но мы отвлеклись, я хочу заверить, что фирмы «Geberit» из Швейцарии и «Grohe» из Германии, обе я представляю уже много лет, на сегодняшний день являются ведущими производителями унитазов в мире! Более того, недавно «Geberit» освоила выпуск унитазов-биде уникальной конструкции и совершенного дизайна. Над проектом работали ведущие специалисты, создавшие легендарный автомобиль бентли-агуди и новый Всемирный Костел, так что можете поверить в его совершенство и законченность! Конечно же, он оснащен дистанционным уп­равлением, системами подачи воды и массажа ануса, сушки теплым ароматизированным воздухом, подогревом сиденья, освежителем воздуха и встроенным плеером с негромкой, но ритмичной музыкой, чтобы… ну, сами понимаете, некоторые звуки надо заглушать или маскировать.

Лукошин ухмыльнулся, толкнул в бок Беловича, явно на что-то намекая. Тот нахмурился и негромко заворчал. Бертолуччини раскинул руки и сказал громко:

– Сейчас на рынке унитазов и писсуаров величайшее разнообразие, но что выбрать для России?.. Дело ведь не в техническом исполнении, как, скажем, когда выбираете телевизор или холодильник, унитазы всех стран и фирм примерно стоят одинаково, и характеристики у них одни и те же. Вот тут все обращают внимание прежде всего… да что там «прежде всего», только на дизайн!.. Сейчас унитазы конструируют величайшие дизайнеры планеты, их работы выставляются в лучших музеях мира, за них получают Оскаров, Нобелевские премии и золотые медали Всемирного научного общества.

– Неужели золотые медали? – сказал Лукошин саркастически. Он снова оглянулся на меня и вскинул брови в немом вопросе: на фиг нам слушать эту лабуду? Я снова кивнул на экран, слушай, разговор очень показателен.

– За модель, – сказал дизайнер, – получившую Большой Гран-При на Всемирной выставке в Брюсселе, Жан-Жак Пагагрюль получил Большую Золотую медаль, а вслед за этим еще и приз в пять миллионов долларов за первое место!

– Да, – пробормотал диктор, – простите, продолжайте.

– Каков стиль России? – спросил Бертолуччини. – Мы уже знаем, что стиль английских унитазов и писсуаров – это сдержанный аристократизм, изящная лаконичность. У англичан все подчинено функции, то есть вы понимаете, что я имею в виду, однако же они намеренно делают унитазы в стиле ретро, всем нам дорого детство, антиквариат, старые добрые вещи, овсянкосэрство… в смысле, «Овсянка, сэр!», знакомые даже нам с детства. Германские унитазы на мировом рынке легко узнать по чисто немецкой строгости форм, ничего лишнего, одна геометрия, они тяжеловеснее, выдерживают большую нагрузку, чувствуется немецкая основательность и добротность. Иногда бывают украшены железными крестами и символикой древних тевтонских вождей, покорителей Рима. Унитазы Скандинавских стран отличаются особой чистотой и выверенностью линий, а также абсолютно белым цветом, в то время как, скажем, Италия не может без позолоты, росписи, инкрустации. Итальянские унитазы узнаете по сочетанию белого с золотым – королевская гамма, как говорят специалисты, имперская традиция!.. Но каков стиль России?

Он сделал эффектную паузу, оглядел слушателей. Я наконец вырубил телевизор, Белович сказал громко:

– Вместо железных крестов – нарисовать щук! Только и всего.

– Щук? – переспросил Лукошин растерянно. – Почему щук?

– А чтоб не утруждаться хождением к проруби, – ответил Белович злобно. – Будут прямо в унитазе ловить. Господи, что творится?.. Вчера в шахте сорок восемь человек завалило, спасательные работы только-только начались, никто не знает, жив ли кто, спасут ли! Штатовцы пытаются военную базу на территории Украины устроить, у нас военная реформа со вчерашнего дня объявлена… да много чего происходит в мире, а что нам показывают?

Лукошин вздохнул, уронил голову. Я покачал головой, что-то у нас слишком стараются создать впечатление безмятежности и благополучия. Но на политическом горизонте, так же как и на небосклоне, самые сильные грозы образуются в самые ясные дни. И сейчас я чувствую, как в воздухе накапливаются какие-то статические разряды, что вот-вот вызовут… что – политический кризис? Смену власти? Всеобщую войну? Приход нового учения, что перевернет мир?

Белович проговорил невесело:

– А Штаты не понимают, не понимают… Снова строят в Китае заводы по производству компьютеров! Уже этими компьютерами весь мир заполонили. В Китае в каждой семье – компьютер.

– Подумаешь, – сказал я. – Это компьютеры прошлых поколений. Самые наукоемкие производства штатовцы со своей территории не выносят. Вон суперкомпьютер «Джина» строит у себя Хьюлит-Пакард, АМБ заканчивает свой гигант «Геркулес», а IBM обещает через два года закончить знаменитый «Blue Gene-2», что даст целых 10 тысяч терафлопс в секунду! На нем можно будет строить любые человеческие молекулы, предсказывать поведение хоть будущих тайфунов, хоть политических режимов…

Белович сказал живо:

– А знаете, уже состоялся пробный запуск этого «Голубого Джина»! Юсовский президент спросил: когда будет мировая война? Комп ответил: в две тысячи двадцатом году. А сколько, спрашивает президент, будет стоить после войны банка колы? Шесть юаней, ответил компьютер.

Лукошин поморщился, достало это молодое поколение с дурацкими анекдотами, я тоже привычно поморщился, мы-де люди умные, серьезные, анекдотами не балуемся, даже в туалете со спущенными штанами на унитазе у всех у нас серьезные государственные лица, однако что-то зацепило, но не всплыло сразу, напротив – ушло в глубины и там схоронилось. Осталось только ощущение, что и Белович рассказывает эти анекдоты неспроста.

Более того, уж начинаю догадываться почему. Высокий интеллект и дьявольская проницательность Беловича ни при чем, просто он чувствует ту же самую приближающуюся грозу. Воздух начинает наэлектризовываться, мы еще не поняли, что за гроза грянет, а наше подсознание уже выдает решение в виде участившихся анекдотов про китайцев.

А Россия, как сказал Тютчев, как раз сильна подсознанием, это если по Фрейду, а если проще, то сильна задним умом.

ГЛАВА 15

Проснулся чересчур рано, не спится, гнетет нечто тревожное, будто просмотрел что-то важное и теперь вот-вот все рухнет. Позавтракал, вышел на балкон и распахнул окно.

Воздух после ночного дождика сырой и промозглый, небо в мелких темных тучах, очень плоское, ровное. Я засмотрелся на темные компактные тучки, плечи сами по себе передернулись, будто по спине пролилась струйка холодной воды. На мгновение увидел с ужасающей ясностью, что смотрю со дна глубокого пруда вверх, где медленно плывут неопрятные льдины.

Даже не плывут, а застыли, плотно сомкнувшись краями, там лед тоньше, просвечивает, каждая льдина темная в середине и просвечивает по краям, так что небо как будто накрыто прохудившейся стеганкой, где комья сбились, а на месте простроченного почти белое пространство.

Если смотреть вот так вдаль, то этот лед тянется дальше и дальше, все уплотняясь, просветы все реже, за горизонт, но и там небо остается абсолютно плоским над выпуклой землей.