Некромагия - Новак Илья. Страница 5

Октон смотрел на них и видел – чары не верят ему. Никто, даже Доктус, не воспринял его слова всерьез.

– Что скажешь, Сол Атлеко?

Рыжий коротышка раздумывал над ответом недолго. Взмахнув рукой, он затараторил:

– Чушь, чушь. Вы говорите все это, потому что задумали нечто, пока непонятное нам, – в голосе главы теплого цеха не было почтения, лишь веселая злость. – Непонятное всем нам. Наше почтение, Владыка… – Сол приложил ладонь к груди и с насмешливым уважением склонил голову. – Вы всегда были прозорливы. Отличное представление, но что дальше? Позвольте нам быть честными: вы умираете, а Универсалу нужен Владыка. Так кому вы передадите Мир?

Когда он умолк, Гело остался невозмутим, Некрос посмотрел на Сола удивленно, а Доктус – с вялой неприязнью. Сол Атлеко, давно понимавший, что Мир не достанется ему, впервые позволил себе столь откровенные речи.

– Или, возможно, вы собираетесь вновь надеть обруч? – продолжал он. – Что ж, все мы садовники своей смерти. Мир даст вам еще немного времени…

– Ты полагаешь, это представление? – откликнулся Октон Маджигасси. – Я не уличный жонглер, чтобы развлекать тебя. Смотрите сами…

– Что вы делаете?! – Некрос вскочил, когда Владыка двумя пальцами сжал зелено-коричневую Слезу, повернул и вытащил из гнезда.

– Всего лишь хочу убедить вас. Возьми ее. – Владыка протянул руку с лежащим на ладони парангоном. – Эта Слеза как раз для тебя. Возьми и загляни внутрь.

Когда растерянный Некрос шагнул к старику, Сол тоже вскочил.

– Не трогай! Октон, что это значит? Отдавая ему Слезу, вы усиливаете его… – Он замолчал, увидев, что другой рукой Октон держит второй парангон, тот, в котором горело пламя.

– Ты тоже возьми. Гело, Доктус, каждый из вас сейчас получит по Слезе.

Некрос бережно принял у Владыки парангон, завороженно разглядывая его, попятился и упал в кресло. Сол, не понимающий, что происходит, получил свою Слезу, затем Октон отдал третью и четвертую. Когда гости вновь уселись, Некрос произнес:

– Мне кажется, там какая-то тень.

– Сол? – Октон посмотрел на теплого чара, и тот быстро закивал.

– Да, да, у меня тоже.

– Доктус? Гело?

– И здесь, – сказал Доктус Савар.

Гело Бесон долго рассматривал сияющую холодным голубым огнем Слезу на своей ладони и наконец равнодушно обронил:

– Да.

Октон взял Мир, лежащий на его груди, и сел в постели.

– Хорошо, вы все видите тень. Она появилась недавно. Я провел некоторое время, изучая ее, и пришел к определенному выводу. Слезы затуманены одной тенью. Понимаете? Одна и та же сила находится внутри каждой.

– Но откуда она? – Некрос показал себе под ноги, в потолок, описал рукой круг. – Из-под земли? С неба? Из-за океана?

– Нет, не так просто. Она извне. У каждого из вас будет время, чтобы попытаться понять. Но что бы это ни было, оно приближается, хоть и медленно.

– Но это… враг?

– Враг? Скажем так – нечто другое, чуждое нам.

Чары замолчали, пытаясь понять, о чем говорит Октон, а старик наблюдал за ними, ощущая, как от Мира по его рукам расходится мягкое живительное тепло.

– И что дальше? – спросил наконец Сол. – Мы берем свои слова назад, вы правы – что-то грядет, – он пожал плечами. – Ладно, когда оно появится, мы, аркмастеры, разберемся с ним. Что дальше, Владыка? Сейчас мы отдадим вам Слезы, вы вернете их в Мир и…

– Кому вы передадите его?

Последние слова произнес Некрос, после чего все замолчали. В наступившей тишине Октон Маджигасси сказал:

– Каждый из вас получил Слезу, которая наиболее отвечает духу его цеха. Слезы усилят вас. Никто не получит Мир. Он исчезнет. Чтобы найти обруч, вам придется объединиться – и тогда вы сможете противостоять чуждой силе. Или вы попытаетесь добыть его поодиночке… Но тогда Аквадору конец.

«Старик! Где ты собираешься спрятать Мир? Отправишься в дальнее путешествие? Но ведь ты умираешь!» – эти слова, произнесенные Солом Атлеко, все еще звучали в голове Октона, когда четверо покинули его спальню. Возможно, узнав, что он задумал, трое чаров попытались бы убить Владыку. Он видел ненависть Сола, злость Некроса, холод в глазах Гело – но их остановило присутствие остальных. Заполучив Мир, им пришлось бы сражаться с каждым из аркмастеров, чтобы завладеть Слезами, без которых обруч терял часть силы. Хотя даже сейчас Мир оставался символом власти над Универсалом, владение им и всего лишь одним парангоном давало немало…

Но они не решились напасть и покинули пирамиду. Каждый думал о своем: Октон видел, как были напряжены их лица, когда они уходили. В самое ближайшее время они начнут действовать.

Он поднялся с постели и надел Мир.

И когда Владыка Универсала встал перед висящим на стене зеркалом, он увидел не старика – морщины разгладились, спина распрямилась, с глаз исчезла старческая поволока. Даже лишенный своих Слез, обруч наполнил его силой. Ненадолго – вскоре немощь вновь завладеет Октоном. Но, как и четверо верховных чаров, он не собирался медлить.

Глава 2

– Благодарю, Гарон.

Чванливость не числилась среди грехов Доктуса Савара. Он не видел различий между богатым и бедным, крестьянином и землевладельцем, собой и последним подмастерьем из своих мастерских. Он вообще мало что замечал, кроме своих мастерских.

Привратник кивнул, выглянул на темную улицу и закрыл дверцу в воротах. Доктус пересек двор, миновав несколько дверей, стал спускаться по крутой каменной лестнице. Голова его полнилась мыслями о том, что произошло в спальне Владыки. Доктус не понимал всех хитрых извивов внутренней политики Универсала. Ему оставалось лишь беспомощное осознание того, что происходит нечто, выходящее за границы его разумения, и страх, что это может помешать его работе. Растерянность владела им все то время, пока он добирался от пирамиды до городской окраины. Здесь, не без помощи Владыки, под его начало был передан почти целый квартал. Конечно, Форой управлял не Универсал, а городской Приорат, состоящий из приосов, старшин немагических цехов – торговцев, кожевников, ткачей, мясников, оружейников и лекарей-аптечников, – но все они прислушивались к словам Владыки.

Пока Доктус шел по лестнице, озабоченность постепенно оставляла его, походка становилась тверже. Мыслями он уже был внизу. Еще несколько шагов, поворот наклонного коридора, последняя дверь – и чар остановился на широкой огороженной площадке, поддерживаемой двумя каменными столбами.

Площадка располагалась под сводами просторной пещеры, дальнюю часть которой скрывала дымная мгла. Там что-то вращалось, низкорослые фигуры сновали среди сполохов огня и резких, глубоких теней. Слышались лязг, постукивание молотков, топот и голоса. Кто-то отдавал команды, несколько глоток хором распевали песню.

Доктус упер локти в ограждение, глядя вниз на выложенные двумя прямоугольниками деревянные ребра. Рабочие покрывали их обшивкой, создавая остовы того, что после окончания работ будет напоминать баржи с глубокими трюмами и тупыми носами. Обшивка имела бледно-желтый цвет – после долгих споров для нее избрали сосну. Это дерево удобно обрабатывать, к тому же в ней много смолы, и потому оно стойко к гниению. При высыхании сосна не коробится, но главное – она прочна и легка.

На красном лице Доктуса Савара появилась улыбка.

– Э! – Одна из низкорослых фигур задрала голову, приложив ладонь козырьком ко лбу. – Великий чар, ты пришел? Спустись, мы вот-вот начнем!

Голос был не совсем обычен, он произносил слова с хорошо различимым диковинным акцентом. В наречии, которое использовали работники большой мастерской, присутствовало много непривычных выражений. К примеру, себя они называли «славными карлами».

– Иду.

Продолжая улыбаться, он спустился по железным ступеням еще одной лестницы.

– Что у вас, добрый Бьёрик?

Огонь печей боролся со светом факелов. Босой кривоногий малый, ростом по пояс чару, одетый в широченные штаны, рубаху и фартук, вытер о бороду черную от копоти правую руку. Левая у него отсутствовала, рукав был обрезан и зашит.