Аполлон на миллион - Донцова Дарья. Страница 14

– Фиса, это Даша. Что с тобой?

– Даша? Которая Даша? Представьтесь!

– Владелица резиденции, – торжественно заявила я. – Дорогая, ты заболела?

– Ну, наконец-то! – закудахтала горничная. – Звоню, звоню, а вы как померли! Денежной карточке кирдык, ни копейки сегодня не дала. Срок у нее истек. Я на продукты из своей заначки потратила.

Я извинилась.

– Прости, пожалуйста, не заметила. Прямо сейчас позвоню в банк, они перевыпустят кредитку. Извини, что тебе пришлось свои сбережения потратить.

– Так не в первый раз, – закряхтела Анфиса, – вечно у вас дома, как у оборванки, налички нет. Забываете про Егора, который аквариум чистить приезжает. Усвистите хрен знает куда, а мужик работу сделает и руку ковшиком складывает. Ну и что делать? Ему же в лапку надо тугрики сунуть. Я в свою заначку шасть, а потом из банкомата-то и возьму. Вы не парьтесь, просто карточку побыстрее оживите!

– Все сделаю, – пообещала я. – А почему ты так странно по телефону разговариваешь? Требуешь имя, адрес…

– Зоя Игнатьевна мне книгу дала, называется «Управление домашним хозяйством. Пособие для горничных, камердинеров и гувернанток», – пояснила Анфиса. – Ну я прямо тундрой себя ощутила! Невоспитанная я, неэтикетичная. Впираюсь к вам в спальню и ору: «Велели разбудить в девять». А так нельзя! Надо сначала постучать, потом из-за двери сказать: «Ваще благородие, разрешите войти, дабы вас с лужи поднять?»

– «Ваше благородие», – стараясь не расхохотаться, поправила я. – Не «ваще», а «ваше». И я не сплю в луже.

– Меня это тоже удивило, – призналась Фиса, – но если по-воспитанному, положено говорить так…

– Наверное, в тексте должно стоять «ложе», – остановила я домработницу, – в книге опечатка.

– А-а-а… – протянула домработница. – Тогда понятно. По телефону я, оказывается, тоже некультурно беседую. Схвачу трубку и алекаю, а если вас дома нет, так и говорю. Хозяйка потом в Ложкино возвертается и допрос мне устраивает: кто ее искал, зачем, чего хотели? А я, балда балдой, моргаю. Воспитанная мадщен поступает не так. Я книжку изучила, основные советы записала и на кухне листок вывесила. Теперь, когда домой пришлепаете и поинтересуетесь: «Мадщен! Кто выражал желание побеседовать с госпожой в отсутствие ее присутствия?» – я уже не стану зенки вылуплять и гундеть: «Фиг его знает, имя не назвал». Теперь я отвечу воспитанно: «Иван Иванович Иванов, гусар, родился в одна тысяча восемьсот семьдесят пятом году в городе Москва, не женат, детей не имеет, образование высшее, не курит, не пьет. Хотел побеседовать с э… сейчас в бумажку гляну, слово там заковыристое такое… э… вот… с проприатершей усадьбы на предмет его временного постоя».

Я закашлялась. Труднопроизносимое для внезапно решившей стать благовоспитанной камеристкой Анфисы слово «проприаторша» я услышала впервые, но что-то мне подсказывало: оно родом из Франции, правильно звучит – proprietaire и в переводе на русский означает «владелица».

– Фиса, какого года издания пособие, которое любезно вручила тебе Зоя Игнатьевна? – поинтересовалась я, справившись с припадком коклюша.

– Ща позырю… – отозвалась Анфиса. И вскоре сообщила: – Совсем новое, в этом году напечатали.

– Кем? Назови автора учебника, – потребовала я.

– Маневина Зоя Игнатьевна, кто ж еще? – удивилась домработница. – Стала бы она мне чужую писанину дарить!

– Ага, понятно, – пробормотала я. – Ну ладно, про кредитку я запомнила, если других проблем нет, то поеду по делам дальше.

– Покедова, – отозвалась Анфиса. И вдруг заорала: – Стойте! Не швыркайте трубку!

– Что случилось? – испугалась я.

– Дремучая моя невоспитанность наружу выперла, – простонала домработница, – неправильно попрощалась. Погодьте-ка… Где ж оно? А, вот: «Мадщен произносит…»

– Кто такая «мадщен»? – с запозданием удивилась я.

Фиса недовольно пробурчала:

– Это я «мадщен», так воспитанно называют помощницу по хозяйству. По-хорошему хозяйке надо орать: «Мадщен! Топай сюда!» По имени горничную звать не положено.

– Мадщен… – задумчиво повторила я. – Интересно, каков перевод слова и оттуда оно взялось?

– Скажите еще раз «до свидания», – потребовала Фиса.

– До свидания, – послушно повторила я.

Анфиса прочистила горло и тоном диктора Игоря Кириллова, объявляющего о начале военного парада на Красной площади, произнесла:

– Разрешите откланяться, ваше благородие, желаю вам удачи, процветания и больших успехов. За время отсутствия в доме про… пропре… пропретикрисы хозяйство останется под управлением мадщен.

Раздалось несколько коротких гудков, и телефон замолчал. Я сунула трубку в держатель, глянула на часы, включила навигатор и поспешила к дому Конкиной. Игорь так и не перезвонил, придется ловить его около подъезда Нины. Интересно, что означает слово «мадщен»?

Тщетно ломая голову, я выехала на Садовое кольцо и черепашьим шагом двинулась в сторону Новинского бульвара. Мадщен, мадщен… Нет, это так же загадочно, как таинственный «фидхтинг» [4], без которого, по мнению Маргариты и Эвелины, невозможна правильно организованная свадьба. Мне следовало спросить у хозяек агентства «Стрела Амура», что же такое фидхтинг, но мы с Феликсом постеснялись своего невежества.

Глава 11

Гарика я увидела издалека. Любимый сынок Зои Игнатьевны бодро шагал по узкому староарбатскому переулку, волоча за собой ярко-красную хозяйственную сумку на колесиках. Старательно сдерживая гнев, я вышла из машины, дождалась, пока «бизнесмен» окажется метрах в десяти от багажника моей «букашки», и воскликнула:

– Какая встреча!

Дядюшка Феликса замер и нервно спросил:

– Чего ты тут делаешь?

– Ехала мимо, увидела знакомую личность и притормозила, – соврала я. – А ты куда спешишь?

– В супермаркет, – не моргнув глазом сообщил пакостник, – хочу макароны к ужину купить.

– Что занесло тебя в центр города? – насела я на Гарика.

– Слышал, что в местном супермаркете лучшая паста, – выкручивался «гениальный предприниматель», – оригинальная, из Милана. Решил семью деликатесом побаловать.

– А сумка зачем?

– Покупки сложить!

У меня лопнуло терпение.

– Какого черта ты беспокоишь моих знакомых, представляешься управляющим сети антикварных магазинов Васильевой?

Игорь сделал удивленное лицо.

– Я? Кто сказал тебе эту глупость? Никогда не звонил Конкину!

– Разве я назвала фамилию приятеля, которому ты решил всучить по бешеной цене ядро Рылькина? – вкрадчиво поинтересовалась я.

Глаза Гарика забегали из стороны в сторону.

– Кто такой Конкин? Впервые слышу.

– Хватит придуриваться! – возмутилась я. – Вон в том желтом доме находится квартира Нины и Степана. Мы с тобой в двадцати шагах от их подъезда, а у тебя в сумке лежит «раритет».

– Какая сумка? – засуетился Игорь. – Не пойму, о чем ты говоришь!

Я быстро обошла его и схватила торбу за ручку.

– Вот она. Ну-ка открой!

– Там… Там книги! – взвизгнул Игорек. – По управлению… крупным бизнесом… я поехал в центр города специально, чтобы их купить…

– И приготовить любимым родственникам на ужин вместо макарон, – прошипела я.

– Отстань! – продолжал сопротивляться нахал. – Маме на тебя пожалуюсь! Налетела на человека…

– Не смей звонить моим знакомым! – снова потребовала я, дергая на себя сумку. – Еще раз зайдешь в мою спальню, возьмешь со стола записную книжку, я тебя…

Договорить мне не удалось – скользкая ручка выскочила из пальцев, торба пошатнулась и упала на мою ногу.

На секунду мне показалось, что в Москве внезапно наступила ночь. Яркое даже вечером солнце померкло, зато в глазах запрыгали разноцветные огоньки.

– Ядро! – завопил Гарик. – Оно стоит пять миллионов рублей, и если ты его испортила, тебе придется ущерб оплачивать! И…

Я оглохла и одновременно потеряла способность дышать. Тело будто укутал липкий резиновый плащ, стало очень холодно, потом, наоборот, жарко, и я наконец-то смогла втянуть носом воздух. В уши ворвался голос Гарика: