Аполлон на миллион - Донцова Дарья. Страница 4

Дегтярев стал пунцовым и решил удрать от слишком уж приторной дамочки:

– Спасибо, обойдусь без туалета. Лучше в машине посижу.

Эвелина прижала руки к груди.

– О! Полагаете, у нас там грязно? Вы только гляньте! Если пожелаете, вам в комнату блаженных раздумий принесут кофе, фрукты, сигару, виски… Пойдемте, наш любименький Александр! Можно, я отчество отброшу? Вы такой молодой, красивый! Заглянули к нам на разведку? Жениться собрались?

В глазах Дегтярева заплескался ужас.

– Идти в загс? Мне? Да никогда!

– Сначала в туалетик, – пропела Эвелина и уволокла Дегтярева в коридор.

Я вошла в гостиную, села в кресло и через минуту увидела Маргариту, которая, тоже сказав массу приятных слов, положила передо мной лист бумаги со словами:

– Мы составили меню, получилось шикарно. Перед началом церемонии предложим гостям по бокалу шампанского и виандэ на бротиках. Очень удобно, порция на один щелк зубами. В придачу будут фишен с гратином из мелона. Оригинально и вкусно.

– Простите, что такое виандэ на бротиках? – робко осведомилась я.

Рита удивилась.

– Неужели никогда не пробовали? Тоненький кусок роскошной вырезки и хрустящий тостик.

Я приоткрыла рот. Виандэ? Очевидно, это viande, что по-французски означает «мясо». А слово «бротики», судя по всему, происходит от немецкого brot, то есть хлеб. Выходит, гости будут лакомиться бутербродами.

– Фишен с гратином из мелона – это рыба в сопровождении мелко нарезанной дыни? – предположила я, сообразив, что к чему.

– Вы чудесно разбираетесь в высокой кухне, – польстила мне Маргарита.

– Среди гостей будут пожилые люди, им такое сочетание может не понравиться, – закапризничала я.

– Заменим! – немедленно пообещала Рита. – Сейчас…

Голос владелицы агентства «Стрела Амура» дрогнул, она растерянно уставилась на дверь.

– Вы?! – воскликнула она.

Я обернулась и увидела на пороге Дегтярева. Александр Михайлович внимательно посмотрел на Риту, моргнул раз, другой…

Моя собеседница закрыла лицо руками.

– Зачем вы пришли?

– Это просто случайность, – забубнил Александр Михайлович, – я сопровождал Дашу, понятия не имел, кого встречу. И не предполагал, что брачное агентство принадлежит госпоже Ермаковой.

– Зачем вы пришли? Ну зачем? – повторила Маргарита и схватилась руками за шею. – Ой, дышать нечем! Лина… мои лекарства… там… там…

Эвелина бросилась к письменному столу, выхватила из ящика блистер и подала его Рите. Та быстро проглотила таблетку и прошептала:

– Сейчас мы с Эвелиной вернемся… Простите! Оставим вас на пару минут… Лина, помоги!

– Да, да, конечно, – засуетилась та, – обопрись на мою руку.

– Что происходит? – налетела я на Дегтярева, когда мы остались одни. – Откуда ты знаешь Риту? Почему она так странно на твое появление отреагировала?

– Неудобно получилось, – поморщился приятель, – никогда бы не зашел в агентство, если б знал, кто его хозяйка.

– Немедленно объясни, в чем дело, – потребовала я.

Полковнику пришлось рассказать…

Два года назад Люба, пятнадцатилетняя дочь Маргариты и Прохора Ермаковых, придя домой из гимназии, обнаружила в почтовом ящике флешку. Девочка предположила, что это признание в любви от одноклассника Вити Степанова. Мальчик, живший в соседней квартире, постоянно оказывал Любаше знаки внимания: то шоколадку перед дверью ее квартиры положит, то фигурку котенка в почтовый ящик опустит, то притащит новую книгу Смоляковой. Люба воткнула флешку в компьютер и… увидела своего отца Прохора Ермакова. Папа, привязанный ремнями к стулу, заговорил, глядя не прямо, а в сторону, как будто читал по бумажке: «Хотите получить его назад живым? Миллион долларов наличными. Дальнейшие указания в телефонной будке на проспекте Раскова, у дома сто четыре. Времени на поездку три часа. Если не успеете, он умрет. Если обратитесь в полицию, он умрет. За вашим домом следят, все ваши перемещения не пройдут незаметно. Все указания должна выполнять дочь. Если увидим в телефонной будке Маргариту, он умрет».

Девочке стало понятно, что отец озвучил текст, написанный похитителем. Люба бросилась по указанному адресу, а по дороге раз сто позвонила матери, но та не подходила к телефону.

Рита и Прохор на тот момент были в разводе, который произошел по вине мужа. Маргарита любила супруга и верила, что его отсутствие дома по вечерам, а порой и по ночам, обусловлено работой. Прохор ведь фотохудожник, снимает рекламу, и этот процесс, думала жена, может затянуться. Прозрение наступило в тот день, когда Любаше исполнилось тринадцать. Рита решила испечь торт, отпросилась с работы домой пораньше и – застала мужа в постели с соседкой по подъезду. Классическая ситуация. Прохор попытался вымолить прощение, но Маргарита была непреклонна. Муж не стал делить квартиру с имуществом, благородно оставил все жене и дочери, уехал жить к матери, Надежде Васильевне. Он ради дочки хотел сохранить нормальные отношения с бывшей супругой, однако Рита закусила удила и решительно пресекала попытки отца встречаться с девочкой. Любочка, обожавшая папу, просила мать не мешать их общению, на что Рита наконец ответила:

– Хорошо. Вы можете культурно проводить один выходной день вместе. Подчеркиваю: культурно. Что значит посещать театры, выставки, концерты, а потом ужинать. Маленькое условие: Прохор должен платить алименты, пока же от него ни копейки на твои расходы я не получила.

– Мусечка, но ведь папа сейчас временно без работы! – бросилась на защиту отца Люба.

– У него нет средств на билеты в кино и на мороженое? Решил развлекаться за мой счет, то есть за вход в музей и еду в кафе должна будешь платить ты?

– Папа творческий человек, – чуть не плакала Люба, – он талант, фотохудожник. И баба Надя платит за мою гимназию, это можно считать алиментами.

Маргарита решила сказать дочке правду.

– Милая, мой бывший муж никогда не приносил в семью большие деньги. Его работа в рекламе оплачивалась плохо, и именно я тянула на своих плечах тебя и супруга. Прохор безответственный человек, сначала сидел на моей шее, теперь уютно устроился за спиной у Надежды Васильевны. Чтобы содержать великовозрастного сыночка, пожилая женщина не отдыхает на пенсии, а до сих пор вынуждена работать. Нет, то, что моя бывшая свекровь отсчитывает сумму на образование внучки, нельзя считать алиментами. Это деньги Надежды Васильевны, которой я очень благодарна за заботу о тебе. Алименты должен платить муж, а не его мать. Ты вообще на чьей стороне? Знаешь, по какой причине наш развод случился? Виноват в нем Прохор, он изменял мне, а не наоборот.

– Мама, я очень тебя люблю, – всхлипывала Люба, – но и папу тоже. Вот увидишь, он найдет хорошую службу, станет нам помогать…

Однако Маргарита не верила в предприимчивость бабника. Она продала трехкомнатную квартиру, купила однушку и открыла магазин детских товаров.

– Потерпи, солнышко, – говорила она дочке, – через пару лет я построю загородный дом, мы с тобой будем разъезжать по курортам и европейским столицам, накупим себе модной одежды.

В тот день, когда Люба нашла флешку, Рита уже собрала небольшую заначку. Но сумма в миллион долларов была для нее заоблачной.

Глава 4

Любочка без приключений добралась по адресу, который назвал отец, и нашла в будке мобильный телефон. Он сразу зазвонил, едва девочка схватила аппарат.

– Миллион долларов, – прохрипел отец, – в пятницу. Сотовый оставь там, где он лежал.

– У нас нет таких денег, – заплакала Люба.

– Нет денег – нет папы, – раздалось в ответ.

– Погодите! – закричала девочка. – Можно заплатить частями? У мамы припрятано пять тысяч долларов. Верните папочку, мама напишет расписку, что должна вам остальное.

Из трубки снова раздался голос Прохора:

– Миллион. Дальнейшие указания позже. Обратитесь в полицию – я покойник.

Представляете, в каком настроении Люба вернулась домой и в какой ужас пришла Рита, услышав эту новость?