Матрешка в перьях - Донцова Дарья. Страница 32

– О втором абоненте тоже нет данных? – уточнила я.

– Угадала. Короче – тупик, – подтвердил Костин. Затем взял со стола свой зазвонивший мобильник. – Слушаю… Кто? Игорь Сергеевич? Аа-а-а… Добрый вечер. Понятно, я ей передам, завтра заскочит. Уволили? Понятно. Значит, Евлампия прямо сейчас прикатит. Спасибо вам. Лампа, ты теряла косметичку?

– Да, – удивилась я. – До сих пор не понимаю, куда она подевалась. Ни дома ее нет, ни в машине. Пришлось новую купить.

– Ты оставила свой «набор юного художника» в столе консьержки, – улыбнулся Костин. – Мне звонил Игорь Сергеевич, вместо которого ты дежурила в подъезде.

– Откуда у него твой номер? – изумилась я.

Вовка опешил.

– Вот уж не ожидал от тебя этого вопроса. Я же с ним договаривался о замене! Сказал: «Вы военный человек, должны нам помочь: в интересах следствия надо временно посадить в подъезде нашу сотрудницу. Если вдруг кто-то вас спросит, почему вы не работаете, кто дежурит в подъезде, ответьте: «Приболел, меня заменяет племянница, хорошая, честная женщина». А потом сразу сообщите мне о разговоре, вот вам мой номер». Игорь Сергеевич предложил: «Давайте я сам выполню, что вам надо». Но я от его услуг отказался. Старик надулся, ему хотелось в агента поиграть. Но когда услышал, сколько за отсутствие на работе заплатят, увидел деньги, то сразу согласился. И вот мой телефон пригодился. Дед сообщил, мол, вообще-то ящиком в столе он не пользовался, а только что заглянул в него и нашел косметичку. Знаешь, он сказал мне сейчас: «Когда я служить начинал, у нас баб не было, даже полы в конторе парни мыли. Теперь же на каждом шагу женщины, гвоздь им в печень. Никакого толка от свиристелок, на уме одни мужики да гулянки. Ваша сотрудница такая же, забила стол барахлом, валяются повсюду пудреница, губная помада, расческа. Выкинуть ерунду или она приедет?»

Я схватила сумку.

– Консьерж – настоящий женоненавистник. Татьяна, ночная дежурная, рассказывала мне, что всякий раз, сменяя ее вечером, дед демонстративно проводил ладонью по столешнице и заявлял: «Пирожные ела? Липкое все кругом». Или: «Почему стул расшатан? Небось на задних ножках качалась». Или еще: «Цветы в подъезде не политы, ручка входной двери заляпана». А завершал свои пассажи одной фразой: «Эх, бабье, сплошная неаккуратность». Странно, что дотошный Игорь Сергеевич только сейчас обнаружил косметичку. Подозреваю, он специально денек подождал, чтобы меня наказать, поэтому не позвонил сразу. Вот жук противный!

– Езжай к деду, забери свои раскраски, – хмыкнул Вовка. – Если сегодня там не появишься, он их точно выбросит.

– Там дорогая пудра, новая губная помада и тени! – возмутилась я. – Плюс кисточки, лак для ногтей, корректор. Уже поздно, пенсионер давно дома. Неужели он утащил мою косметичку с собой? Почему не оставил Татьяне? Просто слов нет!

– Татьяну внезапно уволили, – пояснил Костин, – дедок пока спит в подъезде. Хочешь вернуть свою собственность?

– Конечно! – воскликнула я. – Знаешь, сколько хорошая пудра стоит? Да еще никогда нужного оттенка нет!

Володя встал из-за стола.

– Трудно женщинам живется. Хорошо, мне штукатурка не требуется. Ты права, пенсионер редкостный хмырь и женоненавистник.

– Странно, что он вообще тебе звякнул, – сердито проговорила я.

– Небось испугался, что ты сообразишь, где посеяла свою вещь, и устроишь скандал, – предположил Костин. – Ты не простая бабенка, а сотрудница детективного агентства. Обидишь такую, а потом, не дай бог, ее коллеги-мужики приедут и наподдадут.

Глава 21

Увидев меня в холле, Игорь Сергеевич заскрипел:

– Еле-еле ящик отчистил, из вашей сумки темно-серый порошок высыпался.

– Это невозможно, – отрезала я, – тени хранятся в герметичной коробочке. Вы из любопытства открыли ее, вот они и рассыпались. Некрасиво лезть в чужую косметичку.

Консьерж вздернул подбородок.

– Типично бабское поведение! Вместо того, чтобы извиниться за безобразие, признать свою ошибку, вы сразу пытаетесь обвиноватить нормального человека. На свете слишком много дур развелось, поэтому мир в тартарары летит!

Дверь подъезда открылась, показалась худенькая девушка в скромном сером платье до середины лодыжек.

– Эй, куда идете? – мигом переключился на нее лифтер.

– К Вениамину Подольскому, – ответила посетительница.

– Он умер, – не задумываясь, брякнул лифтер.

Вошедшая приложила к груди стиснутые кулачки.

– Как умер?

– Просто. Был и нету, – объявил консьерж. – Застрелили его!

Девушка всплеснула руками и… начала хохотать. Я быстро подскочила к ней.

– Пойдемте на воздух.

Незнакомка уцепилась за мое плечо. Мы выбрались из подъезда и сели на лавочку, стоящую в паре шагов от входа.

– Как вас зовут? – спросила я.

– Алиса, – давясь истеричным смехом, ответила девушка. – Ну надо же! Он умер! Регина Натановна… я… мы думали, он еще…

Собеседница закрыла лицо руками и затряслась.

Я погладила Алису по спине.

– Вы на машине?

– Пешком, – прошептала она.

– Давайте я отвезу вас, куда вам надо, – предложила я.

Девушка вытерла тыльной стороной ладони лицо.

– Спасибо, я живу тут рядом, в начале улицы. Регина Натановна специально сняла квартиру Подольскому в этом доме, чтобы ему далеко не ездить. И что теперь ей сказать? Войти в дом и с порога объявить: «Вениамина застрелили»? Регина этого ждала… то есть не того, что его убьют, а что он умрет. Но не так скоро. Он говорил, лет через десять. И что теперь будет с общиной «Сто жизней»? Нам разъезжаться? Все это так неожиданно!

Алиса замолчала.

Я встала.

– Давайте провожу вас до дома.

– Прямо сил нет идти… – поежилась Алиса. – Регина Натановна будет расстроена. Не представляю, как ей сказать.

– Вам не придется ничего говорить, – успокоила я Алису, – сама сообщу вашей знакомой о случившемся.

– Правда? – робко спросила собеседница. – Вы не шутите? Тогда пошли, здесь совсем близко.

Дом, где обитала таинственная Регина Натановна, стоял в самом начале улицы. Ни домофона, ни лифтера в подъезде не оказалось. Мы поднялись по грязной лестнице, Алиса отперла ключом ободранную дверь и крикнула:

– Валя!

Из темного коридора выплыла женщина в зеленых брюках и сразу налетела на девушку.

– Ну что? Где он? Я раздобыла уникальный материал, просидела весь день. У вдовы Амелина есть письма от графа Василькова, там упомянут Сен-Жермен. Понимаешь? Веня придет в восторг. Регина Натановна так меня хвалила!

– Вот эта женщина все сейчас объяснит, – скороговоркой произнесла Алиса и метнулась за узкую дверь, на которой висела картинка, изображающая писающего мальчика.

– Что вы должны мне объяснить? – заморгала Валентина.

Я вынула из кармана удостоверение.

– Здравствуйте, меня зовут Евлампия Романова. Я хотела бы поговорить с Региной Натановной.

– Зачем? – бестактно спросила Валя.

– Хозяйка дома? – продолжала я.

– Где ж ей быть? – удивилась Валя. – Поздно уже по улицам шляться, спать пора. В гостиной она, пасьянс раскладывает. Вы тут постойте.

Я послушно замерла на половичке у входной двери.

– Регина Натановна! – закричала Валентина, шагая по коридору. – К вам из полиции пришли!

Я начала переминаться с ноги на ногу. Только минут через пять в прихожей вновь появилась Валя, на этот раз в сопровождении полной дамы лет семидесяти, облаченной в темно-коричневое платье.

– Речь пойдет о Вениамине? – спросила она, приблизившись ко мне вплотную. – С ним что-то случилось?

– Малоприятно быть гонцом, приносящим плохую весть, но – да, – осторожно ответила я. – Вы только не волнуйтесь.

Пожилая женщина приложила ладонь ко лбу.

– Валя, сделай нам марокканский чай. А вы… Пройдемте в гостиную. Мадам Лагранж никогда не ошибается. Веня умер.

Я двинулась за Региной Натановной по бесконечно длинному коридору. Справа и слева темнели двери. Некоторые из них были приоткрыты, и в двух я увидела выглядывающих мужчин.