Самовар с шампанским - Донцова Дарья. Страница 9
– Это не удивительно для Парижа, – перебила я полковника. – Мелкие лавочники и рестораторы, как правило, имеют квартиры над своими заведениями. На первом этаже – кафе на десять столиков, на втором – личные апартаменты. Жена на кухне, ее сестра в зале с подносом бегает, мать на кассе, дети полы моют, овощи режут, хлеб из булочной притаскивают. Маленький семейный бизнес, на нем вся Франция стоит.
– Живет Эвиар на… сейчас прочитаю… на Руе Саинт Андре дез артс, – с трудом выговорил Дегтярев.
– Ты мой позор и полная педагогическая Березина, – засмеялась я.
– При чем тут дрезина? – удивился полковник.
– Березина, – повторила я. – На этой реке на территории Белоруссии Наполеон потерпел сокрушительное поражение, точь-в-точь, как я с тобой, когда пыталась вбить тебе в голову зачатки знаний по французскому языку. Улица называется Сент-Андре дез Ар [5]. Коротенькое слово «rue», которое ты прочитал как «руе», произносится «рю» и в переводе означает «улица».
– Хватит умничать, лучше скажи, знаешь где это? – вскипел Дегтярев.
– Конечно, – ответила я, – это шестой округ, около метро Одеон. Улица идет сначала параллельно бульвару Сен-Жермен, потом изгибается и выходит к очень красивому фонтану, за ним много греческих и арабских ресторанчиков. Улочка старая, застроена зданиями семнадцатого-восемнадцатого веков. В том районе много интересного, например, двор Коммерс Сент-Андре [6], там в доме восемь находилась типография, в которой печатал листовки Марат. А в доме девять врач Гильотен испытывал на животных первый действующий экземпляр изобретенной им гильотины.
– Избавь меня от лекций по истории, – зашипел Дегтярев. – Представляешь, сколько времени пройдет, пока мой запрос о Бритвиной доползет до Парижа, и как долго придется ждать ответ на него?
– Французы неторопливы, – согласилась я. – Люди, никогда не бывавшие в этой стране, считают, что там идеальный сервис, но они ошибаются. На обед в парижском ресторанчике потребуется часа полтора, мне всегда хочется треснуть официантку, которая двигается, как сонная муха. Кстати, если желаешь вкусно поесть в Париже, то в районе улицы Сент-Андре дез Ар есть трактирчик «Якобинка», а на улице Мазарини – «Пицца Цезарь»! Ммм! Там так кормят! И, кстати, очень быстро обслуживают, за сорок минут управишься. Но не советую заглядывать в расположенный неподалеку «Прокоп», он считается старейшим заведением Парижа, весь увешан фотографиями посещавших его знаменитостей, однако готовят там гадостно, а весь обслуживающий персонал состоит из ровесников великого французского романиста Оноре де Бальзака, говорят, он в девятнадцатом веке слыл завсегдатаем сего заведения. Слушай, почему бы тебе самому не слетать в Париж? Шереметьево – рукой подать от Ложкина, время в пути три часа с минутами, есть рейс в семь двадцать пять утра, обратно можно сесть на тот, что приземляется в Москве в двадцать три сорок пять. Тебе даже гостиница не понадобится.
– Издеваешься, да? – возмутился Дегтярев. – У меня нет визы, командировку за границу у начальника не выпрошу, и я не говорю по-французски. А вот ты обладаешь всем необходимым. Дашенька, дорогая, ты большая умница, все живенько выяснишь, без тебя, солнышко, я не справлюсь. Если б Жорж не ушел в отставку и не улетел на эти чертовы острова, я бы мог… Хотя нет! Мне по рабочим вопросам с Перье без тебя не договориться.
Я молча слушала полковника. Наш с ним друг, комиссар полиции Жорж Перье [7], два года назад вышел по состоянию здоровья на пенсию, купил дом в теплой стране, живет теперь далеко от Парижа на океане и, кстати говоря, стал хорошо себя чувствовать. Ох, как Дегтяреву нужно, чтобы я смоталась в страну трех мушкетеров. Сейчас он меня называет «Дашенькой, Дашулечкой, солнышком».
– Ну, не даются мне иностранные языки! – воскликнул толстяк. – Они у меня в голове не укладываются.
Мне стало смешно, а полковник продолжал:
– Смотаешься за денек туда-сюда, если не успеешь, переночуешь дома. С Манюней пообщаешься, с Зайкой потреплешься, Хуча погладишь!
– Маша улетела по работе в Нью-Йорк, Зая с близнецами отправилась в Лондон, детей собираются учить в Англии, – остановила я приятеля. – Давай обсудим, что я получу, если помогу тебе?
– Все! – выпалил полковник.
– Да ну? – усомнилась я.
– Все, в разумных пределах, – быстро дал задний ход Александр Михайлович.
– Ладно, – милостиво согласилась я, – билеты в бизнес-класс всегда есть на любой рейс. Так и быть, помогу тебе. Теперь объясни, что мне надо сделать.
Магазин Поля Эвиара смахивал на мышиную норку. Но в крохотном помещении владелец ухитрился разместить кучу товаров. Стены были увешаны плюшевыми и картонными головами разных животных. Недавно в Европу пришла мода вешать в библиотеках и гостиницах имитации охотничьих трофеев. В витринах, стоявших в лавке, теснились магниты в виде круассанов, бутылок вина и тарелок сыра; пластмассовые кружки, кошельки, коробочки, записные книжки, косметички, перчатки, на стойках висели футболки, кепки, фартуки – все с надписями «Paris». Несколько китайских туристок в белых панамах, коротких брючках и сандалиях, надетых на серые носочки, с упоением рылись в большой корзине, из которой торчал флажок «2 евро». Я протиснулась между вертящимися стойками с открытками, подошла к кассе и улыбнулась худенькой рыжей женщине в ярко-зеленом платье:
– Бонжур, мадам!
Она окинула меня взглядом, поняла, что перед ней не туристка, и ответила:
– Бонжур, мадам.
– Простите, это дом семнадцать? – продолжила я.
– О да, – кивнула женщина. – Если ищете кабинет доктора Пасати, то надо повернуть за угол нашего магазина. К врачу вход с другой улицы, вечно все путают.
– Спасибо, мадам, я разыскиваю месье Эвиара, – уточнила я.
Лицо продавщицы вытянулось.
– Месье Поля Эвиара, – добавила я, – вроде он владелец этой торговой точки.
Небольшая дверка за спиной кассирши приоткрылась, появилась девочка лет тринадцати-четырнадцати.
– Мама! Роже разорвал мою тетрадь по математике!
– Я занята, Мари, и лучше вам с братом не скандалить, – поморщилась продавщица.
– Мне с ним что, целоваться? – возмутилась дочь. – Он первый начал! Вечно ты его защищаешь! Оооо! Блокнотики с кошками! Их вчера не было! Можно взять?
– Один! – предупредила мать. – Не больше!
Девочка начала перебирать товар, продавщица взглянула на меня.
– Месье Поль Эвиар, – повторила я, – мне очень надо с ним поговорить.
– Зачем вам Поль? – спросила кассирша.
– У меня есть для него сообщение, касающееся его жены Людмилы Бритвиной, – ответила я.
Хозяйка начала аккуратно складывать разбросанные около кассы мелочи.
– О мадам! Тут какая-то ошибка, супруга Поля перед вами.
– Правда? – удивилась я. – Но по документам месье Эвиар пять лет назад оформил брак с москвичкой Людмилой Бритвиной. Это совершенно точно.
– Нет-нет, – возразила хозяйка магазинчика, – мы живем вместе почти двадцать лет, познакомились школьниками и с тех пор не расставались.
Девочка перестала копошиться в блокнотах, приоткрыла рот и уставилась на мать.
– Невероятно, – пробормотала я, – но в документах в качестве мужа у Людмилы Бритвиной указан Поль Эвиар! Мне нужно срочно побеседовать с ним.
– Его нет в Париже, – твердо ответила женщина. – Он в деревне, дом ремонтирует, должен вернуться после десятого сентября. Загляните сюда одиннадцатого.
– Мама, Мари сломала мой ноутбук, – пожаловался симпатичный юноша, высовываясь из маленькой дверцы.
– Замолчи, Роже, – велела мать.
– Он сам компьютер уронил! – возмутилась Мари. – А теперь меня обвиняет!
– Сейчас же уйдите наверх, – приказала мать.
– Почему? – надулась девочка.
– Вы оба не умеете себя вести, – вспыхнула мадам Эвиар и вырвала из рук дочери блокнот. – Все! Не мешайте. Господи! Не дети, а недоразумение. Вон у Виктора и Катрин, и у Симона в лавке помогают, а от тебя, Мари, одна докука.
5
Rue Saint-Andre-des-Arts.
6
Cour de la Commerсe Saint-Andre.
7
О том, как Даша познакомилась с Жоржем, написано в книге Дарьи Донцовой «Крутые наследнички», издательство «Эксмо».