Перси Джексон и последнее пророчество - Риордан Рик. Страница 38

Сатир рассказал мне о схватках, в которых они участвовали. Они в основном прикрывали те части города, где у нас не хватало полубогов. Адские гончие с помощью движения по теням появлялись за нашей передовой, а дриады и сатиры прогоняли их. В Гарлеме объявился молодой дракон, и, прежде чем монстра удалось победить, погибло с десяток лесных нимф.

В этот момент вошла Талия с двумя своими помощницами. Она мрачно кивнула мне, вышла на террасу проведать Аннабет, а потом вернулась. Она дослушала доклад Гроувера — подробности становились все мрачнее и мрачнее.

— Мы потеряли двадцать сатиров против нескольких великанов в Форт-Вашингтоне, — сказал он дрожащим голосом. — Почти половина из них — моя родня. В конечном счете речные духи утопили великанов, но…

Талия закинула на плечо лук.

— Перси, силы Кроноса концентрируются у всех мостов и туннелей. И Кронос там — не единственный титан. Одна из моих охотниц засекла этакую громадину в золотистых доспехах — он собирает армию на берегу Джерси. Я не знаю, кто он такой, но он излучает энергию, как это свойственно только богам или титанам.

Я вспомнил золотистого титана из моего сна — того, что превратился в языки пламени на горе Отрис.

— Ясно. А хорошие новости у тебя есть?

Талия пожала плечами.

— Мы перекрыли туннели метро, ведущие на Манхэттен. Там действуют мои лучшие следопыты. И еще. Похоже, враг готовит атаку к вечеру. Я думаю, что Луке… — она поправилась, — то есть Кроносу, нужно время, чтобы восстановиться после вчерашней схватки. Он все еще не освоился в своей новой форме. Он расходует слишком много энергии, замедляя время в городе.

Гроувер кивнул.

— К тому же большинство его воинов сильнее по ночам. Они вернутся с заходом солнца.

— Так, ясно. — Я постарался сосредоточиться. — От богов есть какие-нибудь новости?

Талия покачала головой.

— Я знаю, что госпожа Артемида появится здесь, если сможет. И Афина. Но пока Зевс приказал им держаться поблизости от него. Последнее, что я слышала: Тифон уничтожает долину реки Огайо. К полудню он должен добраться до Аппалачей.

— Так что у нас, — сказал я, — до его прибытия в лучшем случае два дня.

Джейк Мейсон откашлялся. Он стоял так тихо, что я почти забыл о его присутствии.

— Перси, еще кое-что, — сказал он. — Судя по тому, что Кронос появился на мосту Уильямсберг, он знал, что встретит тебя там. И он передислоцировал свои силы к самым слабым нашим местам. Не успели мы развернуться, как он изменил тактику. Он почти не предпринял никаких действий в туннеле Линкольна, где охотницы были сильны. Он направил свои силы в наши самые уязвимые точки, словно знал.

— Словно получал информацию изнутри, — кивнул я. — От своего шпиона.

— Какого шпиона? — спросила Талия.

Я рассказал ей о серебряном брелке, что показывал мне Кронос. Через него шпион связывался с титаном.

— Это плохо, очень плохо, — нахмурилась Талия.

— Это может быть кто угодно, — добавил Джейк. — Мы все присутствовали, когда Перси отдавал приказы.

— Но что же нам делать? — спросил Гроувер. — Обыскать всех полукровок и найти этот брелок в форме косы?

Они все смотрели на меня в ожидании решения. Даже если наше положение казалось безнадежным, я не мог показать им, как я близок к панике.

— Мы продолжим сражаться, — сказал я. — Мы не можем отвлекаться на этого шпиона. Если мы будем подозревать друг друга, то это не пойдет нам на пользу. Вы, ребята, здорово дрались прошлой ночью. Я не мог бы пожелать себе более отважной армии. Давайте установим время дежурств. Отдыхайте, пока есть возможность. У нас впереди долгая ночь.

Ребята согласно закивали. Каждый отправился заниматься своим делом — поспать, или поесть, или отремонтировать оружие.

— Тебе тоже нужно отдохнуть, Перси, — предложила Талия. — Мы тут подежурим. Пойди приляг. Нам нужно, чтобы к ночи ты был в хорошей форме.

Я не стал с ней спорить — нашел ближайшую спальню и грохнулся на кровать с пологом. Я думал, что слишком взвинчен и не смогу уснуть, но веки у меня почти сразу же сомкнулись.

Во сне я увидел Нико ди Анджело — он был один в саду Аида. Он только что выкопал ямку в одной из клумб Персефоны, и я подумал, что царице это ой как не понравится. Он налил в лунку вина из кубка и начал читать заклинание: «Пусть снова вкушают мертвые. Пусть они восстанут и примут это подношение. Мария ди Анджело, покажись!»

Собрался белый дымок, сформировалась человеческая фигура, но это была не мать Нико. Это была темноволосая девочка со смуглой кожей и в серебристых одеждах охотницы.

— Бьянка, — сказал Нико. — Но…

«Не вызывай нашу мать, Нико, — остерегла его девочка. — Она тот единственный дух, который тебе запрещено видеть».

— Почему? — спросил он. — Что скрывает наш отец?

«Боль, — ответила Бьянка. — И ненависть. Проклятие, которое восходит к великому пророчеству».

— Что ты хочешь этим сказать? Я должен знать.

«Это знание только причинит тебе боль. Помни, о чем я тебе сказала: роковая беда детей Аида — злопамятность».

— Я знаю, — ответил Нико. — Но я уже не тот, что прежде. Не нужно пытаться защитить меня, Бьянка.

«Брат, ты не понимаешь…»

Нико взмахнул рукой, рассеивая туман, и образ Бьянки исчез.

— Мария ди Анджело, — снова сказал он, — ответь мне.

Теперь появился другой образ. Явление это скорее напоминало сцену, а не одиночного призрака. В тумане я увидел Нико и Бьянку маленькими детьми, они играли в холле шикарного отеля, гонялись друг за дружкой среди мраморных колонн.

На диване неподалеку сидела женщина в черном платье, перчатках и черной шляпке с вуалью — так одевались кинозвезды в фильмах сороковых годов. У нее были улыбка Бьянки и глаза Нико.

В кресле рядом с ней сидел крупный холеный джентльмен в костюме из ткани в тонкую полоску. С изумлением я вдруг понял, что это Аид. Он наклонялся к женщине, что-то говорил ей и отчаянно при этом жестикулировал.

— Прошу тебя, моя дорогая, — сказал он. — Ты должна отправиться в подземное царство. Мне безразлично, что там скажет Персефона. Там ты будешь в безопасности.

— Нет, любовь моя. — Она говорила с итальянским акцентом. — Чтобы наши дети росли в Царстве мертвых? Я на это никогда не пойду.

— Мария, послушай меня. Из-за войны в Европе другие боги ополчились на меня. Было произнесено пророчество. Моим детям угрожает опасность. Посейдон и Зевс втянули меня в их соглашение. Теперь никто из нас больше не сможет иметь детей-полукровок.

— Но у тебя уже есть Нико и Бьянка. Что уж…

— Нет! Пророчество говорит о ребенке, которому исполняется шестнадцать. Зевс провозгласил, что дети, которые у меня уже есть, должны быть отданы в Лагерь полукровок для надлежащей подготовки, но мне известно, что это означает. В лучшем случае они будут под наблюдением, в заключении, их настроят против отца. Но еще вероятнее, он не станет рисковать. Он не позволит моим детям-полукровкам достичь шестнадцати лет. Он найдет способ их уничтожить, а я на такой риск пойти не могу!

— Certamente, [13]— сказала Мария. — Мы останемся вместе. Зевс просто un imbecille. [14]

Я не мог не восхититься ее мужеством. Аид тревожно обшарил взглядом потолок.

— Мария, пожалуйста, я тебе уже говорил: Зевс дал мне срок — на прошлой неделе я должен был отдать детей в этот лагерь. Его гнев будет ужасен. А вечно прятать тебя я не могу. Пока ты с детьми — ты тоже подвергаешься опасности.

Мария улыбнулась, и у меня опять мурашки побежали по коже от того, как она похожа на свою дочь.

— Ты ведь бог, любимый. Ты нас защитишь. Но я не возьму Нико и Бьянку в Царство мертвых.

Аид в отчаянии заломил руки.

— Тогда… тогда есть еще один вариант. Я знаю одно место в пустыне, где время не течет. Я мог бы отправить детей туда на некоторое время. Ради их безопасности. А мы могли бы остаться вместе. Я построю тебе золотой дворец у Стикса.