Дюна - Герберт Фрэнк Патрик. Страница 126

– Много, и еще столько, да полстолька, да четверть столька… – ответил Пауль рассеянно и обернулся к Чани. – Отыщи Корбу, скажи – Гурни предупреждает, что некоторым в команде контрабандистов верить нельзя.

Она снова посмотрела на Гурни, потом на Пауля, кивнула – и побежала вниз, прыгая с камня на камень с ловкостью газели.

– Это – твоя женщина. – Гурни не спрашивал.

– И мать моего первенца, – улыбнулся Пауль. – В Доме Атрейдес появился новый Лето.

Гурни только глаза раскрыл.

Пауль критически озирал суету вокруг. Южное небо затянуло бурой пеленой; время от времени налетали порывы ветра, закручивая пыльные карусели вокруг людей.

– Застегнись, – бросил Пауль, надевая маску и затягивая капюшон.

Гурни подчинился. Отличная все-таки вещь – эти фильтры… Через маску голос Пауля звучал глухо:

– Так кому из своих людей ты не доверяешь, Гурни?

– Да есть у меня там новички, – ответил Халлек. – Инопланетники… – Он на минуту замолчал, осознав вдруг, как легко назвал он их этим словом – «инопланетники».

– Ну-ну? – подбодрил Пауль.

– …Так вот, это не обычные искатели удачи, какие приходят к нам, – сказал Халлек. – Какие-то слишком… жесткие. Крепкие. Злые.

– Харконненские шпионы? – предположил Пауль.

– Нет, милорд. Я думаю, не на Харконненов они работают. По-моему, это люди Императора. Салусой Секундус от них несет, вот что…

Пауль метнул на него острый взгляд:

– Сардаукары?

Гурни пожал плечами:

– Возможно. Впрочем, они хорошо замаскированы.

Пауль кивнул. Как, однако, легко Гурни стал прежним верным вассалом Дома Атрейдес!.. Хотя нет… не совсем прежним. Арракис и его обломал.

Два фримена в затянутых капюшонах появились из-за разбитой скалы, стали подниматься по склону. Один из них нес на плече большой сверток.

– Где сейчас мои люди? – спросил Халлек.

– В безопасности, прямо под нами, – ответил Пауль. – Тут у нас пещера, называется Птичья. После бури решим, что с ними делать.

Сверху позвали:

– Муад'Диб!

Пауль повернулся на голос и увидел, что фримен-караульный машет рукой, подзывая его.

Гурни, изменившись в лице, уставился на Пауля:

– Так это ты – Муад'Диб?! Это ты – «неуловимый ветер песков»?!

– Ну да, так меня называют фримены, – подтвердил Пауль.

Гурни отвернулся. Его охватили недобрые предчувствия. Половина его людей легла в песках, остальные взяты в плен. До подозрительных новичков ему дела нет – но там есть и неплохие люди, даже друзья. Он чувствовал ответственность за них. «После бури решим, что с ними делать…» Пауль так и сказал. То есть Муад'Диб. Гурни вспомнил, что рассказывали про Муад'Диба, про этого их Лисан аль-Гаиба… велел заживо содрать кожу с захваченного харконненского офицера и натянуть ее на барабан… его окружают бойцы-смертники, федайкины, бросающиеся в бой с Песней Смерти на устах…

…которого зовут просто «Он»…

Два фримена поднялись наконец к ним и легко вскочили на уступ рядом с Паулем. Один из них, с совсем темным лицом, доложил:

– Все в порядке, Муад'Диб. Нам теперь тоже лучше спуститься в пещеру.

– Хорошо.

Гурни обратил внимание на тон темнолицего. Это был полуприказ-полупросьба. Видимо, это – Стилгар, еще один герой новых фрименских легенд.

Пауль взглянул на сверток в руках второго фримена:

– Что здесь, Корба?

Вместо него ответил Стилгар:

– Мы нашли это в краулере. На нем инициалы твоего друга, а внутри него – балисет. А ты не раз рассказывал, какой искусный музыкант твой Гурни Халлек.

Гурни изучал лицо Стилгара, примечая бороду, немного выбившуюся из-под маски, ястребиный взгляд, тонкий нос.

– Твой товарищ умеет думать, мой господин… Спасибо, Стилгар.

Стилгар кивнул Корбе – тот передал сверток Халлеку – и сказал:

– Благодари своего господина герцога. Мы принимаем тебя только потому, что он за тебя.

Гурни принял сверток. Жесткие нотки в словах Стилгара озадачили его. Фримен вел себя почти вызывающе. Ревность? В самом деле, вот явился некий Гурни Халлек, знавший Пауля еще до Арракиса. В круг тех, старых, друзей Стилгару уже не войти никогда.

– Я хотел бы, чтобы вы двое стали друзьями, – произнес Пауль.

– Имя фримена Стилгара славится широко, – поклонился Гурни. – Почту за честь иметь среди друзей всякого, кто несет гибель Харконненам.

– Пожмешь ли ты руку моему другу Гурни Халлеку, Стилгар? – спросил Пауль.

Стилгар медленно протянул руку, стиснул мозолистую от рукояти меча ладонь Гурни.

– Немногие не знают имени Гурни Халлека, – улыбнулся он и отпустил руку. Затем обернулся к Паулю: – Сейчас ударит буря.

– Идем, – ответил Пауль.

Вслед за Стилгаром они двинулись через скалы по прихотливо изогнутой тропке, прорезанной в камне. Наконец они вышли в затененную нависающими скалами расщелину, откуда через низкий проход попали в пещеру. Фримены поспешно затянули за ними входной клапан. В свете плавающих ламп открывался широкий подземный зал с куполообразным потолком, приподнятой над полом платформой у одной из стен и ведущим с нее куда-то вглубь проходом.

Пауль вскочил на нее и повел Гурни прямо в этот проход. Остальные покинули первый зал через другой проход, прямо напротив. А Пауль и Гурни миновали комнату, которую можно было назвать прихожей, и из нее попали в следующую, со стенами, задрапированными темно-бордовой тканью.

– Тут мы сможем немного поговорить наедине, – сказал Пауль. – Фримены не будут нам…

В этот миг снаружи донеслись тревожные удары гонга, затем – крики и лязг оружия. Пауль метнулся наружу – через прихожую, к подиуму большого зала. Гурни, выхватив нож, кинулся за ним.

В пещере кипела схватка. На миг Пауль замер, оглядывая дерущихся, отличая бурнусы и бурки фрименов от одежд их противников. Выглядели они вполне обычно для контрабандистов – но оборонялись, разбившись на тройки, спина к спине.

Такая манера боя – это просто-таки клеймо Императорских сардаукаров.

Один из федайкинов заметил Пауля, и боевой клич прогремел под сводами пещеры:

– Муад'Диб! Муад'Диб! Муад'Диб!

Но не только этот федайкин заметил Пауля. В юношу метнули тяжелый черный нож. Пауль уклонился – нож лязгнул о камень за его спиной. Кинув взгляд, через плечо, Пауль увидел, что Гурни подобрал нож.

К этому времени фримены уже заметно потеснили тройки сардаукаров.

Гурни показал Паулю на извив тончайшей желтой линии – имперский цвет, – на золотого увенчанного льва и фасетчатый глаз на яблоке рукояти.

Да, сомнений нет. Сардаукары.

Пауль выступил вперед, на край площадки. К этому моменту внизу осталось лишь трое сардаукаров, тела остальных и тела нескольких фрименов лежали на полу грудами окровавленного тряпья.

– Стойте! – крикнул Пауль. – Герцог Пауль Атрейдес приказывает вам остановиться!

Сражающиеся замерли в нерешительности.

– Вы, сардаукары! – обратился Пауль к уцелевшим противникам. – По чьему приказу угрожаете вы законному правителю планеты, правящему герцогу Арракийскому? – И тут же, видя, как стягивается кольцо фрименов вокруг сардаукаров: – Стоять, я сказал!

Один из окруженной тройки выпрямился.

– Кто сказал, что мы сардаукары? – спросил он.

– Вот этот нож! – Пауль взял у Гурни нож и высоко поднял его.

– Тогда кто подтвердит, что ты и есть правящий герцог? – настаивал боец.

Пауль обвел рукой своих федайкинов:

– Они. А кроме того, твой же Император даровал управление Арракисом Дому Атрейдес. Я – это Дом Атрейдес.

Сардаукар замолчал, беспокойно озираясь.

Пауль рассматривал его. Высокий, плосколицый, с белым шрамом на левой щеке. В его поведении сквозили ярость и смущение; но в нем видна была и та самая гордость, без которой любой сардаукар показался бы голым, – с нею же он выглядел бы одетым даже и без единой нитки на теле.

Пауль посмотрел на одного из командиров федайкинов.

– Корба, как случилось, что они сохранили оружие?