Дюна - Герберт Фрэнк Патрик. Страница 55
Барон покивал:
– Ах да. В самом деле. Теперь я вспомнил. Действительно, я обещал это. Собственно, именно так и удалось нам обойти имперское кондиционирование. Помнится, вы не могли вынести вида этой вашей Бене-Гессеритской ведьмы, корчащейся в болеусилителях Питера. Н-ну что же – барон Владимир Харконнен всегда держит свое слово. Я обещал, что избавлю ее от мучений и позволю тебе соединиться с ней. Да будет так! – Он махнул Питеру.
Синие глаза Питера остекленели. Его движение было совсем кошачьим – внезапным и плавным. Когтем сверкнул нож, вонзаясь в спину Юйэ.
Старик замер, вытянулся, не отрывая взгляда от лица барона.
– Вот ты и присоединишься к ней! – крикнул барон. Юйэ стоял пошатываясь. Губы его шевельнулись; он говорил очень четко и словно бы нараспев:
– Ты… думал… ты… по… бе… дил… меня… Ты… ду… мал, я… не… знал, что… я… купил… для… своей… Уанны.
Он упал. Не склонился, не обмяк, не осел. Упал, как падает срубленное дерево.
– Так присоединись к ней! – повторил барон. Но эти слова прозвучали как слабое эхо.
Слова и поведение Юйэ наполнили его дурными предчувствиями. Он резко переключил свое внимание на Питера, который как раз вытирал лезвие ножа куском ткани. Синие глаза светились удовлетворением.
«Вот, значит, как он убивает, когда делает это своими руками, – подумал барон. – Полезно знать такие вещи».
– Итак, он все-таки выдал нам герцога? – спросил барон.
– Да, милорд, разумеется, – ответил Питер.
– Ну так приведите его сюда!
Питер бросил взгляд на капитана гвардейцев – тот бросился выполнять приказ.
Барон опустил взгляд на тело Юйэ. Тело упало так, что казалось, оно не из костей и плоти, а из дуба.
– Никогда не верил предателям, – проговорил барон. – Даже и таким, которые превращены в предателей мной самим.
Он посмотрел в ночь за иллюминатором. Вся эта черная тишина снаружи принадлежала теперь ему, и он это знал. Артиллерия у Барьерной Стены уже замолчала: ставшие, ловушками норы были завалены, пойманные звери обречены. Неожиданно барона поразила мысль, что он не может представить ничего прекраснее этой абсолютной черной пустоты. Если только не считать белого на черном. Серебристо-белого на черном. Молочно-белого, как изысканный фарфор.
Но неуверенность не оставляла его.
Что хотел сказать этот старый дурак доктор? Он скорее всего понимал, что его ждет. Но что он имел в виду, говоря о поражении? «Ты думал, что победил меня…»
Что он имел в виду?
Ввели герцога Лето Атрейдеса. Его руки были скованы цепью, орлиное лицо в грязи. На груди мундира зияла дыра – кто-то вырвал нашитый герб. С пояса тоже свисали оторванные лоскуты – поясной щит срывали, не расстегнув ремешки на мундире. С мясом. Безумные, остекленевшие глаза.
– Н-н-нуу… – протянул барон. Он глубоко вдохнул и остановился в неуверенности. Понял, что заговорил слишком громко. Он так долго ждал этого мгновения – и вот оно утратило часть своей прелести!
Будь проклят чертов доктор – во веки веков!
– Я вижу, доброго нашего герцога накачали наркотиками, – заметил Питер. – Собственно, Юйэ так и поймал его – одурманил. – Питер повернулся к герцогу. – Это так, любезный герцог? Вы одурманены?
Голос шел откуда-то издалека. Лето чувствовал цепь на руках, ноющую боль в мышцах; чувствовал свои потрескавшиеся губы, горящие щеки, сухой вкус жажды во рту. Но звуки он слышал плохо – они доходили до него глухо, словно сквозь ватное одеяло. И он почти ничего не видел, только смутные тени.
– А что с мальчишкой? – спросил барон. – Есть новости?
Питер быстро облизнул губы.
– Ты что-то знаешь! – резко сказал барон. – Ну?
Питер посмотрел на начальника гвардейцев, снова на барона.
– Люди, которым дали это поручение, милорд, они… э-э… их… э… нашли.
– И они доложили, что все в порядке?
– Они мертвы, мой барон.
– Естественно! Но я спрашиваю…
– Их нашли мертвыми, милорд.
Лицо барона потемнело.
– А женщина и мальчишка?
– Никаких следов, милорд. Но там успел побывать песчаный червь – как раз когда происходил осмотр места происшествия… Быть может, все произошло именно так, как мы и хотели, – несчастный случай… вполне вероятно…
– Вероятности меня не устраивают, Питер. Ну а что насчет пропавшего топтера? Может ли это обстоятельство навести моего ментата на какие-нибудь мысли?
– В нем, несомненно, бежал кто-то из людей герцога. Убил нашего пилота и бежал.
– И кто же именно из людей герцога?
– Пилота убили очень чисто и тихо, милорд. Возможно, Хават. Или Халлек. Может быть, Айдахо. Или любой из других главных приближенных…
– Возможно, вероятно, может быть… – пробормотал барон и перевел взгляд на пошатывающегося, одурманенного герцога.
– Но мы владеем положением, милорд, – сказал Питер.
– Владеем?! А где тогда этот планетолог? Кинес?
– По крайней мере нам известно, где его искать. За ним уже послали наших людей, милорд.
– Не нравится мне что-то, как помогает нам этот слуга Императора, – пробормотал барон.
Ватное одеяло все еще окутывало герцога, глушило слова разговора. Но некоторые из этих слов прорывались в мозг герцога и словно вспыхивали там «Женщина и мальчишка… никаких следов». Значит, Пауль и Джессика спаслись! А участь Хавата, Халлека и Айдахо оставалась пока неизвестной. Значит, надежда еще есть…
– А где перстень с герцогской печатью? – требовательно спросил барон. – У него на пальце его нет!
– Сардаукар сказал, что герцог был без кольца, когда его взяли, милорд, – доложил капитан – стражи.
– Поторопился ты убить доктора, – пробурчал барон. – Это была ошибка. Ты должен был доложить мне об этом, Питер, А ты действовал слишком поспешно, и это может повредить нашему делу. «Вероятности!..» – передразнил он.
В мозгу герцога билась одна мысль: Пауль и Джессика спаслись!.. И что-то еще. Да.
Сделка. Он почти… почти вспомнил…
Зуб!
Теперь он точно вспомнил часть этой сделки: капсула ядовитого газа, скрытая в искусственном зубе.
Кто-то велел ему помнить про зуб. Зуб… зуб был у него во рту. Он ощупал его языком. Все, что он должен сделать, – сильно надавить на него другим зубом…
Но еще рано!
Этот «кто-то» велел ждать, пока он не окажется со всем рядом с бароном. Но – кто?.. Он не мог вспомнить.
– Долго он еще будет в таком состоянии? – осведомился барон.
– Возможно, еще час, милорд.
– «Возможно», – передразнил барон и вновь отвернулся к темноте за стеклом. – Ладно. Я проголодался.
«Это барон, – думал Лето, – вот эта расплывчатая серая тень». Тень двигалась вперед и назад, качалась вместе с комнатой, которая сжималась и расширялась, становилась то светлее, то темнее, окутывалась мраком, и вновь свет заливал ее.
Время стало для герцога каким-то слоистым. Он всплывал через эти слои…
«Я должен подождать».
Стол. Тут стоял стол – его Лето видел отчетливо. И огромный, жирный человек на дальнем конце стола. И остатки трапезы перед ним. А сам Лето, оказывается, сидел напротив. Он ощутил кресло, цепи, ремни, привязывавшие к креслу его гудящее, онемевшее тело. Он понял, что прошло сколько-то времени – но сколько?
– Похоже, он приходит в себя, мой барон.
Шелковый голос. Это Питер.
– Вижу, Питер.
Гулкий бас. А это барон.
Окружающее постепенно приобретало четкие формы. Кресло под ним стало более жестким. Туже стали ремни.
Теперь он и барона видел достаточно четко. Лето следил за движениями его рук: барон все время что-то трогал, ощупывал – край тарелки, ручку ложки, жирный палец скользил по складкам подбородка…
Лето следил за движущейся рукой как зачарованный.
– Сейчас вы можете слышать меня, герцог Лето, – обратился к нему барон. – Я знаю, что можете. Так вот. Мы хотим узнать у вас – где ваша наложница и прижитый с нею ребенок?
Лето не пропускал ничего в его словах, но слова барона были для него огромным облегчением. Значит, это правда – им не удалось схватить Пауля и Джессику.