Барраяр - Буджолд Лоис Макмастер. Страница 46

Они перевалили за кряж и заскользили вниз по склону, который чуть не прикончил ее по пути сюда, когда она висела на стремени у Розы. Отшагав почти пять километров вдоль дороги, Ботари вдруг резко остановился на заросшей кустарником каменистой поляне:

– Ш-ш! Миледи, слышите?

Голоса. Мужские голоса, странно глухие. Корделия всмотрелась в темноту, но ничего не увидела – ни огней, ни силуэтов, вообще никакого движения. Они притаились у дороги и замерли.

Через несколько минут Ботари отполз в сторону и прислушался, наклонив голову к земле. Выждав, Корделия и Грегор осторожно поползли следом. Ботари присел на корточки возле скалы и жестом подозвал их поближе.

– Здесь проходит тоннель, – шепотом объяснил он. – Слушайте.

Теперь голоса слышались яснее – отрывистые, раздраженные реплики, прерываемые проклятиями на двух или трех языках.

– Дьявольщина, я же знаю, что мы повернули налево у третьей развилки.

– То была не третья, а четвертая.

– Мы опять пересекли речку.

– Это была не та сучья речка, morons!

– Merde. Perdu!

– Лейтенант, вы идиот!

– Вы забываетесь, капрал!

– Люминофора на час не хватит. Видите – уже бледнеет.

– Так не тряси его, идиот, когда он горит ярче, он быстрее сгорает!

– Дай-ка мне…

В темноте блеснули зубы Ботари. Первая настоящая улыбка, которую Корделия увидела на его лице за последние месяцы. Он молча отдал ей честь. Беглецы бесшумно отошли в холодную дендарийскую ночь.

Вернувшись на дорогу, сержант глубоко вздохнул.

– Эх, будь у меня граната, чтобы швырнуть в эту щель! Поисковые группы обстреливали бы друг друга до следующей недели.

Глава 13

После четырехчасового пути по ночной дороге из темноты вдруг вынырнула знакомая черно-белая лошадка. Не узнать мешковатую фигуру и помятую шляпу почтальона было невозможно.

– Ботари! – выдохнул Кли. – Живы! Благодарение Богу!

В голосе Ботари совсем не было энтузиазма:

– Что с вами стряслось, майор?

– На одном хуторе я чуть было не угодил прямо в лапы к людям Фордариана. Они обходят все дома, один за другим. И накачивают всех встречных суперпентоталом. Видать, завозят его целыми бочками.

– Мы ждали вас прошлой ночью, – сказала Корделия, стараясь, чтобы ее голос звучал не слишком возмущенно.

Кли устало кивнул ей.

– Я бы приехал, если бы не этот чертов отряд. Я не мог допустить, чтобы они меня допросили. И потратил сутки, чтобы оторваться от них. Послал за вами мужа моей племянницы, но когда он сегодня утром добрался до моего жилья, там уже было полно мятежников. Я уж думал, все потеряно. Но когда узнал, что они и к ночи оттуда не ушли, то немного ободрился. Ведь не стали бы они продолжать поиски, если б захватили вас. И я решил, что надо все-таки мне самому рискнуть, авось удастся что-нибудь выведать. Но встретить вас я даже не надеялся!

Кли повернул лошадь, направив ее вниз по дороге.

– Ну-ка, сержант, давайте мне мальчика.

– Мальчика я сам понесу. А вам лучше подвезти миледи. Она совсем выдохлась.

Это было истинной правдой – Корделия настолько измучилась, что охотно подошла к пегой лошадке и с помощью мужчин взгромоздилась на ее теплый круп. Они тронулись, и Корделия судорожно уцепилась за куртку почтальона.

– Расскажите, как все было, – в свою очередь попросил Кли.

Корделия предоставила сержанту вкратце (шагая с Грегором на закорках, он мог говорить только очень коротко) поведать об их приключениях. Когда он дошел до подслушанной ими перепалки, Кли расхохотался, но тут же оборвал смех и прижал палец к губам.

– Они оттуда еще несколько недель не выберутся! Молодец, сержант!

– Это леди Форкосиган придумала.

– Ишь ты! – восхитился старик.

– И Эйрел, и его отец считали, что в сложившейся ситуации отвлекающие маневры будут особенно эффективны, – объяснила Корделия. – Насколько я поняла, силы у Фордариана ограничены.

– Вы правильно мыслите, миледи. Как солдат, – одобрительно заметил отставной майор.

Корделия в отчаянии наморщила лоб. Что за кошмарный комплимент! Меньше всего ей хотелось думать, как солдат, играть в их бредовые военные игры. Но это барраярское сумасшествие ужасно заразительно, особенно сейчас, когда война окружила их со всех сторон.

«Сколько еще мне удастся сохранить рассудок?»

Свернув на новую дорогу, Кли не останавливался еще два часа. В глубокой предрассветной тьме они вышли к какому-то приземистому строению. Жилье было такого же типа, что и хижина Кли, но побольше: бревенчатый сруб на несколько комнат, а к нему примыкают новые пристройки. В окне мерцал крошечный огонек – самодельная сальная свечка.

В дверях их встретила старуха в куртке, накинутой поверх ночной рубашки; ее седые волосы были заплетены в косу. Жестом она пригласила их войти. Старик – но помоложе Кли – отвел лошадь в сарай. Почтальон явно собрался уйти вместе с ним.

– Здесь не опасно? – ошеломленно спросила Корделия. «И где, собственно, мы находимся?»

Кли пожал плечами:

– Позавчера здесь уже был обыск. Прежде, чем я послал своего племянника. Ничего подозрительного не обнаружили.

Старуха недовольно хмыкнула, но в разговор не вступила.

– Они тут проверили еще не все хутора, – пояснил Кли, – так что по второму кругу пойдут не скоро. Я слышал, что еще не закончили обшаривать дно озера: доставили по воздуху массу приборов. Здесь не опаснее, чем в любом другом месте.

И он ушел присмотреть за лошадью.

Ботари уже снимал сапоги. Наверное, у него ноги в ужасном состоянии. Ее собственные ноги были стерты до крови, от тапочек почти ничего не осталось. А тряпичная обувка Грегора просто рассыпалась. Корделия еще никогда не чувствовала себя настолько усталой, хоть ей приходилось совершать переходы и подлиннее. Казалось, оборванная беременность высосала из нее самую жизнь, передав другому. Она позволила отвести себя в дом, накормить хлебом с сыром и молоком и уложить спать в небольшой комнатке – ее на одну кровать, а Грегора на другую. Вопреки очевидности, она заставила себя поверить в безопасность нового убежища – так же, как барраярские дети верят, что в новогоднюю ночь к ним обязательно придет Дед Мороз.

На следующий день из леса появился оборванный парнишка на гнедой лошаденке – он ехал без седла, обходясь одной лишь веревочной уздечкой. Кли велел Корделии, Ботари и Грегору спрятаться. Он наградил паренька несколькими монетками, а Соня, престарелая племянница Кли, дала ему с собой сладких лепешек. Грегор с тоской подглядывал в окошко на уходящего мальчика.

– Дома мне сейчас показываться опасно, – объяснил почтальон Корделии. – Там, в районе пещер, уже три Фордариановы роты. – Какая-то мысль заставила его сипло захохотать. – А мальчик знает только, что старый почтовик заболел и ему нужна запасная лошадка.

– Но не стали же они допрашивать ребенка с суперпентоталом?!

– Почему не стали? Стали…

– Какие мерзавцы!

Видя ее возмущение, старик сочувственно скривил свои почерневшие от гамм-листьев губы:

– Если Фордариану не удастся захватить Грегора, его затея наверняка обречена. И он это знает. Потому и готов действовать любыми методами. – Он помолчал. – Вы бы радовались, что суперпентотал пришел на смену пыткам.

Муж племянницы помог Кли оседлать гнедую и пристегнуть мешки с почтой. Почтальон поправил шляпу и сел в седло.

– Если я не буду придерживаться расписания, генерал не сможет со мной связаться, – объяснил он. – Надо ехать, а то опоздаю. Но я вернусь. Вы с мальчиком старайтесь пореже выходить из дома, миледи.

Он тряхнул поводьями, и лошадь затрусила к облетевшим деревьям, быстро сливаясь с красно-коричневой местной растительностью.

Корделии было совсем не в тягость следовать полученному совету. Большую часть времени она проводила в постели. К ней вернулась та пугающая усталость, которую она испытывала после операции. Развлечься разговорами не удавалось – горцы были столь же немногословны, как Ботари. Боятся суперпентотала, решила Корделия. Чем меньше ты знаешь, тем меньше сможешь выболтать. Правда, старуха поглядывала на своих гостей с любопытством, но никаких вопросов, кроме «есть хотите?», не задавала.