Зона поражения - Орехов (Мельник) Василий. Страница 69

Итак, пока мясо сохнет, берем большую сковороду и наливаем в нее полстакана растительного масла. Ставим сковороду на огонь. Берем мясо, делим на куски для стейка и решительно срезаем с него всю пленку (она обычно идет вокруг куска этаким пояском). Именно – срезаем на хрен. Да, жалко. Да, мясо в Зоне – большая редкость. Но мы ведь собираемся есть стейк, верно? А не перемалывать жилы. В принципе, из обрезков получается нормальное мясо для гуляша или харчо, поэтому выкидывать мы ничего не собираемся. Пусть полежат в этой мисочке в холодильнике.

Масло должно быть раскаленным, огонь – больше среднего. Поначалу не соля и не перча, выкладываем на сковороду получившиеся куски мяса размером с мужскую ладонь. Шипит, шкворчит – ужас! Мы же потихоньку готовим специи. Тут уже на любителя. Лично я предпочитаю два варианта – мясо только перчим черным перцем, а после приготовления засыпаем мелко нарубленной зеленью, и попроще – заправляем стейк приправой из смеси перцев и едим с гарниром. Поскольку я сейчас главный, выбор за мной. Пусть будет второй вариант.

– У него операционная по последнему слову техники, – задумчиво произнес Камачо, которого я вместе с Донахью отрядил чистить картошку. – Такое оборудование не во всякой клинике Нью-Йорка встретишь. Как это ему удается?..

– Хорошая частная практика у Доктора, – хмыкнул я. – Богатые пациенты.

– Я предложил ассистировать ему, но он отказался, – сказал Альваро.

– Он привык работать один, – сказал я. – В Зоне трудно постоянно находить людей, способных ассистировать при медицинской операции. Вот отправить кого-нибудь на тот свет желающих хватает.

Аккуратненько приподнимаем мясо вилкой. Оно должно быть темно-коричневым с золотистым оттенком. Но не золотистым, если золотистое – значит, пусть пожарится еще пару минут. Посыпаем вторую сторону мяса приправой, сверху солью и переворачиваем. На минуту максимально добавляем огонь – чтобы прихватить корочкой вторую сторону, дабы корочка не дала вытечь мясному соку. Сразу же приправляем и солим первую сторону – шикарную, безумно вкусно пахнущую поджаристую корочку. Нужно успеть, пока она максимально горячая.

Все время внимательно следим за маслом. Если масло начинает пениться, значит, нужно срочно добавить огня, так как сок, выделяемый мясом, начинает кипеть. Это уже получается не жарка, а варка. Мясо должно жариться, а сок, выделяемый мясом, непременно должен оставаться внутри, за хрустящей корочкой. Лучше пусть огонь будет больше, чем меньше. В первом случае стейк получится чертовски кровавым, но вкусным, во втором же – сухим и нежевабельным.

Затем можно прикрутить огонь и идти откупоривать вино. Такой стейк нужно запивать красным сухим или полусухим вином. Опять же и для вывода радионуклидов из организма хорошо. Однако вина в кухне у Доктора я не нашел: если оно у него и было, то в баре, где-нибудь в глубине дома. Ладно, возвращаемся к плите, смотрим вторую сторону мяса. Она должна быть темно-коричневой, ни в коем случае не белой. Если белая – стейк испорчен. Можно попытаться спасти его, максимально увеличив огонь. Брызгаться будет нещадно, но мясо хотя бы можно будет есть. Если вторая сторона темно-коричневая, выключаем огонь и выкладываем мясо на тарелки. Оставлять в сковороде нельзя – сок вытечет.

Я знаю, конечно, что мясо для совсем правильного стейка нужно выдерживать при температуре плюс два минимум неделю, а жарить на слое раскаленной крупной соли. Но в наших условиях, тем более что приходилось действовать на скорую руку, обеспечить все это было нереально.

– Неудобно как-то, – сказал Донахью. – Он ведь на нас не рассчитывал. Может быть, поделиться с ним тушенкой?..

– Еще чего, – сказал я. – Обидится смертельно, и правильно сделает. Не смейте сомневаться в гостеприимстве Доктора. И кроме того, человек он занятой и вряд ли часто балует себя столь изысканной кухней. Будем считать это нашим маленьким вкладом в общее дело.

Хозяин дома управился с операцией за час с четвертью. Он вышел из операционной в зеленом халате, забрызганным кровью и чем-то ярко-фиолетовым. Я не стал спрашивать, что это такое фиолетовое: меньше знаешь – позже могила, как говорит один мультяшный страус. Быстро помыв руки и переодевшись в предбаннике операционной, Доктор пришел к нам в кухню и уселся во главе стола, который уже был сервирован нами в соответствии с предвкушаемым стейком.

– Можно подавать, – разрешил хозяин, с интересом втягивая ноздрями аппетитный дух, исходящий от плиты.

Съеденная на Янтарном озере тушенка только раздразнила аппетит, а после тяжелого марш-броска по пояс в холодной грязи ее все равно что и не было в желудках. Так что гостеприимство Доктора оказалось очень кстати. И только когда мы честно поделили сооруженный мной стейк, я осмелился задать вопрос, который плясал у меня на языке уже несколько минут:

– Ну, как он там?

Доктора всегда страшно раздражает, когда к нему пристают с дурацкими вопросами. Прямо как меня. Но сейчас он был в благодушном настроении.

– Все в порядке, – отмахнулся Доктор. – Почистил, зашил, будет жить. Только плохо и недолго, как и все остальные люди. – Он сурово сдвинул брови и сосредоточился на еде, так что я так и не сумел сообразить, следует ли как-нибудь отреагировать на его остроту, либо это никакая не острота и реагировать совсем не надо.

Некоторое время мы сосредоточенно жевали.

– Я наконец понял, почему вас называют сталкерами, – поведал Доктор после паузы.

– Почему же? – поинтересовался я.

– Потому что вы все время сталкиваетесь с неприятностями. А знаете, откуда вообще пошло слово «сталкер»?

– Нет.

– Был когда-то такой старый фильм режиссера Тарковского. По книге писателя Стругацкого.

– Поляки, что ли?

– Кажется, да. И вот там у них случилась аналогичная проблема. Взорвался реактор и образовалась Зона вроде нашей. И ребят, которые шастали по Зоне взад-вперед, называли сталкерами.

– А что это означает по-польски?

– Охотники, наверное. По-английски вроде так. В общем, кино имело такой бешеный успех, что ликвидаторов первого чернобыльского взрыва тоже стали называть сталкерами. А потом и тех, кто пришел им на смену.