Города красной ночи - Берроуз Уильям Сьюард. Страница 24

Я проснулся, встал, оделся и пошел на кухню готовить завтрак. На вкус он был отвратителен. Пришли фотографии и вопросник Эверсона, и я просмотрел их, пока пил кофе. Фотографии были весьма заурядными. Мальчик Эверсон выглядел типичным чистеньким американским мальчиком. Я недоумевал, почему он взялся за такой эзотерический предмет, как археология майя.

Вошел Джим и спросил, может ли он взять выходной. Он делает это время от времени, у него своя квартира в Ист-Виллидж. Когда он ушел, я сел и тщательно проштудировал дело Эверсона: парень находился в Мехико-Сити, вел какие-то исследования в библиотеке, готовясь поехать на раскопки на Юкатан. В своем последнем письме он писал, что через несколько дней уезжает в Прогресо и оттуда напишет.

Прошло две недели, и семья забеспокоилась. Они подождали еще неделю, затем связались с посольством США в Мехико-Сити. Какой-то человек съездил по его адресу, и хозяйка гостиницы сказала, что он упаковался и уехал почти три недели назад. Полицейская проверка гостиничной регистрации в Прогресо ничего не дала. К настоящему времени прошло уже около шести недель – и ни единой весточки.

Мне пришли в голову несколько возможностей: он мог отправиться на какие-нибудь другие раскопки. Почты в мексиканской провинции практически не существует. Возможно, там было не более двух-трех потерянных писем. Меня так и подмывало найти такое простое объяснение. У меня не было никакого особенного чувства по поводу этого дела, и я был уверен, что смогу определить местонахождение молодого Эверсона без особых трудностей. Я решил отключиться и сходить на порнофильм.

Фильм был ничего себе, как и вся порнуха вообще – красивые дети на экране – но я никак не мог понять, почему у них столько проблем с эякуляцией. И все эти выстрелы были поддельные. Каждый раз, когда парень кончал на какой-нибудь живот или задницу, он размазывал сперму повсюду, как тапиоку.

Я ушел на середине затянувшейся ебли и пошел по Третьей авеню к «Жестяному замку», чтобы там что-нибудь выпить.

У противоположного края стойки стоял какой-то хиппи с паршивой черной бородой. Я прямо-таки чуял в нем Марти – этот холодный седой запах путешественника во времени. Где-то я его видел раньше. Имя – Ховард Бенсон. Мелкий банчила, шмаль и кока, время от времени опиум. Живет где-то по соседству. Он встретился со мной взглядом, быстро допил и поспешил прочь.

Я дал ему несколько секунд форы и последовал за ним к многоквартирному дому на Грин-стрит. Я подождал снаружи, пока у него не зажегся свет, вскрыл замок наружной двери и вошел. У меня с собой был фоторобот Марти, нарисованный Джимом. Похоже на фото. Я собирался показать фоторобот этому Ховарду и сказать, что это – фотография подозреваемого в убийстве, и посмотреть, что я смогу из него вытянуть, взяв его на пушку.

Его лофт был за третьей дверью. Я стучал долго и громко. Ответа не было. Я чувствовал, что внутри кто-то есть.

– Полиция! – закричал я. – Открывайте дверь, или мы сломаем ее!

Ответа все не было. Что ж, это отгонит соседей от прихожих.

Вскрыть дверь заняло у меня около двух минут. Я зашел внутрь. И точно, внутри кто-то был. Ховард Бенсон лежал лицом вниз в луже крови. Орудие убийства тоже обнаружилось: окровавленный ежик для прочистки трубки, который был воткнут ему в затылок.

Я быстро огляделся вокруг. В углу была навалена мерзкая куча постельного белья, рядом с ней – телефон, какие-то инструменты, пыльные окна, рассохшийся паркет. Бенсон лежал перед открытым старинным сейфом. Мертвенный седой запах повис в воздухе этого лофта, как туман. Марти был здесь.

Вся эта сцена напоминала 1890-е годы. Я пригнулся и понюхал раскрытый сейф. Запах лихорадки – слабый, но несомненный. Я достал гвоздь. Он прилипал к стенкам сейфа. Стенки были намагничены. Голова Джерри побывала в этом сейфе.

Быстро-быстро я начертил круг вокруг сейфа, видя голову внутри него так отчетливо, как только мог. Я повторил слова и трижды тронул воображаемую голову амулетом, который дал мне Димитри. По руке пробежала судорога.

Полчаса спустя я сидел в офисе О’Брайена. Его босс, капитан Грэйвуд, тоже был там. Грэйвуд был длинным белокурым мужчиной с толстыми очками и ничего не выражающим лицом.

– Вам, значит, нужна история целиком?

– В этом-то все дело.

Я рассказал им почти все, что я знал о Марти, и показал картинку. Я рассказал им, как Димитри нашел тело, и историю Адама Норта. Лицо капитана Грэйвуда ни разу не изменилось. Раз или два О’Брайен обернулся к своему брату, священнику. Когда я закончил, он глубоко вздохнул.

– Да, дела, Клем. У нас бывали подобные случаи… да и похуже тоже: пытки, кастрация… дела, которые не попадают в газеты и не доходят до суда.

Капитан Грэйвуд сказал:

– Итак, по вашей теории голову привезли сюда в качестве потенциального магического объекта?

– Да.

– И вы убеждены, что голова была в этом сейфе?

– Да.

– А почему Вы думаете, что тело отправлено в Южную Америку?

– На этот вопрос я не могу дать ответа.

– Эквадор – страна охотников за головами, не так ли?

– Да.

– Логично будет предположить, что кто-то планировал воссоединить голову с телом в Южной Америке.

– Я тоже так думаю.

– Вы не рассказали нам всего.

– Я рассказал вам то, что знаю.

– Этот Марти… люди Димитри ни разу его не видели?

– Нет.

– Но вы могли его видеть?

– Да.

– Мы не можем арестовать привидение, – сказал О’Брайен.

– Но если он мог сделаться настолько материальным, что вышибить кое-кому мозги ежиком для прочистки трубки, почему бы вам бы не попробовать? Дело только в том, чтобы оказаться на нужном месте в нужное время.

Даже тараканы

В баре «Кукарача», где Кики работал официантом, на автомате играла «Ля Кукарача» [ 9]. Это подвальный ресторанчик с маленьким баром и несколькими столиками. Было одиннадцать часов вечера, и бар был пуст. Я не видел Кики с тех пор, как расспрашивал его по поводу дела Грина. Очень симпатичный, в поношенном обеденном жакете, он облокотился на стойку, болтая с официанткой. По выходным она исполняет стриптиз в богатых кварталах, и на это стоит посмотреть.

Я пожал Кики руку, заказал себе «маргариту» и сел. Словно по сценарию, по столу пополз таракан. Когда Кики принес мне «маргариту», я указал на таракана и сказал:

– Этот-то достает себе марихуану, и достает стабильно.

– Si, – сказал Кики рассеянно и смахнул таракана полотенцем.

Я огляделся по сторонам и увидел, что у двери сидит еще один посетитель. Я не заметил его, когда входил. Он сидел в одиночестве и читал книгу под названием «Разреженный воздух» про сверхсекретный военно-морской проект, когда линкор и вся его команда растворились в воздухе. Предполагалось этим привести врага в замешательство; однако все подопытные моряки сошли с ума. Но люди из ЦРУ сделаны из более сурового материала, и они сочли этот проект современным и подходящим для того, чтобы «обнулиться», как они говорят в ответственные минуты.

На стене висела картина, изображавшая бой быков, и «Смерть тореадора». Ядовитые цвета навели меня на мысль о мышьяковой зелени и осыпающейся зеленой краске на стенах туалетов. Это большая картина, и она, должно быть, стоит немало денег, как деревянный индеец или «Последнее пристанище Кастера», которое компания «Анхейзер-Буш» обычно раздает своим клиентам. Я помню, как подростком меня очень возбуждали зеленые голые тела, расшвырянные повсюду жопами кверху, и их скальпировали индейцы, а особенно история о человеке, который притворился мертвым, когда с него снимали скальп, и таким образом спасся.