Города красной ночи - Берроуз Уильям Сьюард. Страница 39

Мы часто работаем в губернаторской спальне голыми, рассматриваем карты всем телом, производя ритуальные совокупления перед картами, оживляя карты своей спермой. Основная карта называется Большая Картина, на ней показан все захваченные нами земли от Картахены на Атлантическом побережье до Жемчужных островов в Тихом океане и дальше на север, к пункту, находящемуся в ста милях к северу от Панама-Сити. Зеленые булавки, воткнутые в карту, обозначают города, занятые партизанами. Черные – это районы, которые занимают испанцы.

Ключ к Большой Картине – канцелярские книги… Мы записываем в канцелярские книги все сведения, что получаем от пленных.

Картахена. Расположение на карте. Черная булавка. Оценка мощности гарнизона: десять тысяч солдат. Сильные укрепления. Отражала многие нападения пиратов. Вывоз золота. Вооруженные до зубов конвоиры забирают отсюда золото. Санитарные условия хуже, чем в Панаме. Недавняя эпидемия желтой лихорадки.

В канцелярских книгах рассказывается не только о силе гарнизонов и перемещении кораблей, но и обо всей жизни врага: чем занимаются солдаты, чем занимаются офицеры, какую пищу едят, чем болеют, как они думают и каких действий можно от них ожидать. Похоже на изучение условий пари на скачках, чтобы найти фаворита. Но испанцы гораздо более предсказуемы, чем лошади, их содержание – пари с заранее известным результатом. Запертые в своей монументальной колониальной архитектуре, в своих фортах и галеонах, мундирах, золоте, портретах и религиозных процессиях, они, как громоздкие тяжело вооруженные рыцари, движутся к тому концу, который мы им предопределим.

Вдобавок к Большой Картине у нас есть более подробные карты меньшего масштаба, где указаны тайные склады оружия, фермы, принадлежащие партизанам, ручьи, колодцы и сведения о животных, водящихся в округе. По мере поступления сообщений зеленые булавки усеивают карту к северу, востоку и югу по Тихоокеанскому побережью. Весь юг Панамского перешейка уже в наших руках.

Мы изучаем карты, уделяя особое внимание Большой Картине. Что именно предпримут испанцы? Несомненно, будут отвечать в присущем им духе – тяжело, массивно и медленно, на манер своих галеонов. Они отправят галеоны из Картахены, чтобы высадить на восточном побережье отряды, которые затем двинутся на запад, к Панама-Сити. Они отправят галеоны из Лимы в Панамский залив, чтобы высадить отряды к северу и к югу от Панама-Сити, совершая то, что они наивно считают сокрушительным двойным обхватом.

На восточном морском фронте у нас есть все шансы на решающую победу. Здесь у нас есть «Сирена» и «Великий Белый», оба теперь оборудованы маневренными пушками со взрывающимися ядрами. Нет сомнения, что все британские и французские пираты и каперы Вест-Индии соберутся, как акулы, на запах картахенского золота. Наши Разрушители будут действовать вдоль берега, а сухопутные отряды партизан сделают высадку десанта невероятно дорогостоящей. Со стороны Тихого океана наши военно-морские силы незначительны – лишь несколько Разрушителей по соседству с Жемчужными островами. А значит, при приближении испанских галеонов нам нужно провести в Панама-Сити эвакуацию и дать испанцам высадить столько отрядов, сколько им будет угодно. На самом деле, чем больше они высадят, тем больше нам это на руку. Испанцы, уверенные в победе, двинутся тогда на север и на юг, положась на мощное подкрепление с востока.

Вернувшись в казармы, мы выстроили в шеренгу те пятнадцать человек, что пройдут партизанскую подготовку. Я изучаю все лица по очереди: Родригес, ястреболикий парень с живыми серыми глазами, очень смышленый, материал для высококлассного штабного офицера… Хуанито, маленький филиппинец, все время улыбается, хочет угодить… чтец-мулат Хосе, крепкое спокойное лицо, крепкие нервы в бою… Кики, получтец с монголоидным лицом и черными прямыми волосами, по кличке Эль Чино… Пако со своей наглой заискивающей улыбкой… Немо, стройный желтокожий юноша с торчащими передними зубами и грацией танцора… Нимун, занятный юноша древних кровей, наполовину негр, с рыжими волосами, бурыми веснушками и ничего не выражающим лицом – он похож на одного из первых рыжих мутантов из доисторических времен… Педро, красивый широколицый парень с высокими скулами и гладким смуглым лицом. Остальные не столь заметны: деревенские лица, крестьяне, они пошли служить, чтобы избежать вопиющей нищеты.

– Вас отобрали, чтобы сделать из вас партизан. Ваша учеба начинается завтра. В течение десяти дней обучения вам будут платить в пять раз больше, чем платили до сих пор. Как только вы присоединитесь к партизанам, ведущим бои, плата станет в десять раз выше, плюс равная доля с любой добычи. С сегодняшнего дня вы будете носить мундиры курсантов. После занятий можете делать всё, что заблагорассудится.

Ганс ходит туда-сюда, измеряя парней и записывая данные в блокнот. Он вручает список партизанам, которые затем возвращаются и вываливают на стол ворох обмундирования и сапог.

Мы велим парням раздеться и выкупаться.

Мальчики набирают воду из бака и поливают друг друга с обычными для этого жеребячьим весельем и забавами. Пако прокрадывается сзади Немо и делает вид, словно трахает его, выкатывает глаза, скалит зубы и всхрапывает, как лошадь. «Cabron!» – визжит Немо, отскакивает в сторону и выливает на голову Пако ведро воды.

Я – вечный наблюдатель, отделенный непреодолимой пропастью знания; я чувствую, как семя вызревает в крепких яйцах, как пульсируют задние проходы, пахнущие железным запахом секса, пота и слизи, наблюдаю за гибкими коричневыми телами в лучах заходящего солнца, страдая от муки развоплощенной похоти и неотвязной боли увядания.

Серебряные точки вскипают перед моими глазами. Я стою посреди пустого разрушенного внутреннего двора за сто лет от сегодняшнего дня, печальный призрачный гость в мертвом городе, где не пахнет ничем и никем.

Парни – дрожащие тени памяти, воскрешающей тела, давным-давно обратившиеся в пыль. Я зову, зову беззвучно, безъязыко, зову через столетия: «Пако… Хозелито… Энрике…»

Сценарий/Часть первая

Это на втором этаже. Латунная дощечка: «Блюм & Круп». Железная дверь. Звонок. Я звоню. Молодой еврей с ледяными глазами мгновенно отворяет дверь.

– Да-да? Вы клиент или продавец?

– Ни то, ни другое.

Я вручаю ему мою карточку. Он закрывает дверь и уходит. Он возвращается.

– Мистер Блюм и мистер Круп ждут вас.

Он вводит меня в офис, оформленный в наихудшем немецком вкусе: картины, изображающие юношей и девушек, которые плавают с лебедями в северных озерах, ковры мне по щиколотку. А там, за необъятным столом – Блюм и Круп. Водевильная парочка. Блюм – австрийский еврей, а Круп – пруссак.

Круп окостенело кланяется, не вставая.

– Круп фон Норденхольц.

Блюм суетится за своим столом.

– Присаживайтесь, мистер Снайд. Хозяин здесь я. Угощайтесь сигарой.

– Нет, спасибо.

– Ну, что ж, тогда мы хотя бы немножко повеселимся. Мы устроим оргию.

Он возвращается в свое кресло с другой стороны стола и сидит, смотрит на меня сквозь сигарный дым.

– А почему вы не пришли сюда раньше, герр Снайд? – спрашивает Круп холодным сухим тоном.

– Ох, знаете, в нашем деле нужно много работать ногами… – неопределенно говорю я.

– Ja, und Assenwerke. [ 38]

– Мы бы хотели, чтобы вы прекратили валять дурака и занялись настоящим делом, мистер Снайд.

– Мы – не благотворительная организация.

– Мы не финансируем еблю в жопу.

– Погодите, погодите-ка, Блюм и Круп. Я не был в курсе, что вы – мои клиенты.

Круп холодно хмыкает.

Блюм вынимает сигару изо рта и нацеливается окурком через стол мне в грудь.

– А кто, вы думали, платит вам миллион долларов?

– Зеленая сука, синтезированная из капустного кочана?

– Что ж, если вы мои клиенты, то что же именно я должен сделать?

Круп ржет, как циничная лошадь.