Манюня, юбилей Ба и прочие треволнения - Абгарян Наринэ Юрьевна. Страница 37

– Нсвй влс!

– М?

– Говорю спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Клятва – дело такое. Незаживное. Коль уж поклялся, обратной дороги тебе нет. Правда, имеется легкое послабление – если человек прикусывает кончик языка или сплетает пальцы, то клятва теряет силу. Ну, это такое заведомое мошенничество, на которое хоть раз в жизни идет каждый уважающий себя советский ребенок. А то мало ли, может, родители приперли тебя к стенке и требуют контрольную по русскому языку на пять написать! А как ты можешь написать ее на пять, если подлежащее с прямым дополнением путаешь? Вот и приходится выкручиваться – язык прикусывать, ноги скрещивать. Ну или пальцы сплетать. В общем – выживать наобум.

К сожалению, никаких душеспасительных манипуляций наша Каринка себе не позволила. Поэтому после обеда ходила задумчивая и даже мрачная. Гремела бронежилетом. Горько вздыхала. Пинала встречные дворовые камушки. Камушки, весело отскакивая от ее туфель, с громким стуком вписывались в железные двери гаражей. Каринка на каждый громкий стук вяло шмыгала носом. Страдала.

Мы с Манькой молча плелись следом. Придумывали шепотом утешительные слова и тут же отметали их. Они казались нам мелкими и неубедительными. Не изобрело человечество таких слов, которыми можно веско успокоить нашу решившую встать на путь исправления Каринку. Мне было искренне жаль сестру. Потому что быть прилежной девочкой не каждому дано. А уж ей – подавно.

Кто знает, чем бы закончилась история с Каринкиным исправлением, не вернись в тот день из Кисловодска Рубик. Может, моя сестра превратилась бы во вторую мать Терезу и ушла в святые угодники навсегда. И родители ходили бы грудь колесом и только и делали, что принимали поздравления за столь чудесное превращение своей термоядерной дочери в нежную маргаритку. Но, видимо, нашей семье были уготованы несколько иные, тернистые маршруты, поэтому провидение выслало нам не белокрылого ангела, а гонца в лице Маринки из тридцать восьмой.

Гонец Маринка выскочила из-за крайнего гаража с таким выражением тела, что сразу стало ясно – случилось нечто несусветное.

– Берегись! – крикнула она и ринулась выписывать зигзаги по двору.

Не успели мы толком удивиться такому странному поведению нашей подруги, как следом за ней из-за гаража вылетела большая автомобильная шина и, подпрыгивая на неровном асфальте, покатилась в нашу сторону. Мы отскочили к стене, пропуская ее. Шина благополучно просвистела мимо, проехала еще какое-то расстояние, запнулась о неровную крышку люка, отлетела в сторону и со всего размаха влепилась в тощую дверь деревянной подсобки. Дверь всхлипнула, но с честью выдержала удар.

– Видали? – заорала Маринка. – Это все он!

– Кто он? – мигом собралась Каринка.

– Рубик! Вернуться не успел, а уже достает! – Маринка притормозила возле нас, громко хрюкнула, повела челюстью и сердито плюнула. Плевок повел себя по-идиотски – вместо того чтобы выстрелить тугой струей, жалко подпрыгнул и повис на подбородке. Маринка задрала подол юбки и виновато протерла слюни.

– Это я забегалась, дышать трудно, вот и не получается нормально плюнуть, – объяснила она свое фиаско. – А еще Рубик! Гоняется за мной и шинами швыряется!

– Ябеда-корябеда! – раздалось за нашими спинами.

Мы обернулись на голос и оцепенели. В пяти метрах от нас, в окружении вредных мальчиков Сережи и Завена, стоял кровный враг нашей Каринки Рубик. За два месяца отсутствия враг очень изменился – резко вытянулся и сильно загорел. А еще похудел и обзавелся костляво-острыми локтями и коленками.

– Чего уставились? – крикнул Рубик и вразвалочку направился к шине.

– Достает меня! Ваще дурак! – забулькала Маринка.

– Слышь, ты, дурак! Ты чего это вернулся? – встала руки в боки Каринка.

– От дур-ры слышу, – беззлобно огрызнулся Рубик.

– Я сама видела, как их «Победа» во двор въезжала! – зачастила Маринка. – Тетя Лаура с дядей Хореном вещи наверх понесли, а этот не стал. Кинулся у меня шину отбирать!

– А откуда у тебя шина? – обернулась сестра к Маринке.

– Нашла! Во дворе девятиэтажки. Хорошая такая шина, хоть и дырявая. Ее выкинуть не успели, а я тут как тут. Сама до нашего двора волокла, через дорогу. Чуть под трактор не попала, но сдаваться не стала. Думала, мы с вами с горочки на ней прокатимся. А тут вернулся этот осел с ушами и отнял! И давай швыряться в меня!

Рубик Маринкину речь выслушал с удивительным хладнокровием. Даже на осла с ушами не отреагировал. Только коленку себе почесал. Громко так почесал, со значением.

– Все лето тренировался, – завел он разговор как бы сам с собой, – теперь умею на лопатки в два счета положить.

Сережа с Завеном гаденько захихикали.

– Жаль, каску не взяли, – шепнула я Маньке.

– Аха, – закручинилась она.

– И без каски справлюсь, – лязгнула бронежилетом Каринка.

Рубика лязг бронежилета сильно насторожил.

– А чего это у тебя в карманах?

– Это не в карманах. Это жилет такой. Военный.

– Рубик, тебе конец. – Манька обошла Каринку справа, обняла ее за плечо и выставила вперед ногу.

– Совсем конец! – Я обняла сестру за другое плечо и, сверяясь с Маней, симметрично выставила ногу.

Маринка какое-то время металась вокруг нас, потом пристроилась с моей стороны, привстала на цыпочки и облокотилась локтем о мое плечо:

– И шина наша!

– А вот фиг вам! – огрызнулся Рубик, поднял шину и прислонил ее к своей ноге.

– А вот фиг вам! – отозвались эхом Сережа с Завеном, обхватили за плечи Рубика и с вызовом уставились на нас.

– Спорим, что я всех вас поколочу? – дернул подбородком Рубик.

– Спорим, что у тебя ничего не получится? – мигом откликнулась Каринка.

– Спорим, что получится?

– Спорим. Только не здесь. А то взрослые вмешаются. Пойдем на стройку.

– Пойдем.

Мы двинулись в сторону недостроенной аптеки. Впереди, катя перед собой шину, шли мальчики, следом, приобняв друг друга за плечи, вышагивали девочки. Было щекотно в лопатках и страшно на душе, но виду мы не подавали.

– Вы, главное, не вмешивайтесь, – инструктировала нас шепотом Каринка. – Я сама с ними справлюсь.

– Одна против троих? – кручинилась я.

– Можно подумать!

Здание аптеки уже практически возвели – первый и второй этажи были полностью доделаны, и даже крышу местами перекрыли. Внутри крепко пахло сыростью и цементом, да и грязи было хоть отбавляй. Но зато здесь можно было вдоволь выяснять отношения – ни один взрослый бы не вмешался.

Сначала мы выбирали место для драки. После недолгих пререканий остановили свой выбор на втором этаже – там было чище, да и света больше, чем на первом.

– Тут я вас и поколочу, – хмыкнул Рубик.

– Это мы еще посмотрим, кто кого поколотит, – не осталась в долгу Каринка.

– Тебя первой и поколочу, спорим?

– А чего спорить, когда и так все с тобой ясно? – закатала рукава Каринка и подалась вперед. Рубик среагировал молниеносно – резко наклонился и толкнул ей под ноги шину. Мы успели брызнуть в стороны, сестра попыталась перепрыгнуть, но зацепилась ногой за край шины и с высоты своего немалого роста рухнула на бетонный пол.

– У-у-у-у-у-у, – затопала ногами Маринка, – запрещенный прием!

Мы с Манькой кинулись на Рубика. Манька бегала быстрее меня, поэтому добралась до него первой и попыталась вцепиться ему в волосы. Рубик резво увернулся и ударил ее локтем в правый бок. Манька всхлипнула и согнулась пополам. Меня он уложил метким ударом в живот. Я взвыла от боли, но не растерялась и, падая, крепко вцепилась ему в футболку. Удержаться на ногах он не смог и рухнул на меня. Я повторно взвыла, лягнула его пребольно ногой и попыталась отползти в сторону. Правда, тщетно – Завен блокировал мне пути к отступлению.

– Я сейчас тебе… – зарычала Манька, подлетела к Завену и ввинтилась головой ему в спину.

– Отцепись! – заорал Завен.

Тем временем Маринка ввязалась в рукопашную с Сережей – крепко зажмурившись и коротко взвизгивая, дубасила его по рукам.