Миг бесконечности. Том 2 - Батракова Наталья Николаевна. Страница 13
— Но ведь поехал с ней, а не домой. Н-да… Подставила она тебя, — сочувствующе вздохнул Анатолий. — А может, ну его? Может, и хорошо, что так все вышло? Катька твоя — как коза строптивая. Еще и с мужиком переспала тебе назло! Неужели простишь?
— Не знаю, — после долгой паузы ответил Проскурин. — Ничего теперь не знаю.
— А что? — уцепился за мысль друг. — Найдешь себе нормальную бабу, воспитаешь ее на свой манер, как я Вальку! Слова супротив не скажет! Ну как голова? Отпускает?
— Отпускает.
— Эх, сколько раз тебе твердил: нет лучше лекарства, чем опохмелка!
— Да иди ты! — скривился Виталик. — Знаешь ведь, я теперь неделю не смогу смотреть на спиртное!
— А ты и не смотри, можно с закрытыми глазами! — встав с дивана, хохотнул хозяин. — Все, жду внизу! Уж поесть-то тебе точно не помешает. И помозговать стоит, как нам вернуть твою жизнь в старое русло. Есть тут одна мысля: надо попробовать на нее через папаньку надавить.
— Хорошо, поговорим. Минут через десять спущусь, — согласился гость и устало прикрыл глаза.
…Когда-то на основании личного опыта Анатолий вывел собственную теорию амурных отношений. Согласно ей при наличии любовницы женатого мужчину подстерегают три опасности. Первая: можно незаметно потерять голову, прикипеть к объекту страсти и натворить глупостей. Вторая: прикипит сам объект, начнет строить далеко идущие планы и натворит еще больших глупостей. И третья: жена наконец узнает о любовнице.
Чтобы избежать всех передряг, по глубочайшему убеждению Замятина, следовало изначально соблюдать основные правила. Первое: любая связь должна быть недолгой. Второе: никогда не говорить любовнице плохо о жене, более того, не лишне периодически напоминать, что не намерен разрушать семью. Третье: тщательно соблюдать правила конспирации и гигиены, то есть страховаться от возможных болезней и от случайной беременности тоже. Четвертое: никогда не появляться вместе в людных местах, своевременно удалять звонки и СМСки. Пятое: в день предполагаемого свидания проявить особое внимание к жене, ненавязчиво поинтересоваться ее планами, в частности, где, как и с кем она собирается провести день грядущий. Шестое: со свидания постараться вернуться домой не поздно, желательно раньше супруги. При этом можно еще и «обидеться»: соскучился, мол, отложил дела, сорвался с работы, а дома ни жены, ни ужина. Короче, требовалось предусмотреть и исключить все случайности, которых в этом скользком деле было более чем достаточно. Здесь — как в здравоохранении: легче предупредить, чем потом лечить.
Слушая в первый раз циничные советы многоопытного друга, Виталик усмехался и пожимал плечами: эка невидаль! В себе-то он уверен и девушке уже объяснил, что не намерен ничего менять в своей жизни. А с Катей при ее вечной занятости и полном к нему доверии вообще никаких проблем не должно было возникнуть.
Тем не менее он старался придерживаться этих советов. И даже попытался расстаться с Анастасией Сергеевной. Серьезно готовился, можно сказать, речь отрепетировал, столик для ужина заказал в загородном ресторанчике, где вряд ли кто из знакомых мог их застукать. К слову, они частенько обедали вместе. В разных местах, конечно. Впрочем, Виталик особо не опасался, что кто-то их заметит: обедал с сотрудницей, обсуждал новый проект — на работе не хватает времени.
Девушка приняла его решение расстаться довольно стойко, без слез и истерик. И с аргументами не спорила: он желает сохранить семью, а ей надо искать мужа. Лишь попросила пока ее не увольнять, так как студентке сложно найти работу с гибким графиком. И в последний раз уделить внимание тоже попросила. Последний так последний — почему бы нет? Ключи в кармане, а Катя допоздна на какой-то презентации.
Назавтра Проскурин появился на работе лишь к обеду. Декабрь на носу, пора переобувать машины. Поэтому с утра он поехал к родителям в Смолевичи, забрал зимнюю резину, как порядочный муж отогнал на шиномонтаж сначала машину жены, затем свою.
Первое, что прямо с порога магазина бросилось ему в глаза, — Анастасия Сергеевна, мило ворковавшая с клиентом, в то время как должна была находиться на занятиях. Необычайно откровенный вырез на блузке, очередная то ли мини-юбка, то ли макси-пояс… И ноль внимания на шефа!!! Только «здрасте!» Никакой печали на лице, никакой скорби в глазах! Зато сколько желания подостлаться под этого типа, небрежно вертящего на пальце ключи от «Мерседеса»!
Впервые в жизни Виталик мгновенно возненавидел потенциального покупателя! Однако, ничем не выдав своих эмоций, он сухо поздоровался и через торговый зал проследовал в офис. Но не выдержал и через пятнадцать минут снова заглянул в торговый зал, где Кошкина уже вовсю кокетничала с другим потенциальным покупателем. Вальяжный, с иголочки одетый тип не мог отвести глаз от соблазнительного выреза на груди и от того, что вот-вот могло выглянуть из-под юбки. Настя же, словно специально, то грациозно изгибалась, то наклонялась, демонстрируя мужчине замысловатый узор напольной плитки на стенде, а заодно и все свои прелести.
И так до конца рабочего дня! Взбешенный Проскурин не мог не то что связно мыслить, а и слова произнести, не сорвавшись на крик. Так и не поняв, что за муха его укусила, работники быстренько разбежались по домам. Все, кроме Анастасии Сергеевны, любезно предложившей закрыть магазин и сдать на сигнализацию. Мол, сегодня она никуда не спешит. Вот тут уж Виталик не выдержал, выскочил из кабинета и выдал ей все, что накипело за день!
Но как же все-таки трогают мужиков льющиеся рекой женские слезы! Будто по живому режут!
Это сейчас он понимает, что, скорее всего, и потенциальные покупатели, и поведение девушки — все было заранее спланировано, продумано до мелочей. А тогда… Крик сменился растерянным «прости», извинения плавно перешли в поцелуи, поцелуи — в страстные объятия. Короче, прямо в кабинете, казалось бы, завершившийся роман возобновил свою жизнедеятельность и благополучно просуществовал еще ровно одиннадцать месяцев…
3
Десять дней, проведенных Катей в Москве, были наполнены невероятным количеством знакомств, передвижений и действий — этакое бесконечное движение. Несмотря на то что практически не оставалось времени для сна, она совершенно не ощущала усталости. Скорее, наоборот: впервые за последние два месяца чувствовала себя отдохнувшей.
Генка… Верный, терпеливый, всегда готовый прийти на помощь — поддержать, утешить, рассмешить, обогреть, уложить спать, даже спеть колыбельную! Эх, если бы можно было повернуть время вспять, пройти мимо той проклятой лаборантской, возможно, все сложилось бы иначе. Любила бы она Гену, а не Виталика, вышла бы за него замуж, и он сделал бы ее самой счастливой женщиной на свете.
Вот только снова это вездесущее «бы»…
Вессенберг был ее первой любовью…
Все развивалось по известному студенческому сценарию: первый курс, первый колхоз, первая совместная вечеринка вдали от глаз сопровождавшего группу сотрудника университета. Староста группы Катя Евсеева делала все, пусть и не вписывающееся в рамки советских правил, лишь бы сплотить вверенный ей коллектив. Да и группа подобралась еще та: сплошь остряки да балагуры. Ночные посиделки, песни под гитару, бесконечные праздники — как настоящие, так и придуманные. И самое любопытное: весь первый семестр она и не подозревала, что один из весельчаков и прогульщиков — долговязый, белобрысый студент Генрих Вессенберг — и спокойный пухленький мальчик Гена из далеких детских воспоминаний — один и тот же человек.
Выяснилось все случайно: после консультации перед первым экзаменом небольшой компанией они заглянули в кафетерий, и вдруг ее внимание привлекли завораживающие движения рук Вессенберга, затем в разговоре он упомянул Темиртау. Она в очередной раз задержала взгляд на его руках, в голове что-то переключилось…
Спустя полчаса, совершенно забыв о завтрашнем экзамене и вредной старухе — хозяйке съемной квартиры, где жила Катя, они восторженно обменивались обрывками детских воспоминаний, долго гуляли по вечернему городу. Романтические ежевечерние свидания и прогулки продолжались всю сессию: оба летали как на крыльях, готовились вместе к экзаменам, переживали, волновались друг за друга. К концу января Катя поняла, что влюбилась. Впервые в жизни, по-настоящему.