Вычеркнутые из жизни - Тармашев Сергей Сергеевич. Страница 60

— Что, не нравится? — победно воскликнул блогер. — Разумеется, меня надо срочно закрыть в психушку! И вместе со мной весь фонд «Неравнодушных»! Что бы некому стало рот открывать без разрешения! Кстати, все партнёры РАО «Ареал», абсолютно все, переводят в наш фонд крупные, а порой и весьма крупные суммы денег, это общеизвестно! Почти со всеми их руководителями я знаком лично! Не всех из них я могу назвать глубоко порядочными людьми, кто-то считает, что таким образом покупает себе индульгенцию, другие искренне верят в наше благое дело! Но и те, и другие признают, что на них оказывается давление со стороны, так сказать, административного ресурса третьих лиц! Это ведь ваших рук дело, не так ли? Признайтесь, правительство таким образом желает дискредитировать фонд «Неравнодушных»? Вы хотите представить нас своими марионетками! Так вот, господин член Совета Директоров, не выйдет, — он потряс рукой, обращаясь к камерам, — ничего у вас не выйдет! И если в первый раз, год назад, мы вернули партнёрам РАО все их пожертвования, то с тех пор собираем всё до копейки! И направляем на поиски способа излечения от Зависимости! У нас вся бухгалтерия абсолютно прозрачна, каждый желающий может ознакомиться, каждый! И мы регулярно, раз в квартал выкладываем в открытый доступ отчёты! За это полугодие, например, нами было направлено свыше ста тридцати миллионов долларов собранных денег на производство уникального оборудования, разработанного нобелевским лауреатом профессором Кугельштайном! По нашим заказам работают семь ведущих научных центров в Великобритании, Израиле и Швейцарии! Исследовательский институт при фонде «Неравнодушных» уже получил первую партию аппаратуры, в течение месяца мы ожидаем прибытия консультантов из клиники профессора Кугельштайна для проведения научных консультаций! В целом же объём направленных на обеспечение исследований средств за текущий год вчетверо ниже, чем средств, затребованных на решение этой же проблемы государственными научными институтами. Интересно, почему? Это вы тоже назовёте моей паранойей? Или, быть может, нобелевский лауреат Кугельштайн даёт нам неверные методики? Но, насколько я помню, вы сами проходите лечение в его клинике! А ведь стоимость одной операции три миллиона долларов! За чей счёт вы у него лечитесь? За чей счёт лечатся господа Белов и Лозинский?

— Генерал-лейтенант Белов и вице-премьер Лозинский являются официальными государственными лицами, если вдруг вы забыли, — чиновник вновь позволил себе насмешливую ухмылку. — Они проходят лечение за счёт государства, как и положено по закону. За меня платит РАО «Ареал», но это делается не оттого, что нам некуда деть деньги! Мы не можем оплатить операцию каждому, но кто-то должен делать массу дел, связанных с огромным количеством организационных вопросов. Совет Директоров втроём работает за три десятка человек! При этом я за всё время Зависимости прошёл через операцию профессора Кугельштайна всего второй раз, это было тем более важно, что Кугельштайн подготовил новую разработку, эта модификация сыворотки получена впервые и на людях не испытывалась. Я согласился быть добровольцем, несмотря на то что хорошо осведомлен об обстоятельствах смерти академика Линдера, которая случилась в аналогичных условиях, он тоже был первым пациентом, получившим новый препарат! Но я был готов пойти на риск ради общего дела! Эксперимент, к вашему сведению, прошёл неудачно! Вместо того чтобы увеличить срок свободы от Зависимости, этот вариант сыворотки уменьшил его вдвое! Профессор Кугельштайн вернётся к работе с прежним препаратом, а я вернусь в Ареал менее чем через двадцать шесть суток!

— Да вы, оказывается, герой! — лицо блогера приняло театрально-восхищённое выражение. — Рисковали жизнью ради всего Ареала! Это у вас в РАО явно недоработка! Разве нельзя было послать вместо себя кого-то ещё? Или в Сателлите никто не захотел становиться подопытным кроликом?! Так вы берите пример со своих старших товарищей! Наше правительство, собираясь рисковать жизнью людей, вообще не утруждает себя такой мелочью, как поинтересоваться их мнением или желаниями! Хотите горячий пример? Перед нашей встречей я пытался добиться от ГИБДД перекрытия подъездных путей к этому зданию. Хотел, чтобы движение было направлено в объезд, вы ведь носитель полтергейста, господин Прокопенко, и я старался свести к минимуму хотя бы поток автомобилей, что проезжают мимо! Мне, разумеется, отказали! И что мы имеем в результате? — Абрамов посмотрел куда-то вглубь студии: — Госпожа Володина! Принесите сводку на текущую минуту!

К креслу правозащитника подошла стройная привлекательная девушка с блокнотом в руках, и Прокопенко скосил глаза на изящные изгибы её тела, затянутые в строгий костюм. Эту особу он помнил хорошо, бывшая гимнастка, какая-то там чемпионка, работает у Абрамова в пресс-службе. Соблазнительная штучка, пожалуй, на неё стоит обратить более пристальное внимание.

— Пожалуйста, господин Прокопенко! Ознакомьтесь! — правозащитник забрал у девушки блокнот. — Со времени вашего прибытия к нам в офис в непосредственной близости от здания произошло уже четыре аварии! К счастью, обошлось без жертв, два человека доставлены в больницу с переломами руки и ноги соответственно, остальные отделались ушибами и от госпитализации отказались! Уверен, аварий было бы больше, да только улицы вокруг здания закончились! Там сейчас пробки до неб…

Пол под ногами подпрыгнул, освещение заморгало, и откуда-то снизу пришёл глухой грохочущий звук. Из соседнего со студией кабинета отчётливо донёсся звон разбивающегося оконного стекла. С улицы раздались многочисленные автомобильные гудки и невнятные крики испуганных людей. Блогер велел своей помощнице выяснить, в чём дело, и она заторопилась к выходу. Через несколько минут дверь в студию распахнулась, и внутрь вместе с ней вбежало несколько охранников. Один из них решительно подошёл к Абрамову.

— На втором этаже, в лаборатории экспериментальных препаратов, произошёл взрыв, — сообщил он, непроизвольно косясь на Прокопенко. — Из-за чего — непонятно, там никого не было, но огонь распространяется очень быстро, система пожаротушения не включается, предположительно, управляющая электроника вышла из строя. Правое крыло здания через пять минут будет отрезано от лестниц, лифты уже вырубились. Необходимо срочно покинуть здание, иначе рискуем попасть в огненную западню. Пожарные пытаются локализовать возгорание, дополнительные расчёты вызвали, но вокруг здания большие пробки, сколько они будут добираться, неизвестно.

— Мы же онлайн… — запоздало промямлил полуживой от страха режиссер, — прерывать трансляцию, Илья Михайлович?

— Что, страшно? — Прокопенко, убедившись, что камеры всё ещё направлены на него, посмотрел на перепуганного правозащитника и презрительно скривился. — А я предупреждал! Вот вы, господин Абрамов, оскорбили меня, обозвав героем. А ведь я тоже Зависимый и останусь им на всю жизнь! Вы сейчас дрожите от страха, а мы живём с этим каждую секунду! Там, в Ареале, все герои. Родина наградила меня Орденом Мужества не просто так! Я потерял семью в катастрофе, но продолжаю самоотверженно делать своё дело. А вы только и способны, что тявкать! — Он перевёл взгляд на режиссёра и сурово добавил: — Выключайте камеры и электроприборы! Проводка может замкнуть, будут жертвы!

Он откинулся на спинку кресла, всем своим видом демонстрируя полное самообладание и абсолютное спокойствие. Но в действительности Прокопенко был от спокойствия весьма далёк. Да где же охрана?! Панические мысли всё сильнее вспыхивали в его мозгу. А вдруг Белов решил не просто устроить шоу, но принести его в жертву?! Чиновник торопливо отогнал жуткие мысли. Не паниковать, главное, не паниковать, сейчас его спасут, уже скоро… Прокопенко почувствовал, как по спине потекли липкие капли холодного пота. Что же они медлят?! Спустя минуту в охваченную суетой студию вошли его охранники, и чиновник направился им навстречу, изо всех сил стараясь не спешить. Их старший заверил его, что всё под контролем, но легче чиновнику не стало. Из-за их опоздания он не успел покинуть студию первым, и теперь приходилось ждать, когда её покинет персонал Абрамова. Впрочем, долго дожидаться не пришлось, люди шарахались от Прокопенко, словно черти от ладана, и помещение опустело быстро. Последней выходила та самая девица, Володина, из пресс-службы «Неравнодушных». Прежде чем покинуть студию, она обвела её пристальным взглядом, убеждаясь, что ничего важного не было забыто впопыхах.