Север и Юг - Гаскелл Элизабет. Страница 6

? И поставите ноги в эту лужицу, как на королевскую подставку для ног! Кто живет в этих домиках?

? Они были построены поселенцами пятьдесят или шестьдесят лет назад. Один пустует — лесники собираются снести его сразу, как только старик, живущий в другом, умрет, бедняга! Посмотрите, вот и он, я должна подойти и поговорить с ним. Он так глух, что вы услышите все наши секреты.

Старик стоял на солнце перед своим домом с непокрытой головой, опираясь на палку. Его жесткие черты лица смягчились улыбкой, как только Маргарет подошла к нему и заговорила. Мистер Леннокс поспешно набросал две фигуры и пейзаж на заднем плане. Когда пришло время собираться, убирать воду и обрывки бумаги и представить друг другу свои наброски, Маргарет сразу поняла, что живописный вид коттеджей ни в малой мере его не заинтересовал. Она засмеялась и покраснела; мистер Леннокс внимательно наблюдал за сменой выражений ее лица.

? Я назову это коварством, ? сказала она. ? Я не думала, что вы нарисуете меня и старого Исаака, когда вы попросили меня расспросить его об истории этих коттеджей.

? Это было непреодолимо соблазнительно. Вы представить себе не можете, какое это было сильное искушение. Я едва ли смею сказать, насколько мне дорог этот набросок.

Он был не вполне уверен, слышала ли она последние его слова перед тем, как ушла к ручью мыть свою палитру. Она вернулась немного покрасневшей, но смотрела совершенно просто и бесхитростно. Он был рад этому, ибо слова сорвались с его губ неожиданно. Редкий случай для такого человека, как Генри Леннокс, который всегда заранее обдумывал свои действия.

Атмосфера в доме, когда они вернулись, была вполне мирной. Тучи на челе миссис Хейл рассеялись под благотворным влиянием созерцания пары карпов, весьма кстати подаренных соседом. Мистер Хейл вернулся с утренней прогулки и ожидал гостя прямо за калиткой ворот, ведущих в сад. Он выглядел весьма почтенным джентльменом, несмотря на потертое пальто и поношенную шляпу. Маргарет гордилась своим отцом. Она всегда испытывала чистую и нежную радость, видя, какое впечатление он производит на каждого незнакомца. Все же она заметила на лице отца следы какого-то необычного беспокойства, подавленного, но не рассеявшегося полностью.

Мистер Хейл попросил разрешения посмотреть их наброски.

? Я думаю, ты сделала эти оттенки на соломенной крыше слишком темными, разве нет? ? он возвратил Маргарет ее рисунок и протянул руку за рисунком мистера Леннокса, который замешкался на секунду, не более.

? Нет, папа! Я так не думаю. Молодило и заячья капуста стали такими темными из-за дождя. Разве не похоже, папа? ? возразила она, заглядывая через его плечо, так как он рассматривал фигуры на рисунке мистера Леннокса.

? Да, очень похоже. Твоя фигура и манера держать себя ? основные. А это просто скованный сутулостью из-за ревматизма спины старый бедный Исаак. А что это висит на ветке дерева? Не гнездо ли птицы?

? О нет, это моя шляпа. Я никогда не могу рисовать в шляпке, — моей голове становится слишком жарко. Интересно, могла бы я справиться с изображением человека? Здесь так много людей, которых я бы хотела нарисовать.

? Я бы сказал, что если захотите добиться сходства, то всегда его добьетесь, ? заметил мистер Леннокс. ? Я верю в силу желания. Думаю, что и мне удалось добиться сходства, когда я рисовал вас.

Мистер Хейл прошел в дом вперед них, так как Маргарет замешкалась, срывая несколько роз, которыми хотела украсить платье.

«Обычная лондонская девушка поняла бы намек, скрытый в моих словах, ? думал мистер Леннокс. ? Она поняла бы, проанализировав каждую реплику, что молодой человек сделал ей комплимент без всякой задней мысли. Но я не верю Маргарет».

? Постойте! ? воскликнул он. ? Позвольте мне помочь вам!

И он сорвал для нее несколько бархатных темно-красных роз, что росли высоко, а потом, разделив добытое, воткнул две себе в петлицу, а остальное отдал ей, довольной и счастливой.

Разговор за обедом протекал тихо и приятно. С обеих сторон было множество вопросов, которые нужно было задать. Обменялись самыми последними сведениями о путешествии миссис Шоу по Италии. Интересная беседа, простота образа жизни сельского священника и, прежде всего, соседство Маргарет, заставили мистера Леннокса забыть то небольшое чувство разочарования, которое возникло у него поначалу.

? Маргарет, дитя мое, может, ты соберешь нам несколько груш для десерта, ? попросил мистер Хейл, когда на столе появилось вино, перелитое из бутылки в графин, знаменуя одновременно роскошь и гостеприимство.

Мистер Хейл поторопился. Казалось, будто бы десерт является экспромтом и необычной вещью для сельского прихода. Если бы только мистер Хейл оглянулся назад, он бы увидел сухое печенье и мармелад, и все прочие угощения, ожидавшие своей очереди в привычном порядке на буфете. Но идея с грушами завладела умом мистера Хейла и не покидала его.

? Напротив южной стены есть несколько коричневых берэ, [4] которые стоят всех заграничных фруктов и варенья. Сбегай, Маргарет, сорви нам несколько.

? Я предлагаю всем нам перейти в сад и съесть их там, ? сказал мистер Леннокс. ? Нет ничего вкуснее, чем отведать хрустящую, сочную грушу, пахнущую солнцем. Самое худшее ? это осы, достаточно дерзкие, чтобы бороться за фрукт, даже в самый миг наслаждения.

Он поднялся, чтобы следовать за Маргарет, которая вышла в сад, и ждал только разрешения миссис Хейл. Она предпочла бы закончить обед в надлежащей манере, со всеми церемониями. Тем более что она и Диксон достали чашу для полоскания пальцев из кладовой нарочно, чтобы не сплоховать перед завсегдатаем дома вдовы генерала Шоу. Но мистер Хейл тоже встал, и миссис Хейл осталось только покориться.

? Я вооружусь ножом, ? сказал мистер Хейл.? Я уже не могу так просто есть фрукты, как вы. Я должен чистить и разделывать их на четвертинки, прежде чем насладиться ими.

Маргарет сделала тарелку для груш из свекольного листа, который превосходно оттенял их коричневое золото. Мистер Леннокс смотрел больше на нее, чем на груши. Но ее отец, склонный привередливо отбирать самые счастливые и совершенные мгновенья, украденные им у своего беспокойства, выбрал самый лакомый и зрелый фрукт и сел на садовую скамейку. Маргарет и мистер Леннокс прогуливались вдоль маленькой аллеи у южной стены, где пчелы еще жужжали и деловито работали в своих ульях.

? Какой совершенной жизнью вы здесь живете! Раньше я всегда довольно пренебрежительно относился к поэтам с их желаниями. «Мой дом ? хижина за холмом» или что-то в этом роде. Боюсь, что я был ничем не лучше любого другого уроженца Лондона. Зато теперь я чувствую, что двадцать лет усердного изучения законов были бы достойно вознаграждены одним годом такой превосходной безмятежной жизни, как эта. Такие небеса! Взгляните, какая темно-красная и янтарная листва, совершенно неподвижная! ? он указал на несколько больших лесных деревьев, загороженных садом, как будто гнездом.

? Лучше вспомните, что наши небеса не всегда такие голубые, как сейчас. У нас идет дождь, наша листва опадает и промокает, хотя, я думаю, Хелстон ? такое же совершенное место, как и любое другое в мире. Вспомните, как вы посмеивались надо мной и называли Хелстон — «деревня из сказки».

? Мне кажется, Маргарет, вы преувеличиваете.

? Возможно, это так. Только я знаю, мне бы понравилось разговаривать с вами о том, чем я заполняю время, а вы ? как бы мне назвать это ? говорили неуважительно о Хелстоне.

? Я никогда не сделаю этого снова,? сказал он с теплотой.

Они повернули за угол аллеи.

? Я бы мог почти желать, Маргарет…? он остановился и замешкался. Эта запинка была так необычна для юриста, что Маргарет взглянула на него в недоумении. Но через мгновение она не могла сказать, почему. Ей захотелось вернуться назад к матери и отцу, куда угодно подальше от него; она была уверена, что он собирается сказать что-то, на что она не знала, как ответить. В следующее мгновение ее гордость — опора во всех жизненных испытаниях — поборола внезапное волнение. Конечно, она могла ответить так, как нужно. Для нее было постыдной слабостью избегать его слов, как будто у нее не было сил ответить вежливо и с достоинством.