Некродуэт - Ефимов Алексей Алексеевич. Страница 26

Судя по допросам пленных пиратов, на островах были и другие вспомогательные базы, но они скорее использовались как перевалочные пункты или места для хранения не слишком важной добычи. Вся основная инфраструктура была сосредоточена здесь. Вслед за портовым районом следовал жилой — множество одинаковых бараков и простых домишек. Уж точно никакой роскоши и излишеств. Еще выше — небольшой «элитарный» пятачок: дома капитанов и их окружения. Вот они были каменными и даже прослеживались некоторые попытки построить их с шиком... Грубоватые, правда, попытки... Не слишком старательные. Вообще довольно странно... Рабов через пиратов проходит всегда достаточно, наверняка среди них попадаются и такие, кто хоть что-то смыслит в строительстве... Тут же было видно, что эти дома строили те, кто ручной труд презирает в принципе, то есть явно сами пираты — либо совсем полные неумехи, которые не догадываются, что камни лучше класть друг на друга плоскими сторонами и желательно подбирать их одинаковыми по размерам. Эти попытки построить жилье «как у аристократов» вызвали бы сердечный приступ у любого строителя, но, похоже, пиратскую элиту это устраивало.

А вот внутреннее убранство домов было существенно выше уровнем, чем даже у зажиточных столичных жителей. Часть предметов роскоши, регулярно проходящая через руки пиратов, прочно оседала в их домах, дабы скрасить серые будни тружеников «Веселого Роджера», точнее, «Голодного Спрута», под которым плавали местные корсары. Когда мои ребята вскрыли обитель местного «губернатора», павшего от снаряда каргазийского «скорпиона», внутри они обнаружили даже пресловутые ростовые вазы, не так давно расхваливаемые Шрамом. Прочие, более привычные моему пониманию атрибуты роскоши — золотые подсвечники, картины, гобелены, резная мебель и так далее — тоже имелись в изобилии. Поскольку хозяин всего этого давно кормил собою рыб, мои ребята посчитали это добро своими трофеями и бурно возликовали — они не рассчитывали на какую-либо особую добычу с тех пор, как поняли, что пираты отсюда сбежали. Я особо не обращал внимания на окружающую обстановку и уже углубился в планирование поисковой операции в глубь острова, когда ко мне подошел хихикающий Шрам.

У меня богатое воображение, но вот представить себе вечно угрюмого, ворчащего громилу Шрама хихикающим мне как-то не удавалось. Меня так поразило это зрелище, что я уставился на него с отпавшей челюстью.

— Босс, тут вам ребята хотят подарок сделать... В знак уважения, восхищения, и все в таком духе...

— Ну-ну... И что же эти ребята придумали, что вызвало у тебя такую реакцию... Полтонны конопли?

— Почти... Не, вы не подумайте, ребята от чистого сердца, серьезно...

— Шрам, ты сначала на себя в зеркало посмотри, а потом говори слово «серьезно»!

В это время из соседнего зала открылась дверь, и через нее внесли... здоровую ростовую каргазийскую вазу, расписанную сценами охоты... За моей спиной предательски захрюкал от еле сдерживаемого смеха Шрам.

— Слушай, шутник, ты мне скажи: а если я ее сейчас о твою голову разобью?

— Босс! — Шрам посмотрел на меня с укоризной, которая мигом сменила его хихикающее выражение лица. — Вы совсем ничего не понимаете! Во всем мире практически нет одинаковых каргазийских ваз, а уж ростовых — вообще единицы! Единственная известная мне пара стоит в тронном зале самого короля Каргазии. Да все коллекционеры и богачи мира слюной изойдут от зависти, если узнают, что кто-то сумел собрать вторую пару! Подозреваю, что вы — единственный человек в мире, что не в состоянии понять, каким богатством теперь обладаете!

— Шрам, но это же простая ваза, просто здоровая и тонкая! Ну чего в ней такого?

— Это же тончайший каргазийский фарфор! Она бесценна!

— Тогда забирай обе, если ты такой ценитель прекрасного! От моего заявления Шрам впал в глубочайший ступор.

— А... а куда я их поставлю? — спросил он севшим голосом. — У меня в комнате и места-то нет...

— А вот это уже твои проблемы! — злорадно припечатал я и спешно покинул пиратский особняк, нервно хихикая, как пять минут назад хихикал мой друг.

До наступления вечера мои ребята разбили вполне приличный лагерь и разместили сторожевые посты. Я решил, не дожидаясь утра, прошвырнуться в глубь острова в обличье оборотня. Заклинание трансформации я помнил хорошо, так что к тому моменту, как на небе появилась полная луна, я вошел в лес. Прошлый мой опыт изменения формы был достаточно успешным и закончился жуткой охотой на отряды вражеских диверсантов. В этот раз задача представлялась мне схожей. Тогда была зима, и я несся сквозь снежный лес. Сейчас было лето, но это было единственное отличие. Вновь лес в испуге притих, когда в него вошел неведомый монстр, вновь я летел сквозь густые заросли, пронизывая тьму обостренным зрением, улавливая любые шорохи острым слухом и чуя острым нюхом все вокруг.

Я легко нашел след пиратов. Его бы нашел и обычный человек, не сведущий в следопытстве. Пираты шли толпой, не разбирая дороги, и, судя по всему, тащили с собой кучу вещей. Я быстро пробежал по их следу, не забывая при этом о предосторожности и возможных ловушках.

Я обнаружил их убежище километрах в двадцати от города — почти с другой стороны острова. По большей части это были женщины и дети — семьи невернувшихся пиратов. Охрану несли старики и буквально несколько здоровых мужчин. Я восстановил СВОЙ человеческий облик и вошел в освещенный костром круг. Мое появление было встречено гробовым молчанием. Перепуганные женщины прижали к себе детей, старики теснее сжали древки своих копий, а молодые достали из ножен сабли. Мне хватило одного взгляда, чтобы они убрали свое оружие. Немного потоптавшись, ко мне вышел седой одноглазый старик — классический пират, зажившийся на свете несколько дольше, чем обычно живут представители этой профессии. Он встал прямо напротив меня и мужественно взглянул мне в лицо своим единственным глазом.

— Ну и что мне с вами делать? — Вопрос был риторическим и бесполезным.

— Мы в вашей власти, — произнес старик твердыми голосом.

— Это понятно, а вот дальше что? — Вопрос повис в воздухе. Я подошел к одному из костров и уселся. Старик молча присел напротив. Напряжение, висевшее в воздухе, немного спало. Я как-то не очень задумывался, что у пиратов должны быть семьи и что именно они являются постоянными жителями этого места. Они не виноваты в преступлениях своих отцов и мужей, а если отчасти и виноваты, то не мне их судить. Но и брать на себя ответственность за их дальнейшую жизнь мне совершенно не улыбалось.

— Вы сможете прожить в городе по нормальным законам?

— У нас совсем нет денег. Все, что были, забрали те, кто уплыл. Ну а вещи нам вряд ли кто-нибудь вернет... — Старик тяжело покачал головой. Он понял, что я намерен даровать им всем жизнь — подарок, на который они уже и не надеялись, и старался быть со мной предельно честным.

— Это единственная проблема?

— Да.

— Хорошо. Тогда жильем я вас обеспечу. Каргазийских ростовых ваз не обещаю, но крыша над головой будет. А вот работать все-таки придется.

— А вы думаете, мы тут дни напролет баклуши били и финики трескали? — Вопрос был задан весьма резко. Кажется, я обидел гордого пирата.

— Думаю, что за свою долгую жизнь вы били не только баклуши. Я не хочу карать вас за то, чего вы не делали, но это не значит, что я поощряю пиратство и готов закрыть на него глаза. Я задал вам вполне конкретный вопрос про жизнь — и получил на него уклончивый ответ про деньги. Думаю, можно не уточнять происхождение всех тех вещей, которыми забиты ваши лачуги. Я повторяю вопрос: вы сможете прожить в стране как законопослушные граждане этой страны, не нарушать ее законов и зарабатывать себе на жизнь законными методами, несмотря на то что это будут маленькие деньги?

— Сможем, не сомневайтесь. — Гордый старик сверкнул глазом. — У нас свой кодекс чести, и за жизнь мы умеем платить.

— Хорошо. Думаю, вам даже переезжать не придется — городу все равно понадобится обслуживание, так что новые профессии на новых местах осваивать не нужно. А вот клятву в верности я с вас всех все же возьму...