Поцелуй горца - Монинг Карен Мари. Страница 10

От Гвен не ускользнуло то, что вместо слова «лорд» он произнес архаичное «лэрд», но она решила не обращать на это внимания. Он, видимо, ожидал в ответ реверанса или девичьего обморока, но потакать его заносчивости она не собиралась. Похоже, за века правления Англии шотландцы так ничему и не научились. Вот этот, например, точно принадлежит к числу упрямых аристократов, до сих пор борющихся за независимость Шотландии и возможность расхаживать в своем килте с видом настоящего маленького короля. Он даже выражался чопорно, как в прошлых столетиях.

А еще он определенно был бабником. Обходительным, сексуальным и невероятно чувственным. И, скорее всего, был тупой как пень, потому что при таких развитых мышцах на мозг у организма не хватило бы сил.

— Мне пора возвращаться в гостиницу, — сообщила Гвен.

— Тебе не нужно возвращаться на постоялый двор. Ты можешь вольно расположиться в моем поместье, я прослежу, чтобы ты ни в чем не нуждалась. — Лэрд властно запустил руку в ее волосы, поглаживая затылок. — Мне нравится то, как ты носишь волосы. Это необычно, но так… чувственно.

Гвен ощетинилась и отбросила челку с глаз.

— Давай проясним кое-что, МакКелтар. Я не пойду к тебе домой. Не лягу с тобой в постель и не собираюсь тратить время на споры, ясно?

— Обещаю не дразнить тебя, когда ты изменишь свое решение, девушка.

— Оххх… Что бы ты там себе ни надумал, наглость не действует на меня как афродизиак.

Она почти не соврала. Одна только наглость не действовала, но конкретно вот этот наглый мужлан казался ей ходячим леденцом. Гвен была уверена, что стоит ей прикоснуться к нему губами — и они забудут о постоянной жажде другого прикосновения. Не то чтобы она считала, но курить ей хотелось уже десять дней, семь часов и сорок три минуты.

— Афро-ди-зи-ак, — медленно повторил лэрд, нахмурив брови. После небольшой паузы он заговорил снова: — А, греческий. Афродита и акос. Ты имела в виду любовное зелье?

— Что-то вроде того. — Как он может не знать такого простого слова?

Гвен подозрительно уставилась на него. Почему он разложил слово на греческие составляющие?

Друстан задорно улыбнулся ей, и она резко опустила глаза, с излишним вниманием разглядывая свои ногти. Этот мужчина был слишком сексуален. И стоял слишком близко.

Он снова запустил руки ей в волосы и осторожно потянул, заставляя взглянуть на него. Его серебристые глаза ярко блестели.

— Скажи мне, что ты не ощущаешь нарастающего между нами жара. Скажи, что не желаешь меня, Гвен Кэссиди.

Его взгляд требовал правдивого ответа. Гвен испуганно подумала, что шотландец может чувствовать ее желание так же отчетливо, как она чувствует его напряжение, так что ей осталось только отрицать, отрицать и отрицать.

— Я не хочу тебя, — насмешливо сказала она.

Ага, как же. Сексуальное напряжение между ними равнялось по силе Пятому Элементу.

Лэрд склонил голову. Темные брови приподнялись словно от удивления. Похоже, его заинтересовала ее внутренняя борьба.

— Когда ты наконец произнесешь правду, это будет прекрасно, маленькая англичанка. От этого я стану тверже камня, одни лишь слова, сорвавшиеся с твоих губ, возбудят меня, как ничто иное.

Гвен прекрасно понимала, что и без ее признаний у него нет никаких проблем с «твердостью». Запустив руки ей в волосы, шотландец прижал Гвен к стратегически верному месту, так что сомнений у нее не оставалось. Она с изумлением поняла, что вообще-то рассматривает возможность случайного секса с ним и пытается придумать, что такого плохого может случиться, если она поступит, как большинство ее знакомых, — прыгнет в постель к незнакомцу. Господи, он такой привлекательный! Она хотела узнать, что такое страсть, а когда он смотрел на нее так, как сейчас, Гвен чувствовала, что после первого же жаркого поцелуя это познание станет для нее Божественным откровением.

Но этот мужчина был чересчур упрям и прекрасен для кого бы то ни было, его дикая непредсказуемость слишком близко подходила к критической отметке — и Гвен знала, к чему это может привести. К хаосу. Нервный трепет в животе и нарастающее желание побуждали ее броситься в омут с головой, не задумываясь о последствиях.

Да, она хотела перевернуть свою жизнь и расстаться с девственностью, но теперь начала понимать, что изменить привычную манеру поведения не так просто, как казалось раньше. Думать о сексе с воображаемым незнакомцем — это одно, а оказаться голой в постели с тем, кого ты не знаешь, и перейти непосредственно к делу — совсем другое. Особенно когда воображаемый незнакомец сменяется живым человеком. Это сбивало с толку. А совершенно новые для нее ощущения просто пугали. Необъяснимо сильная реакция тела на этого незнакомца пугала Гвен не меньше.

Возможно, она могла бы переспать с ним в последний день своего тура. Он был бы не против. Она могла бы получить максимум удовольствия от чудесного (в этом она не сомневалась) секса, а потом улететь домой и никогда больше не встречаться со своим первым любовником. Перед отъездом из США Гвен купила презервативы, и они до сих пор смиренно ждали своего часа в ее рюкзаке…

Э-эй! Сумасшествие заразно? О чем она вообще думает?

Гвен помотала головой, чтобы прийти в себя.

— Пойдем, — сказал Друстан.

«Я бы с удовольствием, но ты слишком опасен», — со вздохом подумала она.

Друстан начал спускаться с горы. Поскольку шагал он в ту сторону, где располагалась гостиница, Гвен последовала за ним.

— Тебе не надо держать меня за руку, — запротестовала она. — Я не убегу.

В его глазах сверкнуло удивление, но руку он отпустил.

— Мне просто нравится держать тебя за руку. Но ты можешь пойти и рядом со мной.

— Рядом, и никак иначе, — пробормотала Гвен.

Если бы она шла сзади, это подстегнуло бы его самолюбие, а она сама любовалась бы его невероятным телом. Шагать впереди ей не хотелось, потому что пришлось бы постоянно ощущать на себе его взгляд. Идти рядом с шотландцем было разумнее всего.

Ей пришлось приноравливаться к его широкому шагу, но Гвен не собиралась жаловаться. Чем быстрей он будет идти, тем скорее она окажется в безопасности, в спокойной деревне. Гвен никогда бы не подумала, что будет так рада снова увидеть автобус с толпой престарелых туристов.

Задумавшись о том, как бы побыстрее и повежливее избавиться от своего нового знакомого, Гвен пропустила момент, когда он остановился, и по инерции прошагала еще несколько метров. Осознав это, она повернулась и нетерпеливо махнула рукой, предлагая ему догонять, но он этого не заметил. Глаза Друстана были прикованы к деревне.

— Пойдем! — крикнула девушка, но он ее, кажется, не услышал.

Гвен снова позвала, размахивая руками, чтобы привлечь его внимание, но мужчина не двигался и не сводил глаз с открывшегося перед ним вида.

«Ну и ладно, — решила она. — Самое время уйти. К тому же я его обогнала и у меня есть фора». Гвен помчалась вниз по склону. Она бежала так, словно спасала свою жизнь, и в какой-то момент ей стало смешно. Если бы этот человек хотел причинить ей зло, он бы уже это сделал. И все равно она не могла избавиться от ощущения, что за ее спиной на склоне осталась невероятная опасность — гораздо большая, чем может представлять незнакомец, — и что разумнее всего сбежать от этой опасности.

Еще несколько секунд бега — и словно ракета врезалась ей в спину. Потеряв равновесие, Гвен приземлилась на живот и заскользила по лиловому вереску, придавленная сверху телом горца. Он вскинул руки и прижал ее к земле.

— Я велел тебе не убегать от меня! — прорычал шотландец. — У тебя проблемы со слухом?

— Ну ты же остановился, — огрызнулась Гвен. — Я тебя звала. И — ой, черт, у меня теперь все болит!

Он не ответил, только немного приподнялся, чтобы дать ей возможность дышать, и Гвен поразилась перемене, которая произошла с ним. Она спиной чувствовала, как грохотало его сердце, дыхание стало прерывистым, а руки, на которые он опирался, дрожали.