Поцелуй горца - Монинг Карен Мари. Страница 3

Тридцать восемь пенсионеров в возрасте от шестидесяти двух до восьмидесяти девяти лет болтали, смеялись и с безграничным энтузиазмом встречали каждую новую деревню/паб/пивоварню. Гвен догадывалась, что по возвращении домой веселые старички начнут рассылать своим таким же пожилым, но менее удачливым друзьям открытки и рассказывать анекдоты. Интересно, будет ли среди историй о достопримечательностях рассказ о двадцатипятилетней девственнице, которая ехала с ними в одном автобусе? Девственнице, колючей, как дикобраз, и настолько глупой, что она решила бросить курить, отправившись в первый настоящий отпуск и одновременно пытаясь найти того, кто избавит ее от девственности?

Гвен вздохнула. Попутчики были милыми, но она ехала сюда не за этим. Ей хотелось страстного, умопомрачительного секса. Просто секса, дикого, грязного, жаркого, потного, после которого не остается лишних мыслей.

В последнее время ей хотелось того, чему она не могла подобрать названия, чего-то, не дававшего ей покоя во время просмотра «Десятого королевства» или ее любимой истории о непростой любви — «Леди-ястреб». Если бы мама Гвен, известный доктор физики Элизабет Кэссиди, была жива, она сказала бы дочери, что в той всего лишь проснулся генетически заложенный зов природы.

Гвен, следовавшая по стопам матери, изучала физику, занималась исследованиями в корпорации «Тритон», получила докторскую степень (все это — до того как Великое Восстание Против Судьбы забросило ее в страховую компанию). В дни, когда расчеты выплат по страховым обязательствам захлестывали ее с головой, Гвен задумывалась о том, что мама могла быть не права и не все в жизни можно объяснить генетической программой и научными методами…

Девушка отправила в рот подушечку жевательной резинки и уставилась в окно. В этом автобусе ей не найти своего черрипикера. В деревнях, попадавшихся на пути, тоже вряд ли представится такая возможность. Нужно что-то делать, и быстро, иначе она рискует вернуться домой в том же состоянии, в каком уезжала. Честно говоря, эта мысль пугала Гвен куда больше, чем перспектива соблазнять мужчину, которого она впервые видит.

Автобус резко затормозил, Гвен бросило вперед. Девушка ударилась губой о металлическую ручку на переднем сиденье. Бросив взбешенный взгляд на толстого водителя, Гвен задумалась о том, почему престарелые туристы ни разу не пострадали от резкой остановки. Может, они просто более осторожны, потому что помнят о своих хрупких костях? Или удобнее устраиваются на сиденьях? А может, они сговорились со старым толстым водителем? Гвен полезла в рюкзак за новым компакт-диском, прекрасно понимая, что нижняя губа опухнет от удара.

«Ну, может, мужчины найдут это привлекательным», — подумала она, выпячивая губу и покорно направляясь вслед за Бертом и Беатрис. Снаружи их поджидало прекрасное солнечное утро. Припухшие губы… Мужчины ведь на них ведутся, верно?

— Я не могу, Берт, — сказала Гвен, когда вежливый попутчик подхватил ее под руку, и добавила, извиняясь: — Мне нужно немного побыть в одиночестве.

— У тебя губа напухла, милая, — нахмурился Берт. — Разве ты не пристегивалась? Ты точно в порядке?

Гвен проигнорировала два первых вопроса.

— Я в порядке. Просто хочу немного пройтись и собраться с мыслями, — ответила она, стараясь не замечать внимательного взгляда Беатрис.

Последняя следила за Гвен с видом женщины, вырастившей не одну дочь. Беатрис уверенно подтолкнула Берта к лестнице отеля.

— Иди, Берти, — сказала она мужу. — А нам, девочкам, нужно немного пошептаться.

Когда Берт исчез за дверью старомодного отеля с соломенной крышей, Беатрис подвела Гвен к каменной скамейке и заставила сесть.

— Гвен Кэссиди, ты найдешь своего мужчину, — произнесла женщина.

Глаза Гвен расширились от удивления.

— Откуда вы знаете, что я его ищу?

Беатрис улыбнулась, от уголков васильковых глаз разбежались морщинки.

— Послушай старую Беатрис, милая: отбрось предрассудки. Если бы я в твоем возрасте выглядела, как ты, я бы трясла своей бом-бом везде, где только можно.

— Бом-бом? — Брови Гвен непроизвольно поползли вверх.

— Петунией, дорогая. Пышкой, попкой, задницей, — подмигнула ей Беатрис. — Отправляйся гулять и найди себе подходящего мужчину. И не позволяй нам, старикам, портить тебе отдых. Старые перечницы вроде нас тебе не компания. Тебе нужен молодой сногсшибательный парень, такой, который не только сшибет тебя с ног, но и не позволит сразу подняться.

— Но я не могу найти себе парня, Беатрис. — Гвен раздраженно фыркнула. — Вот уже несколько месяцев я ищу себе черрипикера…

— Черри… о! — Плечи Беатрис, обтянутые розовой пушистой кофточкой, затряслись от сдерживаемого смеха.

Гвен моргнула.

— О Господи… Как я вообще могла произнести это вслух?! Я просто… привыкла мысленно называть его черрипикером, потому что я наверняка самая старая из живущих ныне…

— Девственниц, — помогла ей Беатрис, снова рассмеявшись.

— Угу.

— Разве у такой красивой девушки нет парня, который остался дома?

Гвен вздохнула.

— За прошедшие шесть месяцев я встречалась с уймой парней… — Она запнулась.

Родители Гвен, довольно известные люди, возвращаясь с конференции в Гонконге, погибли в авиакатастрофе. С тех пор она превратилась в автомат для свиданий. Единственная родственница, бабушка по отцу, при всем желании не могла бы узнать Гвен. У бабушки была болезнь Альцгеймера. В последнее время Гвен чувствовала себя последней из могикан. Она словно бродила по миру в надежде найти место, которое сможет назвать своим домом.

— И? — напомнила о себе Беатрис.

— И я все еще девственница не потому, что стараюсь ею оставаться, — угрюмо ответила Гвен. — Я не могу найти мужчину, который бы мне понравился, и начинаю думать, что проблема во мне, а не в них. Может, я слишком многого от них жду. Может, стараюсь найти то, чего вообще не существует, — озвучила она свой тайный страх.

Вполне возможно, что большая любовь — всего лишь сказка. За последние несколько месяцев Гвен сотни раз целовалась и при этом ни разу не ощутила даже проблеска страсти. Да и между ее родителями наверняка не было страстной любви. Действительность наводила на мысль о том, что такая любовь существует лишь в кино и книгах.

— Ох, милая, не думай так! — воскликнула Беатрис. — Ты слишком молода и красива, чтобы терять надежду. И понятия не имеешь, когда на горизонте появится мистер Тот, Кто Нужно. Вот посмотри на меня, — добавила она с пренебрежительным смешком. — Старая, толстая, в рейтинге популярности у мужчин мое место — сразу за вдовами. Я много лет провела в одиночестве, а в одно прекрасное утро Берти солнышком вкатился в маленькое кафе на Элм-стрит, где я с подругами обычно завтракала по вторникам. Я тут же влюбилась по уши, и шансов справиться с этим у меня было не больше, чем у толстой леди из цирка — влезть в узенькие стринги. Я стала мечтательной, как девчонка, сделала прическу и… — Беатрис покраснела, — даже прикупила пару вещичек в магазине «Victoria's Secret».

Она понизила голос и подмигнула.

— Знаешь, когда на уме штучки-дрючки, респектабельные белые трусы и лифчики тебе уже не годятся. И ты вдруг оказываешься в магазине, где выбираешь себе розовое, сиреневое, лимонно-зеленое и прочее белье.

Гвен прочистила горло и заерзала на скамье, надеясь, что лифчик цвета лилии не очень выделяется под ее белым топом. Но Беатрис не обратила на это внимания, продолжая:

— И вот что я тебе скажу. Берти оказался совсем не таким, каким я представляла себе идеального мужчину. Я всегда думала, что люблю только простых, честных, работящих. И мне в страшном сне не могло присниться, что я свяжусь с таким опасным типом, как Берти. — Улыбка Беатрис стала нежной, мечтательной. — Он тридцать лет проработал в ЦРУ, прежде чем уйти в отставку. Тебе стоит послушать парочку его историй. Они пробирают до костей, честное слово.

Гвен вскрикнула:

— Берти служил в ЦРУ?! Душка Берти?