Бандит из Чертова Каньона - Берроуз Эдгар Райс. Страница 17

Диана и Колби поехали вперед. Бык и Пит надежно привязали тело Элиаса Хендерса к седлу. Маленький траурный кортеж медленно двинулся к лагерю.

Глава 7

ОТЪЕЗД УЭЙНРАЙТА

Через неделю после похорон Элиаса Хендерса во дворе ранчо «Застава Y» появилась коляска Уэйнрайтов. Отец и сын вылезли из нее и вошли в дом. Они обнаружили Диану в кабинете — она работала с книгами, которые вела для отца, выполняя обязанности бухгалтера в случае, если такового не было в штате. Сейчас как раз был такой случай.

Она приветствовала их вежливо, хотя и без всякой сердечности. Это была первая ее встреча с ними со времени смерти отца — она отказалась видеться с молодым человеком после возвращения в лагерь с телом Элиаса Хендерса.

— Через несколько дней мы рассчитываем отправиться, мисс Хендерс, — сказал старший Уэйнрайт. — Решили перед отъездом навестить вас. Может быть, вам нужен совет или какая-то помощь — поможем всем, чем сможем. Мы оба всегда в вашем распоряжении.

— Весьма любезно с вашей стороны, — ответила девушка. — Но в общем, у меня здесь столько добрых друзей, что я вовсе не собираюсь чем-то беспокоить вас. Все были со мной очень добры.

— От лишнего добра вреда не бывает, — продолжал старик как ни в чем не бывало. — Наши возможности вам известны. Если у вас, к примеру, возникнет нужда в деньгах, чтобы преодолеть трудное время, пока не улажены дела с наследством — что ж, только кликните Джефферсона Уэйнрайта. У него много денег, и он не скупец.

— Ничего не нужно, спасибо, — повторила она с едва заметным оттенком неприязни.

Старик медленно встал с кресла и засунул в карманы свои жирные лапы.

— Пойду-ка я немного прогуляюсь, — произнес он. — Думаю, что вам, молодые люди, есть что сказать друг другу. — Он гадко подмигнул им и удалился вразвалочку.

Когда он вышел, в комнате повисла напряженная тишина. Наконец Джефферсон Уэйнрайт-младший, несколько раз хорошенько прокашлявшись, прервал ее.

— Папаша говорил вполне искренне. Мы действительно в твоем полном распоряжении. А после нашего разговора той ночью… ночью накануне гибели твоего отца — ты знаешь, мне кажется, я имею право помогать тебе, Диана.

Она выпрямилась с суровым и непреклонным видом.

— Думаю, нам лучше забыть об этом, мистер Уэйнрайт. После всего, что случилось, я думаю, что ответ вам ясен, и нам обоим нет смысла унижаться до его произнесения.

— Должен ли я понять, что вы, как и ваши ковбои, обвиняете меня в том, что я поскакал за помощью? Но вас всех убили бы, если б не я! По-моему, я поступил вполне благоразумно, — заключил он даже с некоторым вызовом.

— Да уж, полагаю, вы поступили в высшей степени разумно, — произнесла она ледяным тоном. — А Хол Колби, наоборот, сделал большую глупость, оставшись с нами и рискуя жизнью ради меня с отцом.

— Вы страшно несправедливы, Диана, — настаивал он. — Весь ход событий доказывает, что я поступил правильно. Я встретил Быка и этого техасского парня на полпути к лагерю и прислал их вовремя.

— Если бы они были столь же разумны, как вы, то поехали бы в лагерь за более внушительным подкреплением. Однако они, как и большинство наших здешних парней, не слишком разумны, так что, едва не загнав лошадей, примчались к нам на помощь. Их было всего двое, зарубите это себе на носу. А ведь вы, помнится, сказали им, что мы окружены не менее чем сотней индейцев.

— О Боже, ну будьте же немного снисходительней ко мне, Диана! — взмолился он. — Согласен, что я был напуган и, возможно, поступил не лучшим образом. Но сделайте же скидку на мою неопытность! Все здесь слишком непривычно для меня. До того дня я ни разу в жизни не видел диких индейцев. И все же думаю, что я был прав, поехав за помощью, — толку от меня все равно было бы мало. Неужели вы не способны простить меня, Диана, и дать мне еще один шанс? Если вы выйдете за меня, я заберу вас из этих забытых Богом мест туда, где нет никаких индейцев.

— Мистер Уэйнрайт, я не собиралась обижать вас, но вы просто вынуждаете меня сделать это. Вы должны понять, что если бы даже на земле не осталось других мужчин, кроме вас, я все равно бы за вас не вышла. Я не могу выйти за труса — а вы трус. Точно таким же трусом вы останетесь и на востоке, так что ни в какой опасности на вас нельзя будет положиться. Кстати, некоторые наши парни тоже родом с востока — Хол Колби, например, родился в Вермонте. В тот день, когда вы удрали, произошло его боевое крещение. Если вам нужны какие-то причины моего отказа, то первую и наиглавнейшую я вам назвала. — Голос ее был низким и ровным, как и у покойного отца в те редкие минуты, когда он бывал зол, а вот интонация — резкой и язвительной. — Я убеждена, и всегда буду убеждена, что если бы вы тогда не сбежали, то мы бы справились с дикарями сами, и мой отец не стал бы бессмысленной жертвой!

Она встала. Поднялся и он, безмолвно ожидая окончания ее речи. Дослушав же до конца, повернулся и пошел к выходу. На пороге он замер и вновь повернулся к ней.

— Надеюсь, что вы не пожалеете о своем решении, — уронил Уэйнрайт, и в его тоне послышалась угроза.

— Уверяю вас, что никогда не пожалею о нем. До свидания, мистер Уэйнрайт.

Когда он вышел, девушка содрогнулась всем телом и бессильно упала в кресло. Ей хотелось, чтобы рядом был Хол Колби. Она нуждалась в поддержке и утешении. Как не хватало ей чувства безопасности, которое давало постоянное присутствие любящего отца! Почему все мужчины не могут быть такими, как Хол и Бык?

Когда Диана думала о мужской храбрости, она всегда почему-то представляла себе не только Хола, но и Быка. Как прекрасны были все они в тот день — Хол, Бык и Пит! Да, они были жесткими и грубыми, как всегда — в потертой испачканной одежде, не заботящиеся о внешнем лоске. Не боящиеся ни человека, ни зверя, ни дьявола. Они легко рисковали жизнью и привыкли шутить со смертью. Но при этом с какой заботливой нежностью они тогда доставили ее в лагерь! И в продолжение всей долгой, страшной для нее дороги каждый из трех готов был по первому зову броситься ей на помощь.

Из всех трех больше всех поразил ее Бык, так как прежде именно он казался ей самым грубым и бесчувственным. От него менее всего приходилось ждать проявлений эмоциональности, симпатии или нежности. Но как раз он-то и оказался наиболее чутким и деликатным. Именно он послал Диану вперед вместе с Колби, чтобы она не видела, как бездыханное тело ее отца укладывают на лошадь. Он укрыл останки Элиаса Хендерса попонами, чтобы она не была потрясена, видя, как тело отца раскачивается в такт движению. И это именно Бык всю ночь объезжал отдаленные ранчо и вернулся рано утром с двумя колясками, так что дальнейший путь домой проходил для нее с наибольшим комфортом. Он говорил с ней изменившимся, более мягким, чем обычно, голосом. Он настаивал, чтобы она ела, и даже заставлял силой, когда она пыталась отказаться от пищи.

Однако после похорон отца она больше не видела его, так как он снова был послан загонять скот на последние несколько дней родео — в то время как Хол Колби все время оставался при ней, участвуя в составлении планов на будущее. Он помог ей собрать разбежавшиеся мысли в тот трудный момент, когда утрата близкого человека заставляет даже самого рачительного хозяина ослабить хватку.

Когда Уэйнрайт-младший вышел из ее комнаты, девушка погрузилась в размышления. Стенные часы над отцовским столом шли так же, как шли долгие годы, словно не случилось ужасного события, — она не остановила их вовремя, а теперь вроде бы было уже поздно. Все было так, как будто ее отец сидел в своем привычном кресле, а не лежал в песчаной яме на уединенном кладбище за Хендерсвилем, чьи камни, охраняющие покой разрозненных могил от покушений койотов, служили приютом ящерицам да гремучим змеям.

Ее благоговение было нарушено грохотом тяжелых башмаков по полу веранды. Она подняла глаза как раз в тот момент, когда старший Уэйнрайт ввалился в комнату. На этот раз он не улыбался, да и манеры его были не столь учтивы, как в первый приход.