Совет двенадцати - Рудазов Александр. Страница 43
– Тогда садись и омой руки, – пододвинул ему тазик Гази Мунтасир. – В другое время я бы, пожалуй, убил тебя за то, что ты вошел ко мне в шатер без разрешения, но сейчас я трапезничаю, а в это время я мягок и ласков, как арык с чистой водой.
Омыв руки и дождавшись, пока их омоет Хубаксис, ифрит разломил душистую лепешку и протянул половину гостю.
– Бисмиллахи ар-рахмани ар-рахим, – благочестиво произнес Гази Мунтасир. – Хорош ли сотворенный мною хлеб?
– Хорош, – коротко ответил Хубаксис, дуя на свой кусок – тот был так жарок, словно мигом ранее лежал в раскаленной печи.
Гази Мунтасир неодобрительно крякнул. Традиции джиннов воспрещают дуть на горячую пищу – та должна остывать сама. Ифриты же и вовсе едят все раскаленным и терпеть не могут ничего холодного.
Впрочем, Хубаксис вообще мало знал о нынешних обычаях Кафа. Он ел обеими руками, воду пил прямо из бурдюка и поминутно прикладывался к бутыли с вином, совсем игнорируя молоко и мед.
Сам Гази Мунтасир, будучи рьяным приверженцем традиций, все делал строго по канону. Первое блюдо он запил простой водой, тем самым выразив восприятие явлений с помощью разума и восхвалив науки. Второе блюдо он запил молоком, выразив восприятие с помощью воображения и восхвалив искусства. Третье блюдо
он запил медом, выразив восприятие с помощью мудрости и восхвалив пророков. Четвертое же блюдо он запил вином, выразив восприятие с помощью озарения и восхвалив Аллаха.
Так он воздал должное всем видам познания – от низшего до высшего.
– Аль-хамду ли-ллахи ал-лази атамана ва сакана ва джаалана муслимин, – произнес Гази Мунтасир, утерев губы шелковым платком. – Говори теперь, отчего ты вошел ко мне в шатер, презренный марид.
– Я пришел, чтобы бросить тебе вызов за право командования Правым Крылом Огня! – отчеканил Хубаксис.
Вчера он полдня стоял перед зеркалом и тренировался произносить эту фразу. А до этого – битых трое суток упрашивал хозяина поручить ему командование. Креол в конце концов озверел так, что пригрозил запереть Хубаксиса в посох до скончания века.
Тогда молодой марид явился в ифритскую слободу сам. Явился и без страха вошел в шатер сардара.
Гази Мунтасир шевельнул остроконечными ушами, словно не уверенный, в самом ли деле он услышал столь дерзкие слова, или же ему почудилось.
– Повтори-ка, что ты сказал, – попросил он.
– Я пришел, чтобы бросить тебе вызов за право командования Правым Крылом Огня! – с готовностью повторил Хубаксис.
Гази Мунтасир воззрился на него, удивленно моргнул, а потом бешено расхохотался.
– Ты?! Марид?! – хлопнул себя по коленке он. – Презренный раб смертного?! Брах-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-а-а!.. Ты делаешь меня веселым, очень веселым!
– Я бросаю тебе вызов!.. – взвизгнул Хубаксис, вырастая вчетверо против нормального роста. – Прими его, если ты не трус!
– Не будь глупцом, – холодно произнес Гази Мунтасир. – Взгляни, кому бросаешь вызов – по мне сразу видно, что я знатнейший из знатных. У меня большая голова, выдающийся нос, полные губы, остроконечные уши, широкие плечи и длинные пальцы – налицо все признаки знатного происхождения.
Хубаксис взглянул на ифрита – тот и в самом деле сочетал в себе все эти признаки. Видимо, он действительно знаменитый джинн, раз так превосходно выглядит.
– А теперь посмотри на себя, одноглазый! – повысил голос Гази Мунтасир. – Ты урод из уродов, непристойного вида чудище, грязная пена на облике всех джиннов! Клянусь бородой Пророка, ты похож на ал-Масиха ал-Даджжала – только «кафа» на лбу и не хватает!
– Чьей бородой? – не понял Хубаксис.
– Ты что, кяфир?.. – недоверчиво моргнул ифрит. – Ты джинн – и ты кяфир?.. И ты еще хочешь возглавить Правое Крыло Огня, маридская собака?!
– Я на четверть ифрит!
– И что с того? Не бывать кяфиру из маридов сардаром над ифритами, пока горит пламя в груди Гази Мун-тасира!
– Ну так и подтверди это поединком!
– Поединком?! Очень хорошо – я дам тебе поединок! Закон Бездымного Огня и Высшей Справедливости да рассудит нас и да обратит тебя прахом, ничтожный кяфир!
Весть о том, что их сардар сейчас будет биться с ма-ридом-рабом, желающим возглавить Правое Крыло Огня, разлетелась по слободе моментально. Ифриты собрались в широкий круг, ритмично хлопая в ладоши – поединки здесь очень любили и проводили их с завидной регулярностью.
– Брось жребий, Муфид! – крикнул Гази Мунтасир.
Насих Муфид ибн Рашад ал-Хезем, советник сардара, взял два глиняных черепка и написал на них имена поединщиков – а затем подбросил их в воздух. В пер-
вый раз оба черепка упали пустой стороной вверх, и Насих Муфид бросил жребий повторно. Во второй же раз черепок Хубаксиса упал пустой стороной, а Гази Мунтасира – именем.
– Наш сардар чарует первым! – объявил Насих Муфид. – Да начнется поединок превращений!
Ифрит и марид встали друг против друга. Гази Мунтасир медленно размотал чалму, и та исчезла из его руки, взметнувшись клубом дыма. Сардар ифритов язвительно оскалился и… обратился бушующим пламенем. Огненный смерч взвился столбом, земля под ним раскалилась до невозможности, по ней пошли трещины. Длинные багровые языки с ревом хлынули к Ху-баксису – сейчас обожгут, зажарят, испепелят!
Хубаксис напрягся, задрожал и крутанулся вокруг своей оси. Спустя мгновение вместо одноглазого и однорогого джинна на земле стоял человек – рослый, седоусый, с закопченным лицом, в золоченых доспехах и каске. В руках он держал шланг – огненный смерч еще не успел его коснуться, а в него ударила мощная водяная струя. Усмехаясь в усы, бравый пожарный погнал живой огонь прочь, заставляя уменьшаться, скукоживаться, исчезать с жалобным шипением!
Но тут огонь заколебался, сохраняя прежний цвет, но приобретая устойчивую форму. Воздух разорвало бешеным рыком, и навстречу пожарному ринулся желтоглазый тигр. Блеснули длиннющие клыки – сейчас вцепятся в горло, разорвут, растерзают в клочья!
Однако Хубаксис мгновенно изменил форму. Золоченые доспехи исчезли, сменившись строгим фраком и цилиндром, усы почернели и вытянулись параллельно плечам, а шланг сменился бичом и обручем.
– Алле-оп! – воскликнул укротитель, хлеща бичом по земле.
Ошалевший тигр невольно прыгнул сквозь обруч и приземлился на другой стороне, глупо моргая… но тут же начиная изменять форму. Он увеличился, почернел, когти обратились копытами, а на голове выросли огромные рога. Гигантский бык взревел и ринулся на человечка с обручем – сейчас проткнет его, как шашлык!
Хубаксис тут же колыхнулся всем телом, и черный фрак сменился желтым шелковым костюмом, а обруч и бич – алым полотнищем. Тряхнув им в воздухе, матадор задорно вскричал:
– Торо! Торо!
Бык пронесся мимо, но тут же развернулся и начал подыматься на дыбы. Он распух во все стороны, покрылся чешуей, отрастил пару крыльев, испустил из ноздрей дымные клубы и пошел на противника. Пасть могучего дракона разверзлась, обнажив раздвоенный язык, хлещущий по клыкам, из горла хлынула огненная струя.
Хубаксис вновь не растерялся. Костюм матадора сменился блистающими доспехами, красная тряпка – длинным мечом. Бесстрашный рыцарь прикрылся щитом от пламени и побежал прямо на дракона – надо бить точно в живот, там чешуя мягче!
Вот уже и удар… но в последний миг чешуя сменяется древесной корой, а земля лопается, выпуская из себя толстые корни. Тысячелетний дуб мелко затрясся, смеясь над уколами рыцарского меча, и замахал ветвями – один удар, и человечек будет размазан в клочья!
Рыцарские доспехи исчезли, сменившись красной клетчатой рубахой. Меч превратился в огромный топор – и джинн-дровосек с бешеным пылом принялся рубить! Его плечи невероятно раздались, рост заметно увеличился – этот образ Хубаксис скопировал с прославленного Поля Баньяна.
Гази Мунтасир страшно закричал, чувствуя, как от него отлетают щепки. Топор Поля Баньяна так и кружил в воздухе, отсекая толстенные ветви. Ифрит гневно вздулся… и при очередном ударе топор провалился в пустоту. Вместо исполинского дуба перед ним объявился бушующий пыльный смерч.