Портрет прекрасной принцессы - Чиркова Вера Андреевна. Страница 26

— Налетели, как воронье, — сердито бурчал Дун, привязывая лошадей к крюку, именно с этой целью вбитому в стенку. — Вылезай, придется ножками идти. Да не обращай внимания на их подколки, иди себе молча, у меня для тебя пропуск выправлен.

Идти ножками нужно было всего-то шагов сорок, но мне слишком хорошо известно, как действует на толпу вид чужака, нагло прущего туда, куда не пускают достойных лордов. По их мнению, достойных.

— А балахона монастырского у тебя с собой нет? — на всякий случай поинтересовался я, удобнее передвигая пояс с дротиками.

— Есть, — обрадовался Дун, — как я сам не сообразил! Достань под сиденьем.

Я откинул сиденье и не смог удержаться от ехидной ухмылки, обнаружив там целый склад разных одеяний. Но Дуну ничего говорить не стал, накинул зеленый балахон, подвязал шнуром и похромал вслед за капитаном. Изумляясь скрупулезности, с которой меня сюда собирали. Даже особые сапоги успели заказать, один обычный, а второй немного шире, чтоб я мог без проблем вталкивать в него еще забинтованную ногу. Но по внешнему виду совершенно одинаковые.

— Куда прешь! — От молодых господ, преградивших нам дорогу, явственно пахнуло винным духом, и я невольно напрягся, прикидывая, как побыстрее домчаться до ворот, но по направлению их взглядов внезапно сообразил, что грубый оклик относится вовсе не ко мне. А к Дуну, которого богатые наглецы, привыкшие судить о людях по одежде, приняли за слугу или торговца. Вот тебе и пропуск, едко ухмыльнулся я, похоже, кто-то проведал про планы консорта и решил им помешать.

— Он со мной! — Умение говорить веско и высокомерно иногда действует на подобные личности значительно убедительнее хорошего тумака. На тумак они привычно дадут сдачи, а перед чужой наглостью на миг теряются, пытаясь сообразить, действительно противник обладает большей властью или это все же блеф? Но тех секунд, что они растерянно переглядывались между собой, нам с Дуном как раз хватило, чтобы добраться до ворот.

— Куда? — преградил было дорогу стражник, но меня уже вело чутье.

— Он со мной, — повторил я так властно, словно мое собственное право на проход не подлежит никакому сомнению.

— Без пропуска нельзя! — проявил принципиальность стражник, приподнимая пику, и тут я окончательно убедился, что против Гийома сегодня играет кто-то очень могущественный.

— У него есть пропуск, — процедил я таким ледяным тоном, что, будь у меня в дополнение к нему магические способности, вмиг заледенели бы все озера на три мили вокруг, — покажи.

Капитан, сообразительно кивая, споро достал из кошеля свиток и вежливо вручил стражнику.

Но тот, покоренный моей уверенностью, только мельком взглянул на пропуск и приоткрыл створку ровно настолько, чтоб мы могли проскользнуть внутрь.

— Уф… — выдохнул Дун, когда мы отошли от ворот на достаточное расстояние, — как я перепугался. Меня ведь тут вся стража знает, а этот какой-то новенький.

— Дун, ты что, ничего не понял? Кто-то сделал все возможное, чтобы не пропустить нас в замок, — прошипел я, не оборачиваясь. — Найди Гийома и предупреди, чтоб не поддерживал меня в открытую. Так он только выдаст свои планы недругам.

— А ты? — заволновался капитан.

— Я пока погуляю в этом балахоне, а когда начнутся состязания — объявлюсь. И не спорь, с тобой меня скорее вычислят. Иди.

Дун досадливо фыркнул, но настаивать не стал. А я резко повернулся и нырнул в густые кусты, обрамляющие дорожку. Не верилось мне, что противники герцога не поставили своего человечка наблюдать за воротами с этой стороны. И хорошо еще, если только одного.

Передний двор замка напоминал мне размерами небольшую деревушку. По северным законам в самом замке проживали только члены семьи и ночная прислуга. Одна-две преданные старые горничные или дуэньи и лакей. А остальные вечерами уходили вот сюда, на передний двор. Все хозяйственные постройки, конюшни, амбары, казармы, имели второй этаж, где каждому лакею был выделен собственный закуток. И это очень удобно и для хозяев, и для слуг, ведь жить все время на виду устает любой.

Вот только неудобно мне, слишком много вокруг глаз, и определить, которые из них враждебны, не так-то просто.

Однако я намеревался схитрить, сделав вид, что не догадываюсь про слежку, тем не менее попытавшись хоть на время уйти от внимания соглядатаев. Выбравшись из зарослей, я сделал несколько шагов вплотную к кустам и снова резко нырнул в щетинящуюся молодыми листиками чащу. Те, кто наблюдал со стороны, могли предположить что угодно, от внезапно прихватившего желудка до желания избежать неприятной встречи. Меня это сейчас волновало меньше всего. Зато с треском вломившийся вслед за мной в кусты незнакомец получил все причитающееся ему внимание. Резким ударом ребром ладони по любопытно вытянутой вперед шее.

Ну конечно же свалиться прямо тут я ему не позволил. Наоборот, крепко приобнял довольно упитанное тело и, делая все возможное, чтобы шпиона приняли не за бесчувственного, а лишь за преждевременно напившегося гостя, почти внес его в распахнутые ворота какого-то строения. На мое счастье, это оказалась конюшня, и я поспешил воспользоваться удачей сполна.

Решительно ринулся в глубь помещения по выскобленной и присыпанной чистыми опилками дорожке между стойлами и неожиданно нос к носу столкнулся с конюхом, выходящим из-за угла.

— Э-э-э, господин, куда это… — начал возмущаться он, но договорить я не дал.

— У тебя есть каморка, где этот идиот проспится без чужих глаз? — Начальственный тон мне сегодня удавался как никогда.

— Ну есть… — еще нерешительно буркнул он, но мой беспрекословный приказ закрепил успех.

— Веди. Не пускай сюда никого, — уложив соглядатая на лавку лицом к стене, приказал я, — к вечеру сам его заберу или пришлю Дуна.

Имя капитана я ввернул просто так, для проверки, но именно эти слова и сыграли решающую роль в наших отношениях. Видимо, Дун пользовался не только доверием герцога, но и добрым отношением слуг, и это, безусловно, говорило в его пользу. Слуги настолько внимательный и осмотрительный народ, что почти мгновенно угадывают в новичках лжецов и подхалимов. И если таковым и удается провести падких на лесть хозяев, то обмануть коллег не выходит никогда.

— Не беспокойтесь, господин, — почтительно шепнул, провожая меня за ворота, конюх, — кроме вас и Дуна, близко никого не подпущу.

— Я не забуду твоей услуги, — поощрительно кивнул я в ответ, костеря про себя Гийома за то, что не додумался сыпануть мне в карман несколько круглых местных монет.

Простой люд всем обещаниям и благодарностям предпочитает тяжесть в кошельке.

Двор был похож на рыночную площадь в праздничный день — столько тут толпилось народа. И в основном благородные лорды, каковых можно было сразу определить по высокомерным взглядам и богатой одежде. Для высокой комиссии и гостей между колонн крытой террасы, примыкающей к внутренней стене, были приготовлены удобные кресла и диванчики.

Прямо перед террасой, на мощенной камнями площадке, стояли в ряд соломенные чучела, а напротив них, в тени мощного дерева, находился стол распорядителя, или как его тут еще называют, этого невыносимо важного человека?! Перед ним лежали списки, где он с загадочным видом делал какие-то пометки.

Неподалеку толпились воины, претендующие на звание наставников, пытаясь пристальными взглядами прощупать настроение соперников. Неспешно, словно гуляя, я попытался за чужими спинами подобраться к столу поближе, чтобы хоть немного сориентироваться в обстановке.

— Все прибыли?

Тихий вопрос неприметно одетого господина мне удалось расслышать только благодаря своим маневрам.

— Троих нет.

— Подожди еще минут десять и закрывай списки. Опоздавшие нам не нужны.

— Хорошо, господин, — понятливо кивнул чиновник, пока я во все глаза рассматривал его собеседника, стараясь не упустить ни малейшей детали его внешности.

Вполне возможно, что это один из врагов.

Едва подозрительный лорд отошел, к столу шагнул белокурый воин с парными кинжалами на поясе. Вот он-то и будет моим главным соперником, почему-то подумалось мне, уж слишком уверенной, чуть насмешливой была ухмылка, с которой претендент сообщил свое имя.