Шестое правило волшебника, или Вера Падших - Гудкайнд Терри. Страница 65

Она знала, что не может ему лгать. Всего сказать она, конечно, тоже не может, но в тех вещах, которые рассказала, не посмела солгать.

Пляска началась.

Глава 26

Ричард разломал колбасу и положил в котелок с рисом. Он пытался осознать все, что наговорила Никки, и не знал, чему верить. Больше всего Ричард боялся, что все это правда. Кажется, Никки незачем ему лгать. Во всяком случае пока. Она была не столь… враждебна, как должна бы. Просто – грустная. Возможно, она расстроена из-за того, что сделала, хотя непохоже, чтобы истинная сестра Тьмы испытывала угрызения совести. Скорее всего она притворяется, играет.

Ричард помешал содержимое котелка очищенной от коры веточкой.

– Ты сказала, нам надо поговорить. – Он счистил о край котелка налипший на веточку рис. – Думаю, ты хочешь мне дать какие-то распоряжения.

Никки моргнула, будто его слова отвлекли ее от каких-то других мыслей. Здесь, под приют-сосной, она выглядела неуместно – элегантная, изящная, в красивом черном платье. Ричард никогда бы не подумал, что Никки может хоть где-то выглядеть неуместно, и уж совсем не мог вообразить ее сидящей на земле. Ее платье постоянно напоминало ему о Кэлен, и эти мысли вызывали жгучую боль.

– Распоряжения? – Сложив руки на коленях, Никки поглядела ему в глаза. – Ах да, у меня есть кое-какие пожелания, и мне бы хотелось, чтобы ты их уважил. Во-первых, ты не должен пользоваться своим даром. Совсем. Никак. Это ясно? Поскольку, если мне не изменяет память, ты не в восторге от своего дара, выполнить эту просьбу тебе будет не так уж трудно. Особенно если учесть, что та, кого ты любишь, не переживет такого поступка. Все понятно?

Угроза в холодных голубых глазах была куда весомее, чем слова. Ричард кивнул, соглашаясь на то, чего пока сам толком не понимал.

Он положил в деревянную миску горячий ужин и протянул Никки. Она благодарно улыбнулась. Поставив котелок между ног, Ричард зачерпнул ложку риса и подул, чтобы остудить. Краем глаза он наблюдал за Никки.

Ее лицо было совершенно и на удивление выразительно. Когда она была несчастна или хотела скрыть гнев, досаду и угрозу, ее лицо становилось холодным и бесстрастным. Она никогда не сверкала сердито глазами, наоборот, делалась отстраненной, и это почему-то тревожило куда больше – это была ее непробиваемая броня.

С другой стороны, Никки всегда оживлялась, когда была чем-то довольна или благодарна. Более того, ее радость и признательность казались совершенно искренними. Ричард помнил ее холодно-замкнутой, но сейчас, хотя она по-прежнему держалась надменно, завеса невозмутимости слегка приподнялась, и она с детским восторгом встречала малейшее проявление доброты или элементарной вежливости.

У Ричарда до сих пор сохранился испеченный Карой хлеб. До сих пор ему была ненавистна мысль делиться хлебом с этой мерзкой женщиной, но теперь подобная реакция казалась детской. Отломив кусок, он протянул Никки. Та приняла его с почтением.

– Еще я хочу, чтобы у тебя не было от меня никаких секретов, – продолжила Никки. – Тебе не понравится результат, если я узнаю, что ты обманываешь меня. Между мужем и женой не должно быть никаких секретов.

Может, и так, но они-то не муж и жена, подумал Ричард, однако сказал совсем другое:

– Похоже, тебе хорошо известно, как ведут себя мужья и жены.

Но Никки не среагировала на подначку.

– Все очень вкусно, Ричард, – проговорила она, указывая на хлеб и миску. – Правда, вкусно.

– Что ты хочешь, Никки? Какова цель этого глупого спектакля?

Отблески костра играли на ее алебастровой коже, придавая волосам несвойственный им яркий окрас.

– Я увезла тебя, потому что мне нужен ответ на один вопрос, и мне думается, что этот ответ мне дашь ты.

– Ты сказала, что между мужьями и женами нет секретов. Не следует ли из этого, что и жены тоже должны быть честными?

– Конечно. – Она положила руку на колено. – Я тоже буду честна с тобой, Ричард.

– Тогда что же это за вопрос? Ты говоришь, что увезла меня, потому что тебе нужен ответ, который, по-твоему, я могу тебе дать. Что это за вопрос?

Никки вновь уставилась куда-то в пространство. И опять она выглядела кем угодно, только не суровым тюремщиком. Казалось, ее преследует воспоминания, а может, даже страхи.

– Не знаю, – ответила наконец Никки. – Честно, не знаю, Ричард. Я что-то ищу, но что именно – узнаю, только когда найду. Я прожила сто восемьдесят лет, даже не подозревая, что это существует, и наконец не так давно увидела намек… – Она смотрела сквозь него, в какую-то невидимую точку. И обращалась она, похоже, тоже к этой невидимой точке за его спиной. – Это произошло, когда ты стоял в ошейнике перед сестрами и бросал им вызов. Может быть, я найду ответ, когда пойму, что же я видела в тот день. Это был не ты как таковой, но ты был источником этого…– Ее взгляд снова сфокусировался на нем. – До тех пор ты будешь жить, – продолжила она с ласковой уверенностью. – Я не собираюсь причинять тебе зло. Тебе не стоит опасаться, что я стану тебя мучить. Я не такая, как они – та женщина, Денна, или сестры Света, использовавшие тебя для своих игр.

– Не изображай заботу обо мне. Ты точно так же используешь меня в своей игре, как они.

Никки покачала головой:

– Я хочу, чтобы ты знал, Ричард: я испытываю к тебе глубокое уважение. Вероятно, я уважаю тебя куда больше, чем все прочие. Поэтому-то я тебя и увезла. Ты очень редкий человек, Ричард.

– Я боевой чародей. Тебе просто раньше такие не попадались.

Она отмахнулась.

– Будь добр, не пытайся произвести на меня впечатление своей «силой». У меня нет настроения выслушивать подобные глупости.

Однако Никки вела себя совсем не так, как должна была бы вести себя сестра Тьмы. Ричард решил отложить злость, боль и ненависть до лучших времен, понимая, что ему необходимо принять реальность, а не тешить себя пустыми иллюзиями. Он заговорил с Никки таким же ласковым тоном.

– Я не понимаю, что ты от меня хочешь.

Никки растерянно пожала плечами.

– Я тоже. И пока я не пойму, ты будешь выполнять то, что я прошу, и все будет хорошо. Я не причиню тебе зла.

– Ты действительно рассчитываешь, что я тебе поверю на слово?

– Я говорю правду, Ричард. Если ты вывихнешь ногу, я как хорошая жена подставлю тебе плечо и помогу идти. Отныне и впредь я предана тебе, а ты – мне.

Ричард лишь моргнул, слушая этот бред. У него мелькнула мысль, не спятила ли Никки на самом деле, но нет, это было бы слишком просто, а Зедд всегда говорил, что просто ничего не бывает.

– А если я не стану тебе подчиняться?

Она снова пожала плечами:

– Тогда Кэлен умрет.

– Это я понимаю. Но если она умрет, ты потеряешь сковывающий мое сердце ошейник.

Никки устремила на него ледяной взгляд.

– Это ты к чему клонишь?

– Тогда ты не получишь от меня то, чего хочешь.

– У меня и сейчас этого нет, так что я ничего не потеряю. К тому же если до этого дойдет, то император Джегань будет рад получить в подарок твою голову. И, безусловно, осыплет меня дарами и богатствами.

Ричард сильно сомневался, что Никки так нужны дары и богатства. В конце концов, она сестра Тьмы и вполне может сама себя обеспечить, ежели только пожелает.

Однако Ричард прекрасно знал, что его голова стоит немало, и Никки получит эту цену, если он неверно себя поведет. Богатство ее, возможно, и не интересует, но кое-что она хочет, и хочет сильно. Власти. А если Никки убьет главного врага Имперского Ордена, то власть-то она непременно получит.

Ричард склонился к миске, вернувшись к ужину. Они с Никки просто ходят кругами.

– Ричард, – спокойно проговорила она, вынуждая его поднять глаза, – ты думаешь, я делаю это, чтобы причинить тебе боль или победить тебя, врага Ордена. Это не так. Я назвала тебе истинные причины.

– Значит, когда ты наконец получишь ответ, ты меня отпустишь? – Это был не вопрос, а открытое обвинение.