Ветер и искры. Тетралогия - Пехов Алексей Юрьевич. Страница 112

– Не может быть! – воскликнул я. – Ты хочешь сказать, что почитаемый Ходящими маг был точно такой же, как сдисцы?! Темный?!

– Нет. Все совсем не так. Он совместил в себе оба Дара и тем самым получил гораздо больше возможностей. Правда, никто не подозревал о том, что глава Башни уже не так светел, как считается.

– Постой! Как глава Башни?

– Чему ты удивляешься? По-твоему, Матери сидели на престоле с начала времен? Это не так. Подобный порядок возник лишь после смерти Скульптора.

– Парень совместил в себе обе «искры». Выходит, что он был не светлый и не темный. Серый?

– Если тебе так легче понять, то да. Хотя на самом деле все несколько сложнее. Во всяком случае, когда приходится смотреть на такие «искры» магическим зрением.

– Если он первый, кто обладал обеими частями Дара, то, значит, были и его последователи. Кто?

– Про?клятые. А еще колдуны Восьмого Круга. Устроившие Темный мятеж учат их лишь небольшой малости. Светлая «искра» высших Белых не ярче затухающего уголька.

– А ты? Ты такая же, как Про?клятые и Скульптор?

– Отчасти, – не стала отрицать она. – Гинора обучала меня сразу двум сторонам Дара, но мой опыт не сравнится с тем, что имеется у них… Давай вернемся к Скульптору.

– Когда в Башне узнали, что он не так светел, как все думали?

– Не сразу. Он надежно прятал темную сторону, и прошло не одно десятилетие, прежде чем правда выплыла наружу. Целитель к этому времени успел встать во главе Башни и создать Лепестки Пути. Ходящим он открыл тайну в последний год своей жизни.

– Зря.

– Это точно. Гинора читала летописи, спрятанные в тайной библиотеке Башни и разрешенные для чтения только верхушке Совета. Из них стало более-менее понятно, что произошло на самом деле. Правда была сказана на одном из Советов. Скульптор пытался рассказать магам о пользе обеих «искр». Он хотел, чтобы в Радужной долине новичков учили и темному мастерству.

– Представляю, что ему сказали в ответ!

– Он надеялся подкупить их бессмертием. Думал, что это их успокоит. Тот, кто несет в себе обе «искры», при правильном их использовании обречен на долгую, очень долгую жизнь. Почти бессмертие. Вот почему Про?клятые не умирают и их так тяжело убить.

– А ты…

Она вздохнула и помедлила с ответом. Затем осторожно сказала:

– Нет. В отличие от них, я не смогла завершить обучение. Лет до шестидесяти буду такой же, как сейчас, а потом начну стареть. И очень быстро.

Шестьдесят лет молодости! В который раз за день у меня выбивают почву из-под ног. А я думал, что меня уже ничем нельзя удивить.

Прочистив горло, я спросил:

– И что Совет?

Она посмотрела с подозрением, но, поняв, что я пока не собираюсь возвращаться к теме долгожительства, продолжила:

– Большинство волшебников так и не поддержали главу, даже несмотря на соблазн долгой жизни. Века ненависти и вражды с темными сделали свое дело. Маги боялись нового, не верили, что оно может принести благо. А еще многие из них опасались потерять места в Совете, уступить их сильнейшим и более способным. Тем, кто сможет одновременно раздувать обе «искры». Маги выразили сомнение в разуме Скульптора. И почти тут же попытались сместить его. Но Целитель, как оказалось, был готов к подобному повороту событий. Попытавшиеся оказать ему сопротивление были уничтожены им и его немногочисленными сторонниками прямо в зале Совета, где мы с тобой совсем недавно находились. Оставшихся распустили. Однако Скульптор допустил ошибку, посчитав, что победил, и оставил в живых многих из тех, кто высказался против. Это его и погубило. Случился мятеж.

После этих слов я от удивления открыл рот.

– Да. Ты не ослышался, – усмехнулась Лаэн. – До Темного мятежа были и другие. Просто Башня не считает нужным рассказывать о них посторонним. Не думаю, что сейчас это кому-нибудь известно. В последние века в некоторые отделы библиотеки имеет право входить только смотритель. Для всех остальных Ходящих дорога туда закрыта. После Темного мятежа маги не наступают на одни и те же грабли дважды. Стали осторожнее. Но давай о мятеже. Скульптора убили во сне.

– Так просто? Не думал, что столь сильного мага можно легко убить. А как же бессмертие?

– Никак. Когда тебе в сердце всаживают артефакт, оставшийся еще со времен Войн Силы, бессмертие бессильно. Помнишь стрелу, с помощью которой ты отправил в Бездну Ходящую? Тогда применили нечто вроде такого оружия. Оно убивает не только тело, но и дух. Гасит «искру» в одно мгновение. После него не оправиться даже Скульптору. Когда погиб Целитель – пришел черед его сторонников. Мятеж, в отличие от Темного, получился крайне удачным. Выступившие против главы Башни управились за половину ночи. Сохранили незыблемость основ и подхода к магическому обучению, но потеряли множество тайн, канувших в Бездну вместе с великим магом. В том числе оказался утрачен и секрет создания Лепестков Пути. Если Скульптор и успел передать его кому-то из своих учеников, то это оказалось бесполезным поступком. Всем его ученикам не удалось пережить ту ночь.

– Это правдивая история?

Лаэн посмотрела на меня неожиданно строго, а затем неохотно сказала:

– Не знаю. Так мне рассказывали. Не веришь?

– И да. И нет. Не люблю Башню, но чтобы такое…

– Ходящие тоже умеют ненавидеть, бояться и лгать. А в тот раз Башня солгала. Никто за ее пределами не знал, как и почему умер Скульптор. А впоследствии волшебники постарались стереть даже память о том, что случилось. Как видишь – они преуспели.

– А из Скульптора сделали эдакую святую непогрешимость и символ Башни.

– А чего ты хотел? – хмыкнула Лаэн. – Они же умные люди. Упускать такую возможность устроить все наилучшим образом… Сам видишь, что из этого получилось. Девочкам и мальчикам, у которых находят «искру», вбивают в головы легенды о нем. И те мечтают, что вырастут такими, как Скульптор, и будут защищать Башню и Империю. Всем требуется вера в то, что они все делают правильно и идут по верному пути. А Целитель – это маяк, на который ориентируются Ходящие. Ты прав – он стал символом, хотя при жизни был совсем не таким, как о нем рассказывают сейчас.

– А при чем тут Про?клятые? – Я тоже, как и она, сел на пол, по-восточному поджав ноги.

– Я как раз подошла к этой части рассказа. После гибели Скульптора все затихло. Конечно, несколько раз среди Ходящих появлялись желающие попробовать запретный плод, но у них ничего не получалось. Те, кому удавалось выжить после таких экспериментов, обычно попадали в лапы Башни, и их убивали свои. А те, кто умирал в ходе ритуала, предавались проклятию. Недалеко отсюда есть дом, прозванный Черным. Там одна из Ходящих пыталась пробить себе выход в Бездну. С тех пор туда никто не рискует заходить.

Я кивнул. О Черном доме не слышал только глухой.

– Началось то, что называют Великим упадком. Каждое новое поколение магов рождалось слабее предыдущего. О том, чтобы, как предки, создавать горы и осушать моря, даже речи не шло. Волшебники начали забывать и терять заклинания. И в этот самый момент в Совете появилась группа людей, полагающая, что можно вернуть утраченное знание, силу и влияние, которое Башня потеряла за прошедшие со времен смерти Целителя века. Они считали, что для этого нужен приток новой крови. Новая магия. Новая сила. Эти волшебники понимали, что если ничего не изменить, то магия утратит последнее, что у нее есть. Двадцать-тридцать поколений, и Башня деградирует полностью. Ходящие забудут все, что раньше считалось обыденным, а теперь – чуть ли не сказкой. Эти маги считали, что все получится, потому что угроза потери искусства – для каждого, естественно, должна быть страшнее всего остального. Поэтому они решили повторить путь Скульптора и обрести точно такое же могущество, как он. А затем полностью изменить школу в Радужной долине. Обучать новичков обеим сторонам Дара. Хотели превратить Белое не в Черное, а в Серое. Только так, по их мнению, можно было остановить затянувшийся упадок.