Ветер и искры. Тетралогия - Пехов Алексей Юрьевич. Страница 86

Этим я и воспользовался, подстрелив того, что шел снизу. На меня тут же с рычанием бросился один из оставшихся воинов. Я взялся за у-так. На мое счастье, рыжий поскользнулся на крови убитого товарища, упал на колено, подставив темечко. Удар у меня вышел смазанным и не слишком сильным, и северянин, даже будучи ранен, едва не подрубил мне мечом ноги. Пришлось уворачиваться и добивать его вторым ударом.

Когда с врагом было покончено, я развернулся к Лаэн, но она справилась без моей помощи. Рыжий счел, что женщина не представляет для него никакой опасности. Схватил ее и приподнял в воздух.

Напрасно.

Спрятанный в левом рукаве кинжал прыгнул Лаэн в руку, и она вогнала оружие противнику под подбородок. Затем резко дернула вниз, вспарывая шею.

Где-то этажом выше раздались встревоженные крики, и мы бросились вниз. Оказавшись в зале на первом, я швырнул в окно увесистый столик для бумаг. Стекло с оглушительным грохотом лопнуло, и по скрипящим под ногами осколкам мы выскочили наружу.

Вора не было. Если честно, я ожидал увидеть его разбитый в лепешку труп, но на земле остались лишь вывороченная рама да стекло. Наш, так вовремя удравший компаньон, оказался на удивление живучим парнем.

Мы бросились через клумбы, безжалостно давя несчастные тигровые лилии и гроганские розы. Дом с каждой уной просыпался все больше, в окнах верхних этажей мелькали огни – там бегали люди с факелами. Пока они думают, что убийцы в доме, но очень скоро начнут обыскивать окрестности.

Мы почти добрались до сада, когда я увидел, что из-за угла дома к нам бегут трое. У двоих в руках были короткие луки. Ближайший ко мне лучник выстрелил, но промазал.

– Под деревья! Живо! – крикнул я Лаэн.

До стрелков не больше восьмидесяти шагов.

Танг!

Одного из лучников я уложил, зато его товарищ оказался проворным малым. Сокрушительный удар в правое бедро ослепил болью, и я рухнул на траву. Стрелок победно вскрикнул и бросился ко мне. Рядом с ним бежал вооруженный дубинкой охранник.

Эта скотина все же умудрилась в меня попасть!

Стрела пробила бедро насквозь, и штанина быстро намокала от крови. Пришлось стоять на левом колене и, практически ничего не видя от боли, бить на шум.

Танг!

Противный хрип известил меня о том, что я не промазал. Оставался еще один противник, но тут подоспела Лаэн. Она вырвала у меня из-за пояса топорик.

Свист рассекаемого воздуха, тупой удар, падение тела.

– О Мелот! – простонала она, подхватывая меня под мышки и волоча под прикрытие деревьев. – Терпи! Все будет хорошо, любовь моя!

Боль немного отступила, и зрение постепенно прояснялось. В горле пересохло, и ужасно хотелось пить.

– Не смертельно, – просипел я. – Надо избавиться от стрелы.

– Сейчас.

– Нет. Я сам.

Сжав зубы, я сломал торчащее из ноги древко. Застонал, а затем, не мешкая, выдернул то, что торчало у меня с противоположной стороны бедра. И едва не потерял сознание.

– Надо остановить кровь. – Лаэн все это время держала меня за плечи.

– Не сейчас и не здесь. – По моим щекам катились слезы. – Надо убираться, пока не стало еще хуже. Помоги встать.

Прыгая на здоровой ноге и опираясь на ее плечо, я поковылял прочь. Не знаю, за сколько времени мы добрались до амбара, иногда боль подступала, и мне становилось не до счета. На наше счастье, больше мы ни на кого не напоролись.

Лаэн подхватила оставленный нами фонарь, оказалась в яме первой и поддержала меня, когда я неловко спрыгнул вниз.

– Кажется, вор не добежал, – сказал я. – Или был так добр, что оставил нам свет.

– Мне плевать, – ответила она.

Мое солнце опустила решетку, затем я с трудом протиснулся под разобранной стеной и с грехом пополам помог ей поставить кирпичи на старое место. Это давало хоть какую-то надежду на то, что мы ненадолго собьем погоню со следа. В ушах шумело, голова кружилась. Прежде чем заняться раной, следовало отойти как можно дальше, но я понимал, что если отсрочить лечение, то очень скоро потеряю сознание из-за кровотечения.

Лаэн кинжалом взрезала окровавленную штанину. Быстро достала из сумки чистые тряпки и пузырек с едкой, пахучей жидкостью.

Вытерла кровь.

– Чисто прошла, – сказала она, имея в виду стрелу, и неожиданно вылила на меня половину флакона. Я взвыл от жгучей боли и едва не выскочил из собственной шкуры.

Она начала ловко бинтовать рану, стягивая повязку. У меня в глазах метались разноцветные пятна, а в ушах гремел колокольный звон. На какое-то время я потерял сознание. Когда очнулся, увидел, что нога уже перебинтована, а Лаэн беззвучно плачет.

– Не надо, – попросил я. – Обещаю не умирать в ближайшие сто лет.

Она послушно вытерла слезы и улыбнулась:

– Все хорошо. Я просто испугалась.

Не буду рассказывать, как я ковылял по подземному коридору обратно. Но могу гордиться тем, что стены, которые когда-то создал Скульптор, услышали от меня столько проклятий и ругательств, что их хватило бы на целую команду матросов.

Из оружия у нас остались лук да кинжалы. Лаэн потеряла арбалет во время драки с северянами, а верный у-так остался в черепе одного из врагов. Ни я, ни мое солнце в тот момент не озаботились его подобрать.

Жалко. Эта игрушка была со мной еще со времен Сандона.

Когда впереди мы увидели льющийся с потолка тусклый свет, я заорал:

– Пень!

– Ну, наконец-то! – с явным облегчением отозвался он. – Проклятье! Что с вами?

– Может, ты вначале нас вытащишь, а потом будешь задавать вопросы? – вяло огрызнулся я.

Он сбросил веревку:

– Вы с удачей?

– Да, – коротко бросила Лаэн.

– Слава Мелоту! – с еще большим облегчением, чем раньше, выдохнул гийян. – Давайте, мы вас вытащим. А где вор?

Значит, Гаррет решил не возвращаться старой дорогой. Умный. Понял, что Молс может от него избавиться. Или же просто предпочел другой путь. Надеюсь, он выпутается из этой передряги.

– Ты пойдешь первой, – тихо сказал я жене. – Они опасаются Дара, но все равно будь осторожна.

– Справишься самостоятельно? – на всякий случай спросила она.

– Да. Пень, тяни!

Пока она поднималась, я потушил фонарь и проверил кинжал. Вряд ли нам собираются устроить какую-нибудь пакость, но береженого Мелот бережет.

– Давай! Не тяни! – крикнул Пень.

Я хорошенько обвязался, затем, не обращая внимания на боль в ноге, встал, опираясь на стену. Двое подручных красномордого гийяна живо втащили меня наверх.

– Не повезло, – буркнул тот, быстро глянув на мою ногу. – Тебе бы к лекарю.

– Я как раз об этом подумываю.

– Парни, помогите ему добраться до двери.

– Ни к чему. Справлюсь самостоятельно.

– Не доверяешь? – усмехнулся Пень.

– А ты бы стал? – Я вернул ему усмешку.

– Твоя воля, ковыляй сам. За мной, ребятки.

Он, обиженно сопя, направился к лестнице, оставив нас с Лаэн наедине.

– Вроде настроен он мирно, – неуверенно сказала она.

– Но кинжал в рукаве не помешает. Помоги подняться, пожалуйста.

Я худо-бедно взобрался наверх, и когда мы оказались в основном помещении, случилось то, что случилось.

Лаэн предупреждающе вскрикнула, и в то же мгновение на наших руках появились полупрозрачные лиловые кандалы. В следующий миг мы оказались на полу, связанные магией по рукам и ногам. Все, что я мог, это смотреть.

Кроме Пня и его подручных здесь была Молс с шестью людьми, пяток гвардейцев Наместника и Ходящие. Три женщины в длинных синих платьях с красным кругом, вышитым на груди, и белыми покрывалами на волосах.

Я с яростью посмотрел на Молса:

– Глупо, Катрин!

Ее лицо осталось бесстрастным:

– У меня не было выбора. Сам понимаешь.

Понимаю. Но не прощаю. Рано или поздно она ответит за предательство. Клянусь Бездной!

– Это точно они? – спросила самая старшая из Ходящих.

– Да, – сказал знакомый голос откуда-то справа. Я скосил глаза и увидел Шена. Живого и здорового.

– Да, – повторил он. – Это они.