Князь Вольдемар Старинов. Книга вторая. Чужая война - Садов Сергей Александрович. Страница 122

— Ну да. Так вот, антибиотики всех не убивают, и выживают те, что уже менее восприимчивы к ним. Ну, как человек может приучить себя к яду, а потом свободно съесть то, что убьет другого. Эти устойчивые бактерии начнут размножаться, и каждое поколение будет все менее и менее восприимчиво к антибиотикам. А потом уже лекарство перестанет действовать и придется изобретать более сильное средство. Вы с этим не справитесь. Потому самым эффективным будет не такое прямое лечение, а помощь организму в борьбе. Это медленнее, зато сам человек становится здоровее. Это как зарядка, только не для мышц, а для иммунной системы. Ну, той, что борется с болезнью. Кстати, я заметил, что ни разу не болел у вас. Скорее всего, это связано с тем, что у меня дома болезни уже так поднаторели в выживании среди всех наших лекарств, что защитная система моего организма, привыкшая бороться с гораздо более сильными противниками, с вашими болезнями справляется очень быстро. Однажды зимой в озеро упал — лед проломился, а потом почти ночь шел до дома. Даже не чихнул ни разу.

Арвид задумался.

— Но это значит, что ваши болезни будут для нас смертельны?

Теперь уже пришла очередь Володи думать.

— Верно… Но ты знаешь, что я пришел сюда из-за болезни? Даже наши врачи не могли меня спасти. Когда я уходил — жить мне оставалось месяца три. Когда я оказался у вас, от болезни не осталось и следа. Это был единственный способ спасти мне жизнь, правда, без возможности вернуться домой. Я тогда долго думал над этим эффектом и полагаю, что он как раз связан с тем, что в моем организме убиваются все чужеродные элементы, а организм перестраивается по новой… Не знаю, как тут объяснить, чтобы ты понял. В вашем языке просто нет таких слов. В общем, наших болезней у меня не осталось, а ваши слишком слабы против меня.

— Откуда же вы, милорд? — очень тихо спросил Арвид.

— Издалека… очень издалека…

— Я понял, что вы гораздо сильнее нас…

— Боишься, что пойдем завоевывать? Я же говорю, что это билет в один конец. Неужели ты думаешь, что я хоть на секунду остался бы здесь после выздоровления, если бы мог вернуться? А кому нужны завоеванные земли, из которых невозможно попасть домой? Арвид… я ведь не сгоряча сейчас все это тебе рассказываю. Просто хочу, чтобы ты понял. Я что-то скрываю от тебя не потому, что таю секреты. Просто многое ты не поймешь, и к этому надо двигаться постепенно. И сейчас я чуть-чуть приоткрыл кое-какие тайны. Ты ведь наверняка гадал, откуда я.

— Есть немного, — хмыкнул Арвид.

— Ну, вот тебе пища для размышлений. Потом поделишься ими со мной, если захочешь, посмотрим, насколько близко подойдешь. Но с условием…

— Никому никогда. За кого вы меня принимаете, милорд?

— Просто предупреждаю на всякий случай, чтобы не осталось недоговоренностей.

Остаток пути Арвид засыпал Володю вопросами по поводу санитарии и ее влиянии на предотвращение болезней. Признав в свое время навязываемые князем правила соблюдения чистоты в армии и следя за их исполнением, он теперь пытался понять причину, по которой чистота важна для предотвращения болезней.

— Жаль, микроскоп у меня на острове остался, — вздохнул Володя, — я бы тебе показал причину, и вопросы бы исчезли. Ну ничего, если обустроюсь нормально, перевезу оттуда многие вещи к себе, тогда оборудуем лабораторию.

Такая идея Арвиду понравилась до ужаса, и он принялся громко сетовать на тупость иных благородных, которые так не вовремя затевают свои военные разборки и лишают его шансов узнать столько нового и начать спасать людей. Володя в дискуссию предпочел не вступать.

Наконец они добрались до места. Володя настоял, чтобы охрана осталась хоть и недалеко, но с ними к знахарке не пошла. К избушке, стоявшей на полянке в лесу, они подошли вдвоем с Арвидом. Врач искоса оглядел развешанные на веревках пучки различных трав и поморщился, пробурчав что-то про суеверия.

— Я могу вам чем-то помочь, господа? — На крыльцо вышла сухонькая старушка лет восьмидесяти, опирающаяся на клюку. Ну прямо классическая Баба-Яга.

Сходство было настолько сильным, что Володя не выдержал и фыркнул, с трудом подавив смех. Пришлось делать вид, что закашлялся.

Одно плохо — Володя надеялся получить знания, уговорив травницу отправиться с ними, но эта старушка вряд ли воспылает энтузиазмом к странствию. Остается надеяться, что она знает кого помоложе, кто согласился бы присоединиться к армии. Ну и общие сведения получить можно.

Арвид презрительно скривился и отвернулся, делая вид, что он тут человек подневольный.

— Да, уважаемая… — Володя замялся, не зная, что говорить.

Старушка пристально поглядела на него:

— Вроде бы тебе рано еще болеть чем-то серьезным, а несерьезным… тоже не похоже.

— Нет-нет, мы по другому делу.

— Перед тобой новый герцог Торендский Вольдемар Старинов, — сказал Арвид.

Старушка еще раз оглядела Володю с ног до головы, не проявляя, впрочем, особой почтительности.

— Вот, значит, ты каков…

«Вот ты какой, северный олень», — снова развеселился Володя и рассмеялся, уже не скрываясь.

Мда, расслабился. Стоило исчезнуть тому давящему напряжению, что постоянно присутствовало в армии, когда приходилось контролировать каждый свой поступок и жест, и вот что получается. Впрочем, а кто говорит, что это плохо?

Володя вдруг сорвал с головы шапку и отвесил поясной поклон.

— Что ж ты, бабушка, так гостей встречаешь? Ты сначала их напои, накорми, спать уложи, а потом уже расспрашивай.

Русских сказок старушка явно не знала и откровенно Растерялась от такого приветствия. Была бы тут Аливия, вот она повеселилась бы. Володя же, сбросив напряжение, забавлялся вовсю. Наконец старушка что-то поняла и хмыкнула.

— Ох, молодежь. Герцог, а ведете себя…

Непонятно, то ли знахарям позволялось вести себя с благородными достаточно свободно, то ли старушка благодаря своему жизненному опыту сообразила, как стоит говорить, но она перестала подозрительно коситься на них и распахнула перед гостями дверь дома.

В избушке оказалась одна комната и закуток перед дверью, где можно было снять верхнюю одежду зимой или в дождь. В комнате стояли две кровати и большой грубый деревянный стол посередине. Еще, правда, печь в углу — не русская, но занимающая довольно много места.

— Вы здесь одна живете? — поинтересовался Володя, осматриваясь. — Так далеко от людей?

— Не так уж и далеко, ваше сиятельство, — старушка мигом уловила смену интонации и ответила уже серьезно: — Деревня рядом расположена. А что в лесу, так лес — мой кормилец. Я в нем травы собираю, готовлю. — Тут она перехватила взгляд князя, который рассматривал две кровати. — А со мной еще ученица моя живет.

— Понятно…

Володя огляделся, придвинул лавку поближе к столу и сел. И о чем тут говорить? Наверное, придется все честно объяснить.

Так он и сделал.

— Понятно… — теперь уже сказала старушка. — Странно, что ваш врач не отговорил вас, милорд. Они нам, знахарям, не очень верят.

Арвид фыркнул:

— Потому что шарлатаны! «Сорвать в полнолуние и ни в коем случае в другое время», — явно кого-то передразнил. — Милорд, вы ведь образованный человек! Ну какая разница, в какое время должен быть сорван цветок, даже если предположить, что он обладает какими-то лечебными свойствами? Это же совершенно неразумно.

— Почему?

— Что почему? — Арвид даже растерялся. — Почему я не могу сорвать его днем, например? Вот как это можно объяснить?

— Легко. И вполне научно. У растений, как у всего живого, есть свой ритм жизни, в котором чередуются периоды активности и периоды сна. То растение, о котором тебе говорили, скорее всего, ночное. А значит, именно ночью оно наиболее активно тянет соки из земли, которые несут разные вещества и наполняют его листья и стебли. Если сорвать его именно в этот момент, то все эти вещества останутся в нем. Днем же оно «спит», соки текут медленно, обмена веществ почти нет, а потому сорванное в момент его наименьшей активности оно ничего не даст, а то и навредит.