Осколки чести - Буджолд Лоис Макмастер. Страница 48

– Действительно, мир. – Он уткнулся ей в волосы, вдыхая их аромат.

Через несколько недель после свадьбы они впервые совершили совместную поездку: Корделия сопровождала Форкосигана в императорский госпиталь в Форбарр-Султане. Они ехали в лимузине старого графа. Ботари сидел за рулем, совмещая обязанности шофера и телохранителя. Корделии, которая только недавно научилась разбираться во всех оттенках его молчания, показалось, что сержант напряжен. Он неуверенно взглянул поверх ее головы, когда она уселась рядом с Форкосиганом.

– Вы сказали ей, сэр?

– Да, сказал. Все в порядке, Ботари.

Корделия ободряюще добавила:

– Я считаю, что вы поступаете правильно, сержант. Я… э-э… очень рада.

Он как будто успокоился и теперь казался почти довольным:

– Спасибо, миледи.

Она исподтишка рассматривала острый профиль Ботари и думала о тех проблемах, которые он скоро привезет к нанятой им деревенской женщине в Форкосиган-Сюрло. Найдет ли он силы с ними справиться? Она рискнула задать вопрос.

– Вы подумали, что… скажете девочке о ее матери, когда она подрастет? Она ведь наверняка захочет о ней узнать.

Сержант молча кивнул, потом ответил:

– Скажу, что она умерла. Скажу, что мы были женаты. Здесь незаконнорожденным плохо живется. – Его пальцы сжались на руле. – И она ею не будет. Никто не будет ее так называть.

– Понятно. – «Желаю удачи», – подумала она. Потом задала более легкий вопрос: – А вы уже знаете, как ее назовете?

– Элен.

– Красиво. Элен Ботари.

– Так звали ее мать.

Корделия так изумилась, что неосторожно воскликнула:

– Я думала, вы не помните Эскобар!

Спустя некоторое время он объяснил:

– Можно немного обмануть лекарства, если знать как.

Форкосиган приподнял брови. Видно было, что он тоже удивлен.

– И как это делается, сержант? – Адмирал тщательно сохранял нейтральный тон.

– Меня когда-то давно научил один знакомый… Записывайте то, что хотите помнить, и думайте об этом. Потом прячьте записку – так же, как вы, сэр, бывало прятали ваши секретные папки от Рэднова. Потом, как только возвращаетесь к себе, когда еще не перестало тошнить, достаньте и смотрите. Если сможете вспомнить хоть что-то, сможете припомнить и остальное, пока за вами снова не пришли. Потом делайте то же самое. И опять. Помогает, если у вас еще есть предмет. Вещь для памяти.

– А у вас есть… э-э… предмет? – спросил Форкосиган, явно завороженный неожиданным откровением.

– Прядь волос. – Он опять надолго замолчал, потом добавил: – У нее были длинные черные волосы. Они хорошо пахли.

Испытующе посмотрев на Ботари, адмирал отвернулся. Сейчас у него был вид человека, нашедшего ключ к трудной головоломке. Корделия тоже поспешила углубиться в созерцание мелькающих за окном пейзажей. Но она и вправду наслаждалась ясным солнечным светом, свежим воздухом, от которого не надо прятаться, зрелищем холмов и озер. Впрочем, она увидела и кое-что еще. Форкосиган проследил за направлением ее взгляда.

– А, так ты их заметила?

– Флайер, который нас не обгоняет? – сказала Корделия. – Ты знаешь, кто это?

– Имперская служба безопасности.

– Они всегда сопровождают тебя в столицу?

– Они всегда сопровождают меня повсюду. Видно, не могут поверить, что моя отставка – это всерьез. До твоего приезда я частенько развлекался тем, что дразнил их. Выбирал лунную ночь, напивался и летел к тем каньонам на юге. Флайер у меня новый, очень скоростной. Они просто бесились, стараясь не потерять меня.

– Господи, да это же верное самоубийство. Ты правда так делал?

Он казался чуть пристыженным.

– Боюсь, что да. Я ведь не думал, что ты приедешь. Это щекотало нервы. Я так не рисковал с подросткового возраста. Хватало риска на службе.

– Удивляюсь, как ты не разбился.

– Один раз было, – признался он. – Небольшая авария. Кстати, надо узнать, как идет ремонт. Он что-то затянулся. Наверное, Бог и вправду бережет пьяниц; но, впрочем, я никогда не решался летать без ремней безопасности. Никаких дурных последствий, если не считать флайера и нервов агента Негри.

– Два раза, – неожиданно произнес Ботари. Видя их недоумение, он пояснил: – Вы бились два раза, сэр. Второго вы не запомнили. Ваш отец сказал, что это его не удивляет. Мы помогли… э-э… выпилить вас из каркаса безопасности. Вы целый день были без сознания. – Он чуть улыбнулся.

– Вы меня разыгрываете, сержант? – недоверчиво спросил Форкосиган.

– Нет, сэр. Можете съездить посмотреть на обломки флайера. Разбросало на полтора километра по Дендарийскому ущелью.

Форкосиган откашлялся и съежился на сиденье.

– Понятно. – Помолчав, он добавил: – Как… неприятно иметь такой провал в памяти.

– Да, сэр, – невозмутимо согласился Ботари.

Корделия опять взглянула вверх, на парящий среди холмов флайер.

– Они наблюдали за нами все это время? И за мной тоже?

Форкосиган улыбнулся выражению ее лица.

– Надо полагать, с того момента, как ты вошла в зал космопорта Форбарр-Султана. После Эскобара я – политическая фигура. Пресса, которая здесь является третьей рукой Эзара Форбарры, представила меня эдаким отшельником-героем, вырвавшим победу из пасти поражения и тому подобное. В общем, невообразимая чушь. У меня от нее желудок болит даже без бренди. Зная то, что я знал, можно было действовать успешнее. А я пожертвовал слишком большим количеством крейсеров, прикрывая корабли десанта: конечно, такой ход был вынужденным, его диктовала чистая арифметика, но…

Она уже поняла, что мысли его пошли по привычному лабиринту неосуществленных возможностей. «Будь проклят Эскобар, будь проклят твой император, Зерг Форбарра и Джес Форратьер, будь прокляты все обстоятельства времени и места, из-за которых мальчишеская мечта о героизме превратилась в круговорот убийств, преступлений и обмана». Ее присутствие явилось неплохим лекарством, но этого было недостаточно: в нем все еще оставалось что-то неладное, незалеченное.

По мере приближения с юга к Форбарр-Султану холмы разгладились и перешли в плодородную равнину, гораздо более населенную. Город стоял на широкой серебряной реке, и самые старинные правительственные здания, в большинстве своем – перестроенные древние крепости, гнездились на высоких уступах и командных высотах на берегу. Новые районы тянулись к северу и югу.

Между историческим центром и жилыми массивами располагался пояс правительственных учреждений. Проезжая через него, они миновали целый квартал выгоревших зданий, вздымавших к небу свои почерневшие каркасы.

– Боже, что здесь случилось? – спросила Корделия.

Форкосиган невесело усмехнулся:

– Это было Министерством политического воспитания – до мятежей, происшедших два месяца назад.

– Я слышала об этом на Эскобаре, когда летела сюда. Но не подозревала, что они были такими бурными.

– Они были не бурными, а тщательно спланированными. Лично я считаю, что это была чертовски рискованная затея. Хотя, конечно, несомненный шаг вперед после «Вырубки Малого Совета», которую устроил Ури Форбарра. Прогресс методов налицо… Я не думал, что Эзар Форбарра сможет загнать джинна обратно в бутылку, но, похоже, у него это получилось. Как только был убит Гришнов, все вызванные им войска, которые вначале почему-то предпочли защищать резиденцию императора, – тут он хмыкнул, – перестроились в колонны и очистили улицы. Мятеж просто растаял, если не считать горстки фанатиков, потерявших близких на Эскобаре. Их мигом прихлопнули, но в новостях об этом не сообщалось.

Они переехали через реку и оказались у знаменитого госпиталя – огромного, словно город, раскинувшийся среди обнесенного стеной парка.

Мичман Куделка, облаченный в больничную пижаму, лежал на кровати и мерно помахивал рукой. Сначала Корделия приняла это за приветствие, но потом увидела, что рука движется механически и непрерывно, как маятник. Лицо молодого атлета утратило прежнее детское выражение; он казался повзрослевшим и даже постаревшим.