Комната старинных ключей - Михалкова Елена Ивановна. Страница 11
Зачем Ковальскому понадобилось выпрыгивать из окна второго этажа, Полина не задумывалась. Для начала ей нужно было поправить покосившуюся картину мира. А для этого – объяснить, куда делся человек из запертой комнаты.
Она подбежала к окну, раздернула шторы – и застыла, словно натолкнувшись на препятствие.
Окно было заложено кирпичами.
Проработав в доме Ковальского три недели, Полина все еще не определилась, считать ли ей хозяина вампиром, колдуном или же всего-навсего человеком со странностями. Но в одном она была уверена: через кирпичные стены Ковальский ходить не способен.
Пошатнувшаяся картина мира не возвращалась в нормальное положение. В отчаянии Полина обошла книжные шкафы, распахивая дверцы, потом заглянула за шторы… Она залезла бы и в гардероб, но он оказался заперт.
Доктора не было. То ли провалился сквозь пол, то ли растворился в воздухе.
С кирпичной кладкой Полина решила разобраться потом. Это отдельный вопрос: зачем понадобилось замуровывать окно.
Но сейчас требовалось понять, где Ковальский.
Девушка выбежала из комнаты, с силой хлопнула дверью (раздался отчетливый щелчок – замок закрылся) и побежала вниз. Ее уверенность, что с Доктором случилось что-то плохое, усиливалась с каждой секундой. Единственным человеком, к которому она могла обратиться за помощью, был водитель, и Полина бросилась искать его.
– Василий! Василий, где вы?!
Со стороны кухни донесся какой-то звук.
– Василий!
Полина влетела в столовую.
За столом, постукивая ложечкой по вареному яйцу, сидел Анжей Ковальский.
– В чем дело? – холодно осведомился он. – Зачем столько крика?
Девушка застыла как вкопанная.
Да, это был Анжей, собственной персоной, в любимом темно-зеленом бархатном пиджаке. Он раздраженно помахал ложечкой, словно дирижер палочкой. Повинуясь этому жесту, Полина шагнула к нему.
– Так в чем дело?
– Я постучалась в кабинет, чтобы предупредить вас об окончании работ, – медленно начала девушка, тщательно подбирая слова. – Дверь открылась, но вы не отвечали. Я испугалась, что вам стало плохо, и заглянула внутрь.
Ковальский нахмурился и отложил ложечку в сторону.
– И что же?
– Вас там не было, – с оттенком пережитого изумления сказала Полина. – Совсем не было.
Доктор хмыкнул.
– И это все? Дитя мое, я вышел из кабинета полчаса назад. Вы меня не заметили. Ступайте и больше не выдумывайте бог знает что.
Он взял ложечку и придвинул к себе яйцо. Это означало, что вопрос исчерпан и больше Ковальского не интересует.
– Нет, – сказала Полина.
Доктор поднял голову.
– Что «нет»?
– Я не могла вас не заметить, – тихо сказала Полина. – Вы не проходили мимо меня. Это точно.
– Ну вы же не все время торчали в коридоре! – раздраженно воскликнул Ковальский.
– Все время.
– Вы что, не отходили в туалет? Попить воды?
– Нет.
«Нет» вышло негромким, но очень твердым. Доктор помрачнел.
– И все-таки вы меня не заметили, – заверил он. – Другого объяснения просто не может быть. Так ведь?
Подчиняясь его требовательному взгляду, Полина вынуждена была согласиться.
– Вот и договорились, – вкрадчиво сказал Ковальский. – Не хочу вас отвлекать от дел.
Полина, пятясь, вышла из столовой. Договорились так договорились. Если господин Доктор уверяет, что покинул комнату полчаса назад, значит, так, оно и было. Зачем ему врать?
Но Полина знала совершенно точно, что полчаса назад из комнаты никто не выходил. И вообще никто не выходил. Ковальский лгал.
Она хотела подняться к себе, но на полпути передумала. «Мне нужно на свежий воздух, пока я не свихнулась».
Она потянула входную дверь – и снова вздрогнула от неожиданности.
Снаружи стоял Василий.
– Вы меня напугали! – набросилась на него Полина. От пережитого страха она на короткое время перестала бояться верзилу-шофера. В другое время она задумалась бы над феноменом вытеснения одного страха другим, но сейчас ей было не до того.
– Какого черта вы торчите возле двери?! Неужели нельзя было зайти внутрь?
– Я как раз собирался это сделать, – флегматично отозвался Василий, рассматривая ее с высоты своего огромного роста. – Услышал вроде чей-то писк внутри. Думаю – надо посмотреть. Вот и пошел. А тут вы.
«Писк?!»
Полина захлебнулась негодованием.
– Я вас звала! – отчеканила она с таким холодом в голосе, что еще пара градусов превратили бы водителя в ледяной столб. – Искала вас по всему дому! Где вас черти но… Где вы ходите в рабочее время?
– В гараже возился.
Василий предъявил в качестве доказательства разводной ключ. В огромной лапе он казался игрушечным.
– Так что понадобилось-то?
– Уже ничего, – сухо сказала Полина. – Спасибо.
Шофер пожал плечами и вразвалочку побрел обратно к гаражу. Полина смотрела в спину, на которой, как кожа на барабане, плотно натянулась куртка, и внезапно для себя позвала:
– Василий!
Тот обернулся, уставился на нее, прищурившись: ну вылитый драный кот, что забрел на днях к ним в сад.
– Зачем замуровали окно в крайней комнате? – спросила Полина. – Той, что в левом крыле?
Она почти не надеялась, что получит ответ. Так оно и вышло.
– Полагаю, вам лучше спросить об этом у Анжея Михайловича, – с издевательской вежливостью сказал водитель и слегка поклонился: – Я могу идти? Или я вам еще нужен?
– Нет, не нужны, – сухо сказала Полина и не удержалась от шпильки: – Все равно от вас никакого толка.
Василий сверкнул зелеными глазами, но ничего не сказал.
Анжей Ковальский наблюдал из окна за Васей и новой экономкой. Слов ему не было слышно, но он почти не сомневался, что девочка интересуется закрытой комнатой.
Неудачно вышло с кабинетом, надо признать. Анжей забылся, не придал значения тому, что на втором этаже ведутся работы. А мог бы и сообразить, что Полина будет находиться там неотлучно, а значит, заметит, что из кабинета он и в самом деле не выходил.
Наблюдательная девушка, ничего не скажешь.
Ковальский наклонился вперед, разглядывая две фигуры перед дверью: высоченную черную – и маленькую клетчатую. Экономка стояла, подняв лицо к Василию, словно взирала снизу вверх на Эйфелеву башню. Анжей видел, что губы у девушки плотно сжаты, на личике написано упрямство. Длинный подол платья развевается на ветру, и волосы развеваются тоже – того гляди сдует малышку. Васенька в своей вечной кожаной куртке, да еще и шарф обмотан вокруг горла, а она в одном платье и наверняка мерзнет – но ведь стоит, что-то требует, разве что ножкой не топает.
Анжей не удержался от улыбки. Очень уж забавно эти двое смотрелись рядом. Он категорически запретил Василию обижать новую экономку, и Вася, конечно, подчинился. Но один бог знает, чего это ему стоило!
С экономом было проще: все-таки мужчины всегда найдут общий язык. Василий настороженно относился к Анатолию, но он ко всем так относится.
При этой мысли Ковальский помрачнел. Ни звонка, ни записки, ни тела, в конце концов! Вася предполагал, что эконом обворовал их. Но из дома не пропало ни одной монетки. Странно, очень странно…
Но даже Василий должен был признать, что новая экономка справляется с работой не хуже Анатолия.
Для начала она уволила омерзительную повариху. Разобраться с ней у самого Ковальского руки не доходили. И всего за день отыскала новую, которую не видно и не слышно – только запахи еды витают в доме с раннего утра. Вот и славно, повариха должна быть невидимкой!
Затем пересмотрела расходы на еду. Два дня что-то высчитывала, ходила хмурая и озабоченная, а потом велела Василию провезти ее по магазинам, где Анатолий закупал продукты. И что же? Нашла каких-то рыночных торговцев, договорилась с одним, с другим – и теперь свежее мясо и рыбу им привозят домой, причем за меньшую цену, чем прежде.
Узнала, что Анжею нравится йогурт – и тут же приобрела и освоила йогуртницу. Заметила, что на шторах в коридоре полиняла ткань – мигом отыскала ателье, где им из точно такой же ткани за неделю сшили новые портьеры. Заодно обновила чехлы на мебели, которые давно требовали реставрации.