Город призраков - Сазанович Елена Ивановна. Страница 95

Но Сенечка упрямо покачал головой.

– Нет, все равно. Двойники всегда приходят перед смертью. Даже если это не призраки. В общем, я все равно хочу знать. Особенно после того, как Ступаков рассказал всю правду. И если я ошибался, а я на это очень надеюсь. Если я здоров. Тогда как только закончится это дурацкое дело, я сразу же отсюда смотаюсь. И подальше.

В этом был он совершенно прав. И мы, заверив что никакого рака у него нет, тут же поддержали его идею на счет отъезда. Заверив, что такому симпатичному, талантливому и жизнерадостному парню нечего делать в этой насквозь прогнившей дыре. Несмотря на ее экологическую и моральную чистоту.

После этого мы убедили Сенечку, что в любом случае оставаться дома ему опасно. И поскольку это дело, по всей видимости, идет к завершению. Ему следует пожить в гостинице. Во всяком случае, пока мы там, ему ничего не грозит. Он для виду похрабрился и по-мальчишески повыпендривался, мол ничего не боится. Но в итоге с удовольствием присоединился к нашей компании.

По дороге Сенечка попытался подробнее вспомнить, что представлял собой этот призрак. Но у страха глаза велики. И он даже толком не мог сказать, мужчина это был или женщина. Но, по рассуждениям Сенечки, судя по руке, в которую он вцепился, наверное, мужчина.

Когда Сенечка под усиленной охраной Вано отправился в гостиницу. Я, не забывая о назначенной встреча с Белкой, отправился к морю. У нее, кстати, тоже не мешало бы порасспросить об этих призраках. С которыми, она, по всей видимости, водит дружбу. А еще мне просто не терпелось ее увидеть, хотя в этом я не признавался даже себе. Во всяком случае, избегал разговора на эту щекотливую тему с самим собой. Вано, правда, перед самым отходом шепнул мне, чтобы я особенно не давил на нее. Поскольку лично он сомневается в ее виновности. Да и в виновности двух ее милых папаш. Его слова согрели мне душу. Хотя я в отличие от него был настроен менее оптимистично. Вновь вспоминая о своей бывшей жене, которой когда-то доверял больше всего на свете.

И все же. Увидев Белку, я начисто забыл про всех лживых жен на свете. Она сидела на корточках, спиной ко мне. Вглядываясь в морскую бесконечность. Обхватив коленки своими тонкими руками. Ее огненно рыжие волосы разметались по спине. Ее светлое платьице парусом надувалось под порывами ветра. И беспокойные волны моря касались ее босых ног. В мерцающем освещении звезд и полной луны она выглядела юной рыжеволосой богиней. Только что сошедшей с небес. А богиням я не доверять не привык.

Я сбросил кеды, закасал джинсы и бесшумно подкрался к ней. И обхватил ее сзади за плечи. И чтобы она не успела испугаться, прошептал в ухо. Нараспев.

– Бел-ка, Бел – ка, Бел-ка.

Она успела испугаться. Или сделала вид. Резко повернув ко мне голову. В ее больших ночных глазах застыл страх.

– Ой, Ник, как ты меня напугал!

И прильнула к моей груди. И со всей силы поцеловала. Она совсем не умела целоваться, эта юная богиня. Но чувство, которое она испытывала ко мне, позволило ей сделать это очень красиво.

Но все же проклятый червь сомнения не давал мне расслабиться. И слегка отстранив от себя девушку. Я посмотрел ей в глаза. Там прыгали и дурачились хитрющие чертики.

– Белка, послушай. Я должен обязательно это знать. Конечно же, я верю тебе. Но все же.

Она вскочил с места. Ее босые тонкие ноги утонули в холодном песке. И ее глазки засверкали гневом.

– Так я и знала! Ты… Ты все хочешь испортить! Ты всегда так! Может, ты – моя первая любовь! А ты…

Первой любовью она убила меня окончательно. И я почувствовал себя полной свиньей. Но отступать было не куда.

– Белка, я тебя хочу спросить…

– Я прекрасно знаю, о чем ты хочешь меня спросить! Хорошо, я отвечу. Только потом убирайся отсюда по добру по здорову, а то я тебя утоплю! И в смертельной коллекции нашего городка станет на один труп больше! Да! Я когда-то переодевалась привидением! Ну и что! Мне Галка рассказывала, про что ты у нее вынюхивал! Да, я когда-то узнала, что в этом паршивом городишке есть приведения. Вот и разыграла их. Чтобы испугать этих надутых индюков! И не жалею! Ох, как эти дураки испугались! Аж дрожали от страха, когда я изобразила из себя двойника этой самодовольной Полины! А как этот поросенок Ки-Ки затрясся, когда я проникла к нему в дом, что-то разбила, и предстала перед ним в белых одеяниях! Я никогда не видела, чтобы здоровый мужик так дрожал. Даже от страха не бросился меня догонять. Его курица-жена – посмелее и пыталась даже побежать за мной… Но это все! Клянусь! Клянусь своими обоими отцами! Это было всего пару раз! Но я не была ни в доме библиотекарши, ни в номере Заманского!.. Ах, ты мне не веришь. Прекрасно. Подозревай меня. Это я задушила адвоката и накормила библиотекаршу таблетками… А теперь я собираюсь утопить тебя!

– Если честно, – вздохнул я, – когда ты молчишь, ты похожа на богиню. А теперь напоминаешь базарную бабу.

На всякий случай я прикрыл голову руками. И не зря. Белка подскочила на месте и принялась лупить меня своими острыми кулачками. Она захлебывалась от возмущения. И норовила ударить побольнее. И тогда я со всей силы схватил ее за руки. Прижал к себе. И поцеловал в губы. В отличие от нее я умел целоваться. Хотя, возможно, у меня выходило это менее красиво и не так нежно. Но ей это, похоже, очень понравилось. Она обмякла, успокоилась. И обвила мою шею тонкими руками.

Мы в одиночестве стояли на пустом берегу. Наши босые ноги утопали в песке. Море слегка касалось нас, обжигая прохладой. И я невзначай взглянул на яркие звезды, пытаясь попросить у них совета. Может быть, я ошибаюсь? Но звезды молчали. И я успокоил себя словами Вано, который был уверен в невиновности девушки. И мысленно попросил у звезд, чтобы они посыпались на нас, благословляя нашу любовь. Но звезды молчали.

Мы все ближе и ближе прижимались друг к другу. Мы таяли в объятиях друг друга. И я еще никогда не был так близок к греху. Но, похоже, звезды все же уберегли меня. Внезапно послышались чьи-то взволнованные голоса.

– Белка! Белка!

Мы резко отпрянули друг от друга, недоуменно глядя друг другу в глаза. Когда мы почти пришли в себя, то увидели бегущих к нам двух Белкиных папаш. Профессора Заманского и Угрюмого.